Философия жизни

Философия жизни

Философия жизни

Содержание

Самоироническое или вместо пролога

Мировоззренческое

Книга первая. Человек

1. Смысл бытия, смысл жизни

2.

3. Цель бытия

4.

5. Цель жизни

6.

7. Цель жизни. Бессмертность как всеобщий принцип развития

8.

9. Категорический универсум

10.

11. На пороге новой эры

12.

13. Счастье

14.

15. Мужчина и женщина

16.

Книга вторая. Человек в социуме

1. Социальное обустройство, политика

2.

3. Судьба России

4.

5. Глобальные проблемы человечества в XXI веке и судьба России

6.

7. Семья

8.

Истинные ценности человеческой жизни

Ведущая тенденция: нравственный прогресс или нарастание зла?

Кто сторож тебе, человек?

Словарь

В мире все устроено много проще, чем Вы даже подозреваете. Я.

Самоироническое или вместо пролога

Лет за десять до того, как я наконец-то решился взяться за сей труд, в моей

жизни произошел случай, сыгравший немалую роль в том, что раскрытая Вами

книга все же появилась на свет. По крайней мере, именно он помог отнестись

к постигшему меня замыслу с достаточной долей иронии и все-таки преодолеть

"священный трепет" перед задуманным. А заодно избежать соблазна

некритически отнестись к выношенным мной идеям и не возомнить себя

осененным "единственно истинным откровением".

Так вот, как-то раз ко мне зашел один знакомый и после пары минут ничего не

значащего разговора вдруг совершенно будничным тоном заявил, что он засел

за труд, который перевернет весь мир. Признаться, подобное откровение

повергло меня в некоторое замешательство. Будучи человеком по натуре не

склонным к экзальтации, я естественно счел, что у моего знакомого что-то с

головой. Предположить у него наивное заблуждение в способности человечества

к единомоментному прозрению даже пред Великой Истиной, было для меня куда

сложней.

Довольно скоро я позабыл тот показавшийся забавным разговор, однако года

два назад пришлось вспомнить о нем по довольно обескураживающему поводу:

мне в голову пришла идея написать книгу, которая перевернет весь мир.

Или, по крайней мере, поставит все наконец-то с головы на ноги и сделает

человечество более уверенным в том, что его бытие в этом мире все же имеет

основания считаться достаточно самоценным. И заодно избавит людей от

идиотической мысли о неполноценности и нашего бренного мира пред другими

мирами.

Короче говоря, мне захотелось поделиться с людьми тем, что позволило бы им

вслед за мной до конца прояснить довольно запутанную всеми предшествующими

мудрецами и "мессиями" штуку: в чем же все-таки заключается подлинный смысл

жизни и как умудриться прожить ее так, чтобы земное бытие не воспринималось

как разновидность наказания Господнего.

Однако буквально через мгновение после "осенения" образ наивного знакомого

так явственно предстал пред моим взором, что я просто расхохотался.

Расхохотался над самим собой: ну вот, приехали... Единственным утешением

для меня могло быть лишь то, что за всю историю нашей цивилизации

человечество уже обрело здоровый скептицизм в оценке даже самых

изумительных рецептов как коллективного, так и индивидуального "спасения" и

способно здраво подойти и к моим философическим размышлениям.

Но если самоирония позволила мне преодолеть естественный страх перед

необычно претенциозным замыслом, то источник этого замысла все же далек от

иронического - это неудовлетворенность господствующим в сознании

человечества миропониманием.

Мне всегда казалось, что людям что-то мешает увидеть настоящий прекрасный и

чистый мир, который мог бы открыться перед ними. Я не говорю о мире

идеальном или о некоем скрытом для обыденного сознания парадизе, который

принято представлять до отталкивающего совершенным и потому бессмысленным,

как улыбка идиота.

Я не говорю о мире трансцендентальном, который, по мнению многих, и есть

истинная обитель человеческой души. Такая точка зрения делает земное бытие

или абсолютно никчемным, или превращает всех земных обитателей в клиентов

"исправительного дома", который вряд ли способен действительно исправить

человека и сделать его достойным для возвращения в высокие миры.

Я говорю о реальном, земном мире, в котором человек мог бы до конца

исполнить свое предназначение, ощутить свою свершенность и воспринимать

жизнь как самый благостный дар.

Именно поэтому меня никогда не могли удовлетворить ни существующие

философские системы, претендующие на мировоззренческую концептуальность, ни

господствующие религиозные представления, которые всегда отталкивали

садистически мстительной изощренностью своих попыток удержать человека в

богобоязненности.

Я очень остро чувствую тот колоссальный кризис морально-нравственных основ,

который переживает человечество на пороге третьего тысячелетия. Кризис,

вызванный разочарованием в способности существующих мировоззренческих, в

том числе и религиозных, систем избавить человека от проклятия расколотости

своего бытия на реально и идеально нравственное.

Раздвоенность эта преследует нас повсеместно: то мучая переживанием

внушаемой нам несовместимости духовного и телесного зова, то унижая

церковным догматом о первородном грехе. Мы просто раздавлены этим

проклятием, которое порождает буквально всечеловеческий комплекс

неполноценности.

Я думаю, что, подойдя к рубежу нового тысячелетия, люди уже достаточно

настрадались, чтобы им открылась, наконец, избавительная истина подлинного

предназначения человека.

Я отнюдь не претендую на роль именно того спасителя, который подведет Вас к

прозрению. Многое из того, что прочтете Вы в этой книге взято из

философских сокровищниц человечества. Я лишь попробовал иначе взглянуть на

них и избавить от излишней умозрительности, соединив в нечто новое, что

заставляет многое переосмыслить и взглянуть на жизнь с неожиданной стороны.

Я лишь постарался соединить мозаичные фрагменты знаний о мире в целостную

картину.

Мне остается только сожалеть, что я познакомился с работами великого

русского философа Н.Бердяева уже когда мое миропонимание стало приобретать

черты завершенности. Ко многому я пришел бы намного раньше и значит раньше

обрел бы то, что приблизило меня к пониманию смысла своей жизни, что

сделало меня по-своему счастливым человеком.

P.S. Работая над этой книгой, я старался писать как можно проще и короче,

избегая длинных и нудных разъяснений. И все же для многих читателей

некоторые понятия наверняка будут нуждаться в толкованиях. Их вы найдете в

конце книги в специальном словаре.

Назад к содержанию

Мировоззренческое

Нельзя проникнуть в тайны инобытия. Человек это младенец в утробе матери-

природы. Все, что он получает, проходит через ее тело. Но что подлинно

находится Вне, вы узнаете только после рождения.

В традиции многих философских систем сталкивать или, по крайней мере,

противопоставлять религиозное и материалистическое миропостижение. Однако

здоровый, идущий от жизни, а не от умозрительных схем или философического

фантазерства обыденный опыт часто подсказывает, что для обустройства

земного бытия, вопрос этот далеко не принципиальный. Благополучие личности,

общества, государства, их нравственное здоровье куда легче достигается,

если в основу его кладутся не "чистые" мировоззренческие принципы, а

здравый смысл и непротивопоставление теологического и материалистического.

Доказать это можно без особых теоретических усилий. Достаточно взглянуть на

историю человечества, чтобы убедиться: чисто теократическое либо

атеистическое общество неизбежно вырождается в общество безнравственное,

подменяющее общечеловеческие моральные принципы их суррогатом,

приспособленным для идеологического обслуживания системы.

Примеры государств, в основу которых была положена идеология "чистого"

нацизма, коммунизма или исламского фундаментализма, показывают это с

предельной очевидностью. Не заметить этот опыт и тем более повторить его -

верный признак инфантильности нации, неспособности извлечь из истории

надлежащие уроки или хотя бы поинтересоваться результатами уже состоявшихся

социальных экспериментов.

Сравнительный анализ различных религиозных и материалистических этических

систем неизбежно приводит к мысли, что как бы эти системы ни стремились

противопоставить себя мировоззренческому антиподу и подчеркнуть свою

исключительность - в основе их лежат фактически сходные, всеобщие морально-

нравственные постулаты. Причем независимо от того, какие исходные

мировоззренческие посылки используются для их выведения.

С этой точки зрения особенно нагляден анализ 10 ветхозаветных заповедей или

нагорной проповеди Христа как основ нравственно-этической системы,

претендующей на всечеловечность. Беспристрастный взгляд, лишенный

искусственной односторонности не может не отметить, что эти нормы несут

печать дуализма "по происхождению" - в них явственно прослеживаются как

религиозно-мистические, так и материалистические начала.

Иначе говоря, любая из этих заповедей может быть абсолютно логично

объяснена как божественными так и чисто естественно-природными и

социальными причинами. И объяснена с точностью приемлемой достаточности для

незамутненного невежеством здравого смысла.

Обратитесь к заповеди "не убий". Конечно, в ней можно увидеть суровое

Господне предостережение, однако с другой стороны, в ней достаточно четко

выражен закон природы, инстинктивное стремление не только к

индивидуальному, но и видовому самосохранению.

Можно исписать сколько угодно томов теоретическими рассуждениями, но с

фатальной неизбежностью Вы придете к выводу, что в качестве стимула для

соблюдения этой заповеди равнодейственны как страх Божий, так и чисто

биологический инстинкт видового выживания. Причем, не только

равнодейственны, но и самодостаточны.

К тому же здесь можно отметить как "альтруистический" (т.е. направленный на

сохранение вида порой даже в ущерб собственной безопасности) аспект

действия этого инстинкта, так и сугубо эгоистический. Ведь в конечном счете

всякое "не убий" по отношению к другому субъекту создает условия для

индивидуальной безопасности того, кто сам соблюдает этот принцип. Я говорю:

в основе альтруизма всегда лежит эгоистическое начало.

А кроме того, соблюдение подобной заповеди носит безусловно социальную

причинность. Человек - существо социальное, само его бытие возможно только

как бытие общественное. Личность определяет развитие общества, но общество

- среда становления человека. Без социума человеку просто невозможно

состояться как личность. Поступки человека, его нравственные падения и

взлеты, творения - все это реализуется и вообще делается возможным только

через отношения с общественной средой. Однако и социум не может

существовать без определенной упорядоченности отношений между его

индивидуальными составляющими.

Отсюда естественно-социальная обусловленность набора правил, которыми

должен руководствоваться человек для сохранения не только себя, но и среды

своего воплощения. Эти принципы оценки причинности тех или иных

поведенческих норм легко просматриваются в любом из зафиксированных

религиозным сознанием "божественных" предписаний.

Возьмите даже менее очевидный, чем "не убий", пример: заповедь "не

прелюбодействуй", т.е. не создавай предпосылок для разрушения моногамности

семьи. Здесь также многими философами и теологами напущено достаточно

тумана, который мешает рассмотреть причинно-следственную связь моногамности

с утверждением в обществе частной собственности, превращением семьи в

наиболее эффективную производственно-потребительскую ячейку.

Подробно на проблемах семьи и связанными с ней нравственными установками мы

остановимся позже. Сейчас лишь добавлю, что с такой же убедительностью

можно дать объяснение возникновению "семейных" заповедей и с биологической

точки зрения: чем прочней институт семьи, тем надежнее воспроизводство

человека как вида. При этом инстинктивное требование обеспечения

стабильности семьи, как основной ячейки биологического воспроизводства,

закрепляется в общественном сознании с помощью моральной формулы,

соответствующей уровню миропонимания на момент осознания этого требования.

В этом легко убедиться, обратившись к наблюдениям этнографов, описывающих

семейные отношения у народов, у которых нет закрепленной в обычае

моногамности. Там общепринятые отношения между членами семей да и сами

семьи носят иной характер, однако и они не противоречат требованию

закрепления стабильности ячейки биологического воспроизводства.

При этом в действии чисто биологических и социальных инстинктов, как

побудительных импульсов для реализации подобных этических норм, при желании

можно найти столько же "мистического" сколько и в "страхе Божьем". И уж

если иронизировать над извечной темой адьюльтера, то можно сказать, что тот

же страх Божий одинаково безуспешно препятствует пылкому любовнику

возжелать соблазнения жены своего ближнего, как и вполне реальная угроза

получить "в глаз" от ревнивого мужа, стоящего на страже своей

собственности.

Ирония иронией, но до недавнего времени совершенно непостижимым

представлялось то, что проявляется с безусловностью всеобщего закона: любое

явление, с которым мы сталкиваемся в процессе миропонимания, может быть

самодостаточно и непротиворечиво объяснено как с идеалистической, так и

естественно-природной и социологической точки зрения.

Отсюда несколько важных выводов, на которых может быть основана

непротиворечивая мировоззренческая система:

1. В смысле миропостижения вообще и определения нравственных и этических

идеалов добросовестное (т.е. лишенное сознательных спекуляций)

теологическое и материалистическое миропонимание и методология приводят к

одинаково непротиворечивым результатам.

В морально-этической сфере это вполне очевидно и применимо, кстати, не

только к позитивным (подобным библейским заповедям) нормам. Сравните,

например, христианскую (это в той же мере относится к исламу и другим

мировым религиям) и коммунистическую системы морали. И та, и другая не

лишены весьма существенной доли лицемерия и ограниченности.

Мне пришлось пережить настоящее потрясение, когда я пытался, например,

понять смысл ветхозаветной и евангельской установки, что спасен может быть

только уверовавший. Постигая ее смысл, я часто в беседах и дискуссиях с

православными иерархами, протестантскими проповедниками задавал один и тот

же вопрос: представьте погибшего в возрасте пяти лет ребенка, который не

совершил в своей жизни ничего греховного и не успел нарушить ни одну из

заповедей, но не успел познать Бога. Сколь же мстительным и бездушным надо

быть, чтобы отказать ему в судный день в спасении, чтобы чистую душу этого

ребенка ввергнуть в геенну огненную только потому, что Бог не успел войти в

нее! Как может церковь так безбожно унижать Бога?

Представьте дикаря, ведущего естественный образ жизни среди девственной

природы. Это тоже безгрешное дитя мира, которое по своей природе могло за

всю свою жизнь не сделать ничего такого, что было бы противно

общечеловеческой морали. Однако если к нему не явился Бог, он тоже не

достоин спасения. Чем хуже он покаявшегося грешника, которому и после

десятка загубленных душ, открыта дорога на небо согласно христианской

морали?

И если в трудах святых старцев я еще встречал справедливость: спасен будет

каждый по делам его, то в церквах я слышал только одно: спасен будет только

уверовавший.

Мы все дружно объявляем безнравственным классовый характер коммунистической

морали. Однако чем лучше церковное христианское лицемерие, лишающее

благодати, скажем, мусульманина, который Бога называет не Отче наш, а

Аллах, лицемерия коммунистического, которое добродетельной считает

классовую ненависть к ближнему своему?

Применительно к сфере познания мира мой тезис о равнозначности и

непротиворечивости результатов не столь очевиден. Однако и здесь мы можем

увидеть то, что сближает теологическую и естественно-научную методологию

познания. Сравнительный анализ теологических и собственно научных систем

показывает, что и та и другая с одной стороны склонны к "мифологизму" (т.е.

определенным условностям), а с другой - как это не может ни показаться

многим странным - не являются взаимоисключающими.

И действительно, буквальная картина сотворения мира и человека Богом столь

же условна и мифологична, сколь условны и в определенном смысле мифологичны

были аристотелевский геоцентризм или планетарная модель атома. Подобные

"мифы" (описательно-объяснительные системы) возникают и совершенствуются,

они могут быть более консервативными или иносказательными, как

теологические мифы, или более динамичными и основанными на более конкретных

образах, как научные, но все они - результат обусловленного определенным

уровнем знаний отражения в человеческом сознании реальных явлений.

В этом отношении весьма показательным может стать сопоставление

религиозного сказания о сотворении женщины из ребра Адама и реальных опытов

по клонированию живых организмов.

Что же касается непротиворечивости теологического и научного миропонимания,

то оно может быть основано, так сказать, на четком разделении сфер ведения.

Объективированное Богом бытие или небытие, превращенное им в земную твердь

и хляби небесные, свет и тьму, растительный и животный мир - есть суть

отторгнутое от Бога и потому развивающееся уж не по трансцендентальным

законам, а по законам онтологическим, т.е. законам бытия, которые постижимы

для действующего в нем человека с помощью доступной методологии и

инструментария.

2.Нельзя проникнуть в тайны Трансцендентальности, находясь в

объективированном мире. Все, что человек получает от инобытия, опосредуется

объективированностью, переводится на ее язык и отражается в нас в системе

ее сигналов.

Человек - это младенец в утробе матери-природы. Все, что он получает,

проходит через ее тело. Но что подлинно находится Вне ее, вы узнаете только

после своего нового рождения.

3.Подобно физической теории относительности существует и гносеологическая,

мировоззренческая теория относительности, основными постулатами которой

являются:

- практический результат добросовестного (следующего достоверно

установленным фактам) исследования не зависит от изначальной

мировоззренческой установки и не может быть использован для ее

доказательства или опровержения. Например, установление факта эволюционного

развития, видового и внутривидового отбора не опровергает и не доказывает

божественного происхождения живого мира, ибо исходным пунктом эволюции

может быть равнозначно как самозарождение в результате случайного сочетания

молекул, так и творческий акт Бога.

- тип мировоззренческой системы (идеалистическая или естественно-природная)

не может быть выведен из конкретных фактов в силу присущей им "врожденной"

дуалистичности.

Как оборотная сторона этой мировоззренческой теории относительности:

критерий здравости и жизнеспособности любой теории - ее непротиворечивость

принципу мировоззренческого дуализма.

Я не считаю свою мировоззренческую модель абсолютной истиной. Я считаю ее

адекватной сегодняшним возможностям миропонимания. При этом стоит заметить,

что на качественных переломах человеческой истории неизбежно появляются

мировоззренческие системы, которые объясняют с достаточной для этого этапа

точностью мир, создают своеобразные опорные ступени стабильности для

дальнейшего движения человеческого разума. Я строю подобную систему-

ступеньку для того, чтобы Вы могли приподняться и увидеть новые горизонты,

открывающиеся нам в третьем тысячелетии.

О непротиворечивости идеального и материального говорили многие философы,

но до сих пор это было только частным мнением. Сегодня человечество уже

достаточно созрело для того, чтобы принять мировоззренческий плюрализм не

как эклектику, а как гармонизирующую миропостижение всеобщую систему.

Назад к содержанию

Книга первая. Человек

1.Смысл бытия, смысл жизни

Ты и есть избранник Божий, если познал то, что есть истинно сокровенное в

Святом писании, если проникся этим сокровенным, если живешь по

сокровенному.

Меня всегда поражало, что большинство религиозных философов,

исследователей, вообще верующих не видят в Библии самое главное, что дает

ключ к миропостижению, что дает нам совершенно иное, чем в господствующей

церковной традиции понимание смысла человеческого бытия и предназначения.

Что заставляет совершенно по-новому прочесть ветхозаветные и новозаветные

откровения.

Еще больше я поразился, когда узнал, что замеченное мной не является каким-

то совершенно неожиданным открытием. О нем говорило немало философов.

Особенно полно, хотя и своеобразно разработано оно в трудах Н.Бердяева.

После его работ замалчивание этого открытия становится одним из самых

гадких и своекорыстных, подобно инквизиторству над гелиоцентризмом

Коперника, преступлений деятелей официальных церквей.

Я прочел из Библии: "И сотворил Бог человека, сотворил по образу и подобию

своему". Но что означает "по образу и подобию Божьему"? В обыденном

религиозном сознании эта фраза зачастую понимается порой буквально - как

воспроизводство обличия Бога. Теологическое объяснение этого акта намного

глубже, но и оно не раскрывает истинного смысла человекотворения.

Читаем у протоиерея Валентина Свенцицкого: "Человек - это, действительно

персть, то же, что и весь вещественный мир, живущий по законам причинности.

Это то в нем, что было создано, когда уже была создана земля. Но Господь

взял эту персть, эту материальную основу и вдунул в нее дыхание жизни, то

есть дал ей свой божественный дух и, прежде всего, свое Божественное начало

свободы. И явился человек - образ и подобие Божие". И далее: "Он озарил эту

персть человеческим сознанием. И это сознание дало человеку возможность

видеть Бога". [Протоиерей Валентин Свенцицкий. Диалоги. М. Православный

Свято-Тихоновский Богословский институт 1995 стр.44]

Но зачем дана нам эта свобода, зачем Бог озарил нас сознанием? Неужели для

того, чтобы просто воспроизвести себя в ином образе? Неужели для того,

чтобы иметь возможность лицезреть самого себя? Мы сможем это постичь, лишь

когда поймем, что акт человекотворения воспроизводит прежде всего

сущностное подобие Творца, его потенцию. Но в чем же оно, это сущностное?

Бог - есть творческое начало.

Независимо от того, трактуете ли вы это начало теологически или естественно-

природно, как присущее материи свойство к синтезу, образованию связей между

ее элементарными составляющими.

Быть подобным Богу - значит, прежде всего, быть творцом, значит обладать

творческим началом, способностью объективировать (материализовать)

идеальные образы.

Если хотите, в некотором роде это способность "из ничего", из идеи

создавать новые миры, в том числе и нового человека, если вспомнить о

возможностях, которые дает уже упомянутое нами клонирование и генная

инженерия. В этом и есть великая истина, великое откровение, которое

содержится в Книге Бытия. "Бог ждет от человека творческого акта как ответа

человека на творческий акт Бога. Творчество есть продолжение миротворения"

[Бердяев Н. Самопознание. М. "Книга" 1991 стр. 209,214]

При этом в понятие творчество вкладывается самый широкий смысл, включающий

в себя не только такие вершины, как "Джоконда" или теория относительности,

но и любое созидательное, очищающее, облагораживающее и гармонизирующее мир

деяние, хотя бы даже выполненная с душой работа дворника. Если Бог создал

(объективировал) мир, в котором помещен человек, то с появлением

человечества начался второй акт драмы, равнозначный первому - создание

второй природы, природы человеческой, но в то же время такой же

Боговдохновенной, как и первая.

За сокрытием церковью истинного смысла, истинного предназначения человека

скрывается обычный, а потому и крайне неприятный в духовной сфере,

своекорыстный, посреднический интерес. Пока человек - раб Божий, церковь

сильна как душенадсмотрщик от имени Господина. Смирение человеческое,

приобщение к милости Божьей становится источником мирских благ для

посредника. И чем более унижен своим рабством человек, тем с большей

надеждой и ожиданием он смотрит на своих душенадсмотрщиков.

Однако, не смотря на церковное искажение предназначенности человека,

творческое начало всегда побеждало в нем, и все зримей и явственней мы

видим образ нового мира, второй "природы", созданной человеком.

Многие склонны считать, что ее появление несет зло, смерть первой природе.

Конечно, торопливость, неразборчивость и недальновидность человека

сотворили немало бед. Однако созидательный инстинкт и накопленная

человечеством мудрость позволяют с оптимизмом смотреть в будущее. Сегодня

человек все больше осознает, что главный принцип созидания человеческой

природы - ее гармонизация с природой от Бога. Человек все больше понимает

катастрофичность конфликта между ними.

Но в чем смысл этого миротворения? Что несет оно человеку?

- Человек создал искусственные технологии производства всего необходимого

для поддержания своей жизни.

- Искусственные материалы, вещества, даже организмы, компьютерный интеллект

открывают путь к симбиозу, обеспечивают биологическую устойчивость

человеческого организма.

-

Человек создает новую среду обитания (города, дома, быт) и гармонизирует ее

с природной.

Все это явно свидетельствует о грядущем возвращении человечества в "рай",

т.е. возвращении к состоянию полной отстраненности от процесса производства

всего необходимого для биологического видового сохранения, воспроизводства

и развития.

Все это также свидетельствует и о том, что человек приближается к обретению

истинной свободы, которой не может быть без освобождения от внешних

обстоятельств.

Это произойдет лишь когда он освободится для высшего проявления творчества:

творчества не во имя самосохранения (творчества по необходимости) своей

объективированности (т.е. сохранения жизнеспособности своего рода), а во

имя свободного воплощения своих духовных исканий, преобразующих и

созидающих идей.

Впрочем, не стоит ограничиваться теологической трактовкой творчества, как

смысла бытия и основного предназначения человека. Я говорю: создан ли

человек Богом, или его появление вызвано эволюцией материи, реализация его,

бытие, возможно только через творчество. Даже если мы примем исключительно

естественно-природную точку зрения.

И действительно, есть две главные ветви в обеспечении видового и

индивидуального выживания: приспособление к среде обитания (по этому пути

идет практически весь животный мир) или приспособление окружающей среды к

своим потребностям. Уникальность человека в живой природе заключается

именно в том, что он реализует в полной мере оба эти направления. Однако в

этой уникальности не стоит видеть абсолютную исключительность, от которой

легко сделать шаг к мистическому пониманию человека.

В природе есть масса примеров приспособления животными среды обитания к

своим нуждам: птицы строят гнезда, бобры делают целые городки и плотины. И

не важно, происходит ли это по инстинкту или осознанной необходимости.

Важно, что сам этот принцип реализуется не только в человеке, а,

следовательно, является таким же естественно-природным, как и

приспособление к среде.

Творчество таким образом выступает способом сохранения вида, средством

выживания. В этом, кстати, лежат корни признания в общественном сознании

аморальности паразитического образа жизни.

Человек возник как существо, полностью находящееся на иждивении у матушки-

природы. Процесс производства всего жизненно необходимого был от него

полностью отчужден. Это состояние продолжалось вплоть до освоения им

производства средств производства. Т.е. до того времени, как человек стал

направлять свою деятельность не только на то, чтобы присвоить произведенные

без его участия самой природой средства своего воспроизводства, но и на то,

чтобы самому производить их.

Подобное этому мы находим у Э.Фромма: "Эволюция человека основывается на

том, что он утратил свою первоначальную родину - природу. Он никогда уже не

сможет туда вернуться, никогда не сможет стать животным. У него теперь

только один путь: покинуть свою естественную родину и искать новую. Которую

он сам себе создаст, в которой он превратит окружающий мир в мир людей и

сам станет действительно человеком".[Фромм Э. Пути из больного общества.

Проблемы человека в западной философии. М.1988. стр.443]

Конечно, Фромм несколько драматизирует ситуацию. Я не думаю, что гармония

первой и второй природы недостижима. Более того, эта гармония - непременное

условие вообще устойчивого существования творимой человеком "второй"

природы.

Однако действительно, как только человек ступил на эту дорогу, назад пути

уже не было. Это было "грехопадение" пострашней библейского вкушения от

древа познания добра и зла и после него возвращение к исходному состоянию

стало уже гибельным для человека, как бы ни тосковала душа некоторых

романтиков от философии по "золотому веку" первобытного состояния и

простоте нравов.

Спасение может быть лишь впереди, когда человек сам выведет себя из

процесса производства всего необходимого для своего воспроизводства и

получит подлинную свободу творчества, свободу, зависящую не от

обстоятельств, а от воли самого человека.

Отсюда и главный вывод: откуда бы мы ни вели род человеческий - от Адама

или от обезьяны - главный смысл существования есть творчество, творение.

Только оно дает человеку надежду на овладение тайной бытия и возрождение

для вечности не только грядущих поколений, но и поколений, уже проживших

свое материальное воплощение.

Забегая вперед скажу, что грядущее возрождение - это явление, не

исключаемое материалистическим взглядом на мир. Переход в

трансцендентальность, слияние с ней - отнюдь не только теологическое

понятие.

Под грядущим возрождением я понимаю грядущее слияние в единое мировое

сознание и смыкание с трансецедентальным бытием номов сознания отживших

биологически поколений. И через смыкание с трансцендентальностью произойдет

слияние их с душами или номами сознания поколений, переживших свое

биологическое воплощение.

В этом ключ к пониманию того, что смысл жизни каждого человека - в

трансцендентальной предназначенности его творчества, в направленности его

на грядущее инобытие. О том, как оно возможно и почему творчество человека

ни при каких обстоятельствах не ограничивается только его биологической

жизнью и имеет направленность именно на грядущее возрождение всякой жившей

души, мы поговорим далее.

У меня спросили

У меня спросили: "Почему Вы отрицаете церковь? Почему в ней Вы видите

только корыстного посредника?"

Церковь отрицать нельзя. Человечество - дерзновенная юность

трансцендентности. Ему просто необходимо духовное наставничество. В этом -

высшая предназначенность церкви. Идет ли речь о христианстве, иудаизме,

исламе, буддизме и т.д.

Однако ни одна церковь сегодня еще не готова в полной мере исполнить свою

миссию. Более того, господствующая церковная идеология сегодня направлена

на усиление разобщенности в человечестве, на подчеркивание

исключительности, она порождает высокомерие в отношениях между людьми,

принадлежащими к разным конфессиям. Каждая из церквей сегодня исходит из

того, что только ей дано спасти человечество, а все другие формы реализации

религиозного сознания обрекают людей на погибель.

Сознание групповой исключительности - признак духовной и интеллектуальной

незрелости, признак ограниченного мировосприятия

.

Сама история человечества наглядно показывает, что одно из важнейших

направлений духовного прогресса и движения к подлинной свободе - исключение

исключительности и признание равноправия особенностей. Это в полной мере

применимо и к формам реализации религиозного сознания.

Един Бог - един мир - едино человечество! Однако Бог создал Бытие как бытие

разнообразия. Поэтому подлинное единство может быть только в единстве

разнообразия. Только разнообразие дает движение, дает жизнь, в том числе и

подлинную духовную жизнь. Сведение к однообразию - путь к смерти, лишение

Бытия источника движущих сил.

Греховно все то, что разъединяет человечество на взаимоисключающие части.

Свято все, что объединяет человеческое разнообразие, не сводя его к

одинаковости. Подлинно святой может быть лишь церковь, стоящая на таком

основании. И я говор: грядет вселенское обновление, когда церкви, сохранив

свою особинность, воздвигнутся на единый фундамент.

Не корысть ли говорит: "Только я знаю дорогу и воздайте мне по заслугам

моим. Только я знаю дорогу, а другие ведут вас к пропасти"?

Ибо: един Бог, но неисчислимы его имена. Един Бог, но неисчислимы пути,

ведущие к нему.

Назад к содержанию

2.Цель бытия

Я говорю, что все сущее - лишь ручейки в теле могучей реки под названием

Бытие. Но эта река течет лишь для того, чтобы выносить в своих волнах

вознесущееся над потоком.

Если смысл жизни в творчестве, то какова цель творчества и самой жизни? Не

является ли творчество самодостаточным актом, направленным исключительно на

самоудовлетворение творца? Или "зеркальная" постановка вопроса: не обретает

ли само бытие смысл лишь тогда, когда оно имеет цель? Однако опять же: в

чем заключается эта цель?

Попытки найти ответ на этот вопрос человек начал делать, наверное, сразу

же, как только его бытие стало осознанным и осмысливаемым. Осознанное

целеполагание пронизывало все его бытие, всю его деятельность: чтобы сбить

плод, я беру палку; чтобы напиться воды, я иду к ручью. Причем именно цель

определяла характер действия, именно она была его исходной точкой,

побудительным мотивом.

Отсюда неизбежное философское обобщение этого всеобще-целеполагающего

принципа, построенное от обратного: я живу для того, чтобы... Однако дать

непротиворечивое объяснение цели своего бытия не просто. Еще сложнее

сделать его понятным и актуальным (не только умозрительно, но и

поведенчески) на уровне обыденного сознания. Поэтому не удивительно, что

вопрос этот давно уже фигурирует в разряде извечных "проклятых" вопросов, и

задающий его рискует прослыть досужим человеком, а размышляющие над ним по

мнению многих вообще достойны снисхождения.

И все же по большому счету вопрос о смысле и цели бытия - действительно

самый главный, фундаментальный вопрос не только философии, но - самой

жизни. И как бы он ни отодвигался сиюминутными житейскими задачами (сделать

карьеру, обрести богатство и прочая и прочая), везде мы чувствуем его

присутствие, везде он преследует нас. И что бы мы ни делали, и чем больше

цена усилий соизмеряется с ценой самой жизни, тем явственней мы слышим

вопрошающий голос: "А зачем все это? Стоит ли оно жертвования самим собой и

своей душой?" И чем громче этот голос, тем болезненнее и смертельней

дисгармония реального бытия и высшей его предназначенности. Тем глубже

переживания не счастности жизни.

Вопрос о цели бытия - это прежде всего вопрос гармонизации своего личного

бытия. Не разрешив его принципиально, мы обрекаем себя на постоянный

душевный разлад, на трагедию осознания в конце пути бессмысленности всех

своих усилий, иллюзорности ценностей, ради которых растрачен бесценный дар

жизни. Ключ к личному счастью, к подлинной свершенности - в гармонизации

жизни с ее целью. Живущий в согласии с естественной целью своего бытия

подобен пловцу, движенье которого согласно с течением реки. Сама жизнь

несет его на своих волнах.

При всем разнообразии философских и религиозных систем, которые так или

иначе касаются проблемы смысла и цели бытия, принципиально можно выделить

три основных варианта разрешения этого вопроса:

1.Смысл и цель бытия - понятия не универсальные, а сугубо индивидуальные.

Они как бы в свернутом состоянии содержатся в каждой индивидуальности (будь

то человек, собака, дерево или космическая система). Наиболее образно это

выражено у Л.Фейербаха: "Любое существо предназначено только для того, для

чего оно есть: животное назначено быть животным, растение - быть растением,

человек - быть человеком... Существование, бытие есть совершенство, есть

исполненное назначение". [Фейербах Л. Вопрос о бессмертии с точки зрения

антропологии. Избранные философские произведения. М.1955 т.1 стр. 337 -

339]. Или у него же более развернуто: "Разум, любовь и сила воли - это

совершенства. В воле, мышлении и чувстве заключается высшая, абсолютная

сущность человека как такового и цель его существования. Человек

существует, чтобы познавать, любить и хотеть. Но какова цель разума? -

Разум. Любви? - Любовь. Воли? - Свобода воли. Мы познаем, чтобы познавать,

любим, чтобы любить, хотим, чтобы хотеть, т.е. быть свободными. Истинно

совершенно, божественно только то, что существует ради себя самого." [

Фейербах Л. Сущность христианства. Избранные философские произведения. М.

1955 т.2. стр.30-32].

2.Разрешение этого вопроса в духе позитивистской и марксистской теории

прогресса: смысл и цель индивидуального и массового человеческого бытия - в

подготовке грядущего высшего совершенного состояния человечества.

3. Трансцендентальное определение смысла и цели бытия: всякое бытие есть

лишь предуготование к жизни будущей, к жизни вечной, находящейся за

пределами земного бытия.

В основе двух первых определений цели и смысла жизни - узко

материалистическое понимание сущности Бытия, как бытия исключительно

физического. Согласно этому взгляду весь Мир - материальная субстанция,

саморазвитие которой обусловлено исчерпывающим набором внутренних законов.

Вне физической сущности и помимо ее ничего не существует. Причем физическая

сущность здесь чаще всего выступает в виде уже известных нам форм материи и

ее элементарной (в смысле первичной) основы. В рассуждениях об иных,

трансцендентальных сферах приверженцы этой теории могли бы повторить слова

Лапласа, относящиеся к определению роли Бога в мироздании: "Я не нуждаюсь в

этой гипотезе".

Из представленных вариантов разрешения проблемы цели бытия лишь один

очевидно неприемлем: основанный на теории прогресса. Глубокая и беспощадная

критика религиозной и морально-этической стороны этой теории дана

Н.Бердяевым в его книге "Смысл истории". Позволю себе привести лишь самую

суть высказанного им: "Никакое грядущее совершенство не может искупить всех

мучений предшествующих поколений. Такое подчинение всех судеб человеческих

какому-то мессианскому пиру того поколения, которому удастся взобраться на

вершину прогресса, возмущает религиозно нравственную совесть человечества.

Религия прогресса, которая основана на такого рода обоготворении грядущего

поколения счастливцев, - беспощадна к настоящему и прошлому, она соединяет

безграничный оптимизм в отношении к будущему с безграничным пессимизмом в

отношении к прошлому". [Бердяев Н. Смысл истории. М. "Мысль" 1990 г. Стр.

147 - 148 ]

Вообще с этической точки зрения теория прогресса содержит в себе

практически неразрешимое противоречие: поколения, которые должны обрести

нравственное и моральное совершенство просто не смогут его принять из-за

осознания той ужасной цены, которая заплачена за их совершенство.

Жертвенность бесчисленных предшествующих поколений страшным призраком будет

терзать совесть "совершенного" поколения.

Но и с точки зрения сугубо материалистической теория прогресса также не

выдерживает критики. Согласно логике материализма, внутреннее развитие

всякой сущности должно идти с соблюдением непосредственной и неразрывной

связи между реализованной сущностью и ее предназначенностью в бесконечной

цепи эволюции. Так осуществившаяся (т.е. выполнившая свое предназначение)

гусеница превращается в куколку; осуществившаяся куколка - в бабочку;

осуществившаяся бабочка, откладывая яйца, дает жизнь гусенице.

В схеме прогресса такой непосредственной и неразрывной связи между всеми

жертвенными и венчающими поколениями нет: все предшествующие ни на йоту не

приближаются к цели прогресса ибо между ними и блаженством целедостижения -

бездонная и непреодолимая пропасть смерти, между ними - разрыв

перевоплощений. Этот разрыв делает абсолютно неестественной и призрачной

связь между усилиями тех, кто живет сейчас, и тех, кто будет жить после.

Поколения рабов никогда не обретут блаженства и совершенства свободы,

которая предназначена лишь грядущим счастливцам.

Преодолеть эту разорванность можно, лишь определив цель бытия либо как

заключенную в самом реализованном в данный момент бытии (любое существо

предназначено только для того, для чего оно есть), либо придав бытию

непосредственную связь с инобытием (земная жизнь лишь эволюционная ступень

в развитии бессмертной души). Ответ на вопрос о цели индивидуальной жизни и

всеобщего Бытия может быть дан только на такой основе.

Я уверен, что цель Бытия не есть следование какой-то "абсолютной идее". У

нее должен быть естественный смысл, в основе которого - действие вполне

объективной закономерности, определяющей общую тенденцию развития всякой

сущности. Подобно тому "смыслу", который заключает в себе человеческий

эмбрион, "объективной целью" которого является превращение в человека.

Говоря о цели жизни, необходимо учесть и еще один важнейший аспект этой

проблемы, который можно наглядно увидеть на примере человеческого сознания.

Сознание существует в двух основных формах: индивидуально-человеческое и

общественное. Общественное сознание является более высокой формой по

отношению к индивидуальному сознанию. Индивидуальное сознание -

элементарная форма, элементарная составляющая общественного сознания,

генетически и неразрывно связанная с ним и не способная существовать вне

его. Если индивидуальное сознание суть бытие разумности человека, то

общественное сознание суть бытие разумности объективированного мира в

целом.

Здесь вновь уместна аналогия с человеческим эмбрионом: он не имеет

изначально присущей ему и реализованной способности мыслить. Эта

способность содержится в нем лишь в потенции, которой надлежит

реализоваться в процессе развития человеческого организма.

Подобно этому и объективированная сущность в целом изначально содержит в

себе потенцию к разумности, которая реализуется в процессе развития материи

не только индивидуальным сознанием, но и эволюцией в сторону образования

сознания мирового, возникающего как симбиоз индивидуальных номов с

общемировым энергетическим полем и кибернетической энергетикой второй

природы. Поэтому проблема индивидуального смысла и цели жизни не может

решаться вне смысла и цели бытия общечеловеческого и вообще

объективированного Бытия.

В поиске ответа на вопрос о естественном смысле и цели объективированного

Бытия необходимо обратиться к фундаментальным свойствам его

субстанциональности - материи. Важнейшим из них является движение -

всеобщий атрибут, способ существования материальной мировой субстанции.

Движение равнозначно взаимодействию, оно само есть взаимодействие

материальных сущностей.

Материалистическая диалектика (а ее заслуги в постижении фундаментальных

законов развития объективированного мира отрицать не стоит) позволяет

определить и методологию, открывающую путь к решению нашей проблемы. В

основе этой методологии лежит факт проявления двойственности

диалектического единства всего многообразия объективированной субстанции.

Эта двойственность проявляется: "Во-первых, как своеобразная дискретность

строения объективной действительности, т.е. наличие в ней качественно-

различных, отграниченных друг от друга вещей, явлений, процессов, систем;

во-вторых, как иерархическое отношение между системами разной степени

сложности, организованности, выражающееся во "включении" менее сложных

систем в более сложные, и, вместе с тем, в несводимости специфических

закономерностей последних к первым". [Материалистическая диалектика

(краткий очерк теории). Издание 2-е. М. "Политическая литература" 1985.

Стр.41]

Именно в этом положении и кроется ключ к пониманию естественного смысла,

цели бытия всего сущностного. Принимая во внимание дискретность

объективированного бытия, то, что его структурные составляющие находятся

между собой в определенных отношениях, в движении, - неизбежно все

материальные сущности с объективной предопределенностью "обязаны"

образовать связь с другими материальными сущностями.

Однако здесь важно подчеркнуть, что всеобщность движения, как атрибут

объективированного бытия, отнюдь не означает возможности и необходимости

установления связей всего со всем, но только конкретного с конкретным.

Это со всей очевидностью вытекает из дискретности материи, в силу чего

каждый ее элемент имеет конкретное качество, что предопределяет возможность

установления одних типов, видов связей и "налагают запрет" на заключение

других связей. Т.е. всякая объективированная сущность реализует свои связи

лишь с вполне определенными конкретными сущностями.

Однако через всеобщность свойства устанавливать связи осуществляется и

всеобщая взаимосвязь между всеми сущностями, но чаще всего не напрямую, а

косвенно. Так химики для того, чтобы получить конкретное соединение часто

вынуждены выстраивать целую цепочку химических взаимодействий. Принцип

всеобщности взаимодействия неизбежно приводит к тому, что все имеющиеся

возможности (свойства) определенной сущности к установлению связей

стремятся к реализации, осуществлению в процессе взаимодействия с другими

определенными сущностями.

Смысл, цель, общая закономерность развития объективированного бытия

заключается в предельно возможной реализации имеющихся в каждой

материальной сущности свойств, потенций к установлению связей с другими

сущностями.

Итак, каждая материальная сущность имеет определенную сумму внутренне

присущих ей свойств. Эти свойства неизбежно должны реализоваться, образовав

связи с другими конкретными сущностями.

Эта закономерность проявляется на всех уровнях объективированного бытия, ее

действие можно проследить и в микро- и в макроструктурах. Свойство атомов

вступать в определенные связи неизбежно, закономерно реализуется

образованием систем атомов - молекул, которые имеют уже иные свойства и

образуют в свою очередь новые связи. Так молекулы воды соединяясь с оксидом

серы образует серную кислоту, та же в свою очередь, вступая в связь с

металлами образует соли, т.е. образует новые сущности, имеющие уже совсем

отличные от исходных компонентов свойства, а следовательно имеющие

способность в свою очередь образовывать уже совсем другие сущности.

Эта же закономерность проявляется и в самом человеке, независимо от того,

считаем ли мы его результатом эволюции материи или Боготворенным. В любом

случае, являясь объективированной сущностью, человек также обладает некоей

совокупностью свойств, главным из которых является сознание, самосознание.

И эти свойства с такой же закономерностью, как и в неживом мире стремятся к

реализации всех возможных для конкретной личности потенциальных связей.

Однако в силу того, что человек - "тростник мыслящий" (странно прекрасен

этот афоризм Блеза Паскаля), эта потенция проявляется не только как

природный "инстинкт" связеобразования, но как осознанное действие,

реализация которого зависит не только от "природы", но и от воли человека и

носит творческий характер.

Отсюда:

Цель человеческого бытия заключается в полной реализации его личности через

осуществление, овеществление его физических, интеллектуальных, духовных

потребностей, способностей и возможностей.

При этом потребности человека это суть осознанная нереализованность

определенных потенций, способностей к установлению определенных связей,

которые могут носить материальный, социальный либо идеально-духовный

характер.

Высшая же потребность человека - потребность к творчеству, которая и

наполняет подлинным смыслом его бытие, его целеустремление.

Назад к содержанию

3.Цель жизни

Я говорю, что наше земное тело - лишь кокон, в котором зреет душа, чтобы

обрести внеземную свободу.

Жизнь человеческая обретает свершенность и исполненность, если человек смог

реализовать себя до последней капли, осуществить и овеществить все свои

способности и возможности. В этом и есть главная и величайшая цель

человеческого бытия.

Осознание этого открывает прямой путь к обретению жизненной гармонии, но

это не означает, что вы ее уже обрели. Если вы знаете цель, то чтобы

достичь ее нужна воля к движению, нужна воля к самореализации, без которой

Вы - лишь статист на сцене, где идет воистину Божественная комедия. В этом

смысле достижение праведности в земной юдоли есть не аскеза, а именно

полнота жизни и воля к жизни.

Однако это не ново. Не о том ли говорили гедонисты, эпикурейцы и прочие,

кто противопоставлял аскезу и полноту жизни? - скажете Вы. Не дорога ли это

к безнравственности и возрождению животного эгоизма? Идея действительно не

нова, однако в том, что говорю я, есть небольшое смещение акцента, которое

меняет смысл в принципе. Полнота жизни это прежде всего полнота творческого

начала в ней, а не только наслаждение от реализации своих чисто

биологических потребностей.Ибо высшая потребность, высший смысл жизни,

высшее наслаждение есть только творчество.

Но как же быть с этим "а не только"? Ведь в этом "не только" зачастую

кроется именно то, чему мы порой боимся дать волю, то, что мы считаем

пороками. И если уж следовать предложенной логике, то полноты реализации не

может быть, если наряду с творчеством человек не реализует и то, что

составляет весь комплекс его потребностей.

Вообще человечеству стоит наконец-то отказаться от противопоставления

духовного телесному, материальному, и не относиться к ним как к

антагонистическим началам. Святость не в подавлении плоти, а в ее

гармонизации с духом.

И если наша плоть есть инструмент воплощения животворящего начала, то

следует содержать его в том состоянии, в котором он наиболее готов к

исполнению своего предназначения. Это и есть установка, которая не даст

потребности перерости в порок, губящий и тело и душу.

А если в человеке заложен садистический комплекс или какое либо сексуальное

отклонение? Возможно то, что я скажу в ответ, покажется кому-то бредом, но

человек действительно должен реализовать в себе все, что в нем есть. Даже

паталогию, даже садистическое начало. Но не спешите обвинять меня в том,

что я открываю клетку, в которой таится Зверь.

Ибо и самое малое нереализованное в человеке, если не приручать его, а

держать в узилище, обращается в большой кошмар и обращает самого человека в

Чудовище.

Человек - это объективированная сущность, в которой воля к реализации

определяется разумом. Разум же, прежде всего, способность осознавать

естественные законы бытия и направлять свою волю сообразно им, а не

вопреки.

Я говорю: нам уже дан тот Закон, который не дает Зверю победить в нас

Человека и таящемуся в темных уголках нашей души обратить нас в чудовищ. Он

выше всех заповедей, ибо он - Единый Категорический Универсум, дающий нам

возможность увидеть в зле - зло, в добре - добро. Это волшебное стекло,

через которое мы можем видеть все сущее таким, каким оно есть на самом

деле, а не кажущимся.

Однако прежде чем мы попробуем понять, что разделяет добро и зло и

позволяет человеку реализоваться без противоречий с нравственными началами,

я хочу ответить еще на один вопрос, который многие могут задать: "А зачем

человек вообще должен стремиться к полной реализации, почему это должно

быть его целью? Разве может быть целью то, что и так уже во мне? Разве цель

это не то, что вне нас и к чему мне надо идти?"

Вы материалист и принимаете объективированный мир самодостаточным? Значит

ваше сознание лишь на мгновение вспыхнувшая искра в бездне Космоса. Но и за

этот бесконечно малый перед лицом вечности миг ужас именно мгновенности

жизни успел охватить вас. От этого ужаса не избавляет даже осознание

неизбежности вашего конца.

Преодолеть его и обрести подлинно философический взгляд на смерть можно

только через творческую свершенность жизни, через осознание этой

свершенности: все что было в Вас, уже реализовано, раскрыто, осуществлено,

Вы достигли предела. Дальше - бесконечная усталость от жизни,

опустошенность до дна испитого сосуда: я сделал, прожил, прочувствовал все,

что мог. Все потенции к установлению связей со всем сущим и идеальным уже

реализованы. Тогда смерть - исход, который примете Вы с истинным

облегчением.

Конечно, было бы наивно предполагать, что большинство людей действительно

могут достигнуть такого состояния полной творческой свершенности. И все же

стремиться к этому - вот подлинно естественная цель Человека, следование

которой наполняет его жизнь столь же естественным смыслом, а конец жизни не

вызовет ужаса неисполненности.

Такое целеполагание находится в полной гармонии с естественными законами

(инстинктами), которым подчиняются биологические формы материи. В том числе

с инстинктом видового выживания. Чем больше будет создано человеком в

процессе его реализации, тем в меньшей степени человек, как вид, будет

игрушкой в руках внешних обстоятельств. Тем меньше сама егои ндивидуальная

жизнь и жизнь его потомков будет зависеть от капризов природы.

И все же сказанное здесь удовлетворит далеко не каждого и дает основания

для новых и новых вопросов. Главный из них: как разрешить противоречие

между внешними обстоятельствами и потребностями самореализации? Достижимо

ли принципиально счастье для того, кому не было дано родиться в

благоприятных обстоятельствах, чьи силы уходят на заботы о хлебе насущном,

на преодоление жизненных невзгод?

Вопрос этот важен не только для нерелигиозного сознания. Хотя именно для

материалиста он обретает особую трагическую окраску: предполагается, что

это мировоззрение не преемлет жизнь иную, вечную. Вся свершенность судьбы

только в жизни данной. Ответы на эти вопросы еще впереди, ибо для того,

чтобы понять и принять их, нужно постичь еще немного простых, но

исключительно важных истин. Поэтому продолжим пока наш путь.

Вы человек религиозный, принимающий именно трансцендентальное начало Мира?

Но и такое мировоззрение органично принимает внутреннее целеполагание

человека.

Если наше тело лишь кокон, в котором зреет душа для жизни иной, то разве не

полнее будет эта зрелость, чем полнее осуществится наш земной путь? Разве

не есть способность к творчеству, данная нам в этой жизни, приближением к

Богу, к Божественной воплощенности? И чем полнее будет творческая

воплощенность, чем полнее прозвучит в человеке весь регистр вселенской

музыкальной гармонии чувств и переживаний, тем совершеннее станет душа

человека.

Но не находится ли полнота внутренней реализованности человека в

противоречии с его трансцендентальным предуготованием? Особенно если

обратиться к тому, что есть потенциальное зло в самом человеке? У

Н.Бердяева есть блестящее определение понятия свободы, которое дает ключ к

пониманию и этой проблемы:

"Свобода есть моя независимость и определяемость моей личности изнутри, и

свобода есть моя творческая сила, не выбор между поставленным передо мной

добром и злом, а мое созидание добра и зла. Самое состояние выбора может

давать человеку чувство угнетенности, нерешительности, даже несвободы.

Освобождение наступает, когда выбор сделан и когда я иду творческим путем"

[Бердяев Н. Самопознание (опыт философской автобиографии). М. "Книга" 1991

стр. 61 - 62]

Только через внутреннюю борьбу между реализуемым добром и злом, через муки

переживания этой борьбы человек может подняться до подлинного понимания

добра и зла, а значит и стать способным, перейдя в трансцендентальное

бытие, творить совершенство и слиться с божественным.

Этот мир нам дан, чтобы в нем душа развилась до способности слиться с

трансцендентальностью. Развиться же она может только через постоянное

творение, через осуществление и овеществление (объективирование) всего

данного ей в потенции всеобщим творческим началом.

Парадоксально, но если следовать глубинному смыслу Святого писания, то мы

увидим, что эта Книга и о том, как сам Бог прошел через муки постижения

добра и зла, через муки обретения подлинной свободы творчества, когда

совесть Творца не вопиет от невольного зла, которое может принести

Творение. Вчитайтесь в Ветхий завет. Что было положено Творцом в основу

высшего нравственного закона для созданного им человечества? Принцип

равноценного воздаяния: око за око! Добро за добро, но ведь и зло за зло!

Оказался ли состоятельным этот принцип, дал ли он человечеству

действительный нравственный стержень, на котором могла утвердиться

праведность?

Нет. Сколько раз самого Бога постигало разочарование от того, что данный им

Закон лишь умножал зло и не прибавлял праведности и нравственности! Сколько

раз он наказывал человеков (всемирный потоп, Содом и Гоморра и многие

другие индивидуальные и массовые казни-воздаяния), пока не понял, что зло

не в созданном им же человеке, а в данном ему Законе!

Это прозрение Бога дало нам Христа, посланного уже не в наказание человека,

а в его всепрощение и во искупление сотворенного зла. Такое искупление

могла дать лишь личная жертвенность Творца. Однако Христос - Богочеловек.

Поэтому это было двойное жертвенное искупление: Бога - за то, что он дал

множащий зло Закон; Человека - за то, что творил зло. Именно это двойное

жертвенное искупление, а не очередное наказание Человека и открыло новую

эру, эру Евангелия. Эру всепроникающей любви и добра, как светоча

нравственности и благочестия.

Но и эта эра еще не открыла человеку Истины всего сущего, освобождающей

путь к спасению и подлинной свободе духа - состоянию, которое избавит

человека от угнетения обстоятельствами и даст ему силы слить воедино и

воплотить в себе объективированное бытие и трансцендентальность. Сегодня мы

только на пороге новой великой эры и об этом в свое время будет особый

разговор.

У меня спросили.

Одна женщина во время беседы спросила меня: "У моей подруги сын -

гомосексуалист. Что ей делать?"

- То, что ее сын имеет "нестандартную" сексуальную ориентацию, достойно

сожаления. Но это не значит, что мать должна стремиться исправить этот

каприз природы. Она должна принять его таким, как есть, и отдать ему всю

свою любовь, защитив от непонимания другими.

-

Но ведь это же страшно! Он влюбился в мужчину, у них страстная переписка.

Ведь это же противно природе, это может привести к тому, что пресечется их

род!

- Да, это достойно сожаления, но если уж природа так "ошиблась", то нужно

принять эту "ошибку" и дать ей реализоваться. Чтобы не искалечить

назначенную природой ее сыну жизнь.

И скажите подруге, что это не помешает ее сыну исполнить свое главное

предназначение - быть творцом. Как не помешало это Сократу, Чайковскому и

многим другим. Возможно это даже усилило их гений. Лишенные гармонии плоти,

они с еще большей страсть искали гармонию в иных сферах. И то, что они дали

миру - не это ли высшее оправдание их жизни?

А род его не пресечется. Ибо истинное родство передается не кровью, а тем,

что сверх нашего тела. Разве не бывает так, что кто-то ближе вам, чем брат?

А брат - более чужой, чем кто-либо? Родство - это гармонический резонанс

душ, встретившихся в вечном круговроте перевоплощений. Не потому ли и в

христианстве вера выше родства?

Назад к содержанию

4.Цель жизни. Бессмертность души как всеобщий принцип развития

Жизнь вечная будет всем, но как ты распорядишься этим бесценным даром,

чтобы она не превратилась в вечную муку?

Продолжая тему целеполагания, я должен сказать, что его подлинный дуализм

проявляется в том, что жизнь в творчестве, в неустанном следовании цели

дает перспективу жизни иной, жизни вечной, как бы мы ни трактовали Бытие:

как материалистическую самодостаточную сущность или как объективированное,

Богосотворенное бытие.

Сознание, самосознание - свойство высокоорганизованной объективированной

сущности, которая есть далеко не только наше тленное тело и мозг. Всякое

индивидуальное сознание формируется в нашем мозгу как особоый информационно-

энергетический ном тонкой материи. Развиваясь на протяжении человеческой

жизни, он приобретает устойчивость и способность выступать отдельным

элементом информационно-энергетических систем более высокого уровня.

Биологическая смерть человека ведет к высвобождению этого нома для жизни

иной, жизни включенной в жизнь тонкой материи. Той, которая в религиозном

сознании воспринимается как трансцендентальное бытие.

Отсюда легко понять и генезисный смысл нашего объективированного бытия: оно

есть лишь этап всеобщего развития и качественного первоплощения

материальных сущностей. Этап, на котором происходит созревание

энергетических номов. элементов формирующейся сейчас информационно-

энергитической сверх-системы, в которую вливаются индивидуальные номы

биологической и даже кибернетической форм движения материи.

Любопытно, что дуалистическое толкование места земного бытия невольно

проявляется даже у философов, которых трудно упрекнуть в материализме. Во

всяком случае высказывание идеалиста Фридриха Шлегеля может быть

равнозначно истолковано как в духе религиозной, так и сугубо

материалистической предназначенности человека: "Земной человек - это

определенная, необходимая ступень в ряду организаций, имеющая определенную

цель. Эта цель земного элемента на высшей ступени организации -

раствориться, перейти в высшую форму, возвратиться в свободу высшего

элемента".[Шлегель Ф. Развитие философии в 12-ти книгах. Эстетика.

Философия. Критика. М. 1983. Т.2 стр. 186 - 187]

Конечно, это лишь общее представление о принципах перевоплощения материи из

ее биологической и социальной форм движения в движение тонкой материи. О

сущности этого перевоплощения и перехода к сверх-системам пока мы можем

строить только гипотезы и догадки.

Можно предположить, что не всякий информационно-энергетический ном может

созреть в течении биологической жизни до способности к интеграции в сверх-

системы. Это может произойти или в результате преждевременной биологической

смерти или от того, что у человека не хватило воли к развитию своего

индивидуального сознания до его полного структурирования в качестве

устойчивого энергетического нома.

Не этим ли объясняются феномены "воспоминания" о прежней жизни, которые

зафиксированы с достаточной достоверностью во многих случаях? Может быть до

полного "созревания" нома должно пройти не одно его разворачивание от точки

сингулярности сознания (в момент его "вхождения" в зародыш человеческого

энергоносителя) до того момента, когда он достигнет "зрелости" целостной

устойчивой системы? При этом всякая неудачная попытка достижения зрелости

завершается возвращением к новому циклу: "сворачивание" (сингулярное

сознание) - вхождение в новый энергоноситель - "разворачивание" и

формирование целостного нома.

И если возвратиться к понятиям смысла и целеполагания индивидуальной жизни,

то можно сказать, что возможность перехода индивидуального сознания в сферу

включенности в сверх-системы (или если хотите в трансцендентальность)

обуславливается степенью творческой реализации личности, осуществлением

всех ее потенций к образованию связей.

Всякое воплощение индивидуального сознания, осуществляясь, приближает нас к

рождению мирового сознания, информационно-энергетической сверх-системы,

возникновение которой есть результат эволюции объективированной сущности от

простейших форм к высшим.

Однако хотя вся эта детализация носит лишь гипотетический характер,

свидетельств того, что такое понимание общего принципа развития отражает

реальность, мы имеем уже достаточно: феномен отстраненного сознания,

переживаемого в моменты клинической смерти, раздвоение сознания, феномен

воспоминания о прошлой жизни, пророчества и т.д.

Я не буду перечислять громадное множество достаточно достоверно

зафиксированных свидетельств об этих феноменах, хотя они так будоражат наше

воображение. Приведу лишь одно свидетельство, безусловно пережитое мной.

Моя жена находилась в роддоме. В ночь перед рождением дочери я долго не мог

заснуть. После того, как мной овладело сонное забытье, я вдруг словно

очнулся от мощной вспышки какого-то ослепительного сияния. Машинально

взглянул на часы: было около трех часов ночи. Как оказалось, именно в это

время родилась моя дочь.

В моей жизни были и другие случаи соприкосновения с трансцендентальностью,

однако они носят слишком личный, интимный характер, чтобы распахивать свою

душу на виду у всех без боязни быть не понятым. Для меня существование

инобытия, тонкого мира, трансцендентальности есть подлинная реальность, без

которой мир просто немыслим.

Взаимодействие с тонким миром есть неизбежный и закономерный результат

логики развития объективированного Бытия. Его трансформация в инобытие

столь же очевидны и предсказуемы на основании уже имеющихся у человека

знаний, как очевиден и предсказуем результат действия закона всемирного

тяготения, привязывающего наше бренное тело к земной тверди.

Здесь стоит подвести некоторые итоги того, что уже нами сказано:

Смысл человеческого бытия, да и вообще бытия заключается в творении.

Только оно есть истинное наше предназначение, только творение подлинно

приближает нас к трансцендентности, к Богу. Только оно приближает нас к

истинной свободе, дает праведность жизни.

Цель человеческой жизни - полная реализация, осуществление своих творческих

возможностей, способностей, потенций.

Только полная реализация, свершенность жизни есть истинное предуготование к

инобытию, только она обеспечивает возможность достижения нашим

индивидуальным номом готовности к новому качеству, готовности к слиянию со

сверхсистемами.

Цель же и смысл Творения - полное осуществление трансцендентальности,

реализация божественного.

Это и есть священный круг: Трансцендентальность, Бог осуществляется в нас.

Мы осуществляемся в Трансценденталь-ности, Боге. Реализация

Трансцендентальности, Бога и человека есть творение Бытия во всех его

проявлениях, воплощениях, объективациях.

Однако творение и целеполагание кроме чисто онтологического смысла имеет и

нравственно-этический смысл. Что мы творим - Добро? Зло? Вернемся к уже

поставленному нами вопросу о том, как должна осуществляться реализация

личности, чтобы не творить Зло? Что вообще является истинным критерием

высшей нравственности и праведности личностного бытия?

Назад к содержанию

5.Категорический универсум

- И это всё? - Всё. Просто, как всё гениальное. Но чтобы постичь это, нужно

чтобы в Вас вошла вся предшествующую жизнь человечества.

Составлением этических поведенческих систем, обеспечи-вающих здоровое

развитие социального организма и разрешающих противоречия между

общественным и индивидуальным началом, человечество занимается, наверное, с

самых первых шагов своего существования.

При этом явственно различаются два подхода: разработка перечней этических

норм, соответствующих поведенческим ситуациям, и попытки определить

универсальный критерий этических оценок.

Первый подход получил свое наиболее полное воплощение в религиозных

системах: десять заповедей, нагорная проповедь Христа, шариат и т.д.

Заслуга этих систем в нравственном совершенствовании человечества

несомненна. Именно благодаря им нравственный прогресс стал реальностью.

Однако и эти системы не смогли приобрести всечеловеческой характер,

преодолеть антагонизм религиозных культур. Споры о религиозно-нравственных

приоритетах были и до сих пор остаются источниками вражды и войн, а

религиозная практика зачастую распространяет этические нормы только на

единоверцев.

Главный порок этих систем в том, что ни одна из них (хотя каждая и

претендует на истинность) не обеспечивает подлинного единства человечества

во всем многообразии культурно-исторических типов, не обладает

универсализмом, создающим основу для преодоления конфессиональных

антагонизмов и жизни в едином Боге. При этом практически все системы

подчеркивают не только свою исключительность, но и принципиальную

несовместимость с другими.

Именно поэтому человек всегда стремился найти универсальный этический

закон, который мог бы не только охватывать и разрешать все многообразие

поведенческих ситуаций, но и обеспечить единство подходов человечества к

определению нравственных критериев.

Еще в VI веке до нашей эры греческий философ Питтак из Митилены

сформулировал правило, которое можно считать наиболее ранней формулировкой

универсального этического принципа: "Что возмущает тебя в ближнем, того не

делай сам". В последствии эта установка трансформировалась в золотое

правило христианской этики: "Итак во всем, как хотите, чтобы с вами

поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки."

[Евангелие от Матфея 7:12]

Стоит однако заметить, что выведение этой формулы - заслуга не только

европейской и христианской мысли. Примерно в одно время с Питтаком

китайский философ Конфуций (ок.551-479 гг. до н.э.) учил, что претворять

гуманность (жэнь, основное понятие этики Конфуция) означает, в частности,

"не делать другому того, чего не пожелал бы себе".

Самое примечательное в приведенных нами формулировках - высший этический

Закон исходит фактически не из трансцендентальности, не от Бога, а из

человека. Построенная на этом принципе система нравственных ценностей

является по существу своему эгоцентричной и как бы не имеет внешнего

источника.

Для древнего грека такой образ мышления, которому соответствует золотое

правило, вполне естественен. Однако поразительно, что этот совершенно

несвойственный для ортодоксально-религиозного мышления эгоцентризм как бы

"не замечает" христианское богословие. Традиционная религиозная мысль

отмечает здесь лишь то, что на поверхности: золотое правило исходит от

Христа. А то, что он прямо указывает: система этических координат исходит

из персонифицированной души, остается как бы сокрытым, опущенным "за

незначительностью".

И это вполне понятно: ортодоксально-религиозное мышление исходит из того,

что во всяком Законе должно быть начало божественное, а не человеческое. В

эту мировоззренческую систему просто не вписывается ни творческое

Богоподобие человека (о чем мы уже говорили), ни то, что именно в человеке

заключено высшее нравственное начало объективированного бытия.

Еще один шаг к формулировке высшего этического Закона сделал Кант. Его

категорический императив - безусловно приближение к универсальному началу:

"Поступай так, чтобы максима твоей воли всегда могла быть вместе с тем и

принципом всеобщего законодательства". [Кант И.Соч., т4, ч.1 М.,1965. Стр.

260 ]

Однако сам же Кант понимал, что побный подход к определению высшей

этической установки требует все же введения определенных ограничений,

которые позволили бы избежать чисто формального понимания этики:

"...поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице,

и в лице всякого другого так же, как к цели и никогда не относился бы к

нему только как к средству". [Кант И. Соч., т4, ч.1 М.,1965. Стр. 270]

Но ни золотое правило, ни категорический императив все же не являются

действительно всеобъемлющим, универсальным этическим законом, в котором бы

так же отражалось истинное место человека в общей системе ценностей.

В этих формулировках содержится определенный изъян, который не только

значительно ограничивает сферу их действия, но и возводит к абсолюту

эгоцентризм закона, лишая его универсализма. Отсюда неизбежное обращение

закона в свою противоположность: вместо всеобщего начала нравственности, он

становится началом, от которого - путь к злу.

Иначе говоря, золотое правило и категорический императив законы-оборотни:

представляясь абсолютно универсальными, они по существу своему представляют

абсолютно противоположное универсализму начало.

Если я должен поступать с людьми так, как мне хотелось, чтобы и они

поступали со мной, то я неизбежно буду переносить на других людей весь

комплекс моих представлений об этике отношений. Индивидуальное переносится

на общее и определяет его. Тупиковость буквального следования этому

принципу очевидна: далеко не во всех случаях будет совпадать то, что желало

бы Я с тем, что желали бы Мы, но именно Я предписано определять принципы

"общего законодательства".

Это можно проиллюстрировать массой примеров от простейше-бытовых до

глобально-планетарных. Представьте себе двух людей, один из которых

любитель бражных и шумных компаний, другой - погруженный в себя философ.

Теперь поселите их в одно место. Хотя бы в одну комнату студенческого

общежития и пусть они применят друг к другу золотое правило.

Представьте себе человека, в характере которого заложена потребность

следования за лидером, и человека, для которого свобода самопроявления -

высший идеал. Куда будут направлены максимы их воли, скажем, при

определении политического устройство общества? К полному неприятию

демократии у первого и полной неприемлемости диктатуры у второго. Вот вам и

готовые исходные данные для этического и социального конфликта,

порождаемого неизбежным в этой ситуации навязыванием чужой воли.

Конечно, к этим формулам можно пристегнуть массу оговорок, "исправляющих"

возможные "огрехи" их действия, однако это не изменит существа проблемы ни

на йоту, ибо порок закона в самой его сути.

Я ясно вижу, что человечество не может удовлетворить ни попытка составить

перечни этических норм, исчерпывающих все возможные бытийные ситуации, ни

предложенные этические универсумы.

Первые потому, что не могут исчерпать всего разнообразия ситуаций и кроме

того, не имеют подлинно универсального и общечеловеческого характера, так

как относятся к конкретно-историческим типам культур.

Вторые потому, что возводят в абсолют эгоцентризм и в силу этого не

позволяют гармонизировать отношения человек - человек, человек - общество,

общество - человек.

Так где же тот Категорический Универсум, который мог бы действительно

внести в человечество подлинную гармонию отношений? Который мог бы стать

всеобщим этическим Законом, основой и критерием подлинной нравственности.

Решая эту проблему мы вновь должны обратиться к стержневому понятию Бытия -

творческому началу. Я говорю: Высший Этический Закон, который я называю

Категорическим Универсумом, - прост. Он - органическое следствие

определения высшего смысла и цели Бытия.

Реализуя свое Я, стремись к тому, чтобы максима твоей реализации либо

совпадала с максимами реализации других Я, либо нейтрализовала, реализуя

их, либо была направлена параллельно им, но не ограничивала и не

препятствовала этим максимам.

Или: Реализуя свое Я-Творец, ты можешь делать все, что хочешь и можешь, но

поступай так,чтобы не ограничить и не воспрепятствовать реализации другой

личности.

У меня спросили

У меня спросили: "А если в человеке заложены садистические начала, то как

быть с реализацией такой личности? Следуя вашей логике, его садистическое

начало тоже должно найти свое воплощение!"

- Да. Чтобы не произошло разрушение личности порожденными воздержанием

чудовищами, чтобы она достигла полной своей воплощенности, садистическое

начало тоже обязано реализоваться.

- Однако как это возможно?

- Вы сами теперь можете дать ответ: если максима садистической воли

нейтрализует максиму мазохизма. Все очень просто: достаточно, чтобы садист

встретился с мазохистом. Пределы их взаимоотношений определяются

Категорическим Универсумом. Не преступая их, человек не нарушит высший

этический Закон, но даст возможность взаимной реализованности.

Не слишком ли у нас опыта, чтобы наконец понять: Все что подавляется в

психике человеке, неизбежно прорвется неуправляемой паталогией. И то, что

говорю я, это не потакание в человеке Зверю, это приручение его. То же

самое относится и к сексуальной "нестандартности".

- А если это педофилия?

Даже если ребенок склонен принят ее, это будет подавлением

несформировавшейся еще воли, а значит противоречием Категорическому

Универсуму. В отношении несформировавшейся воли любое действие чревато ее

подавлению. Поэтому в отношении ребенка даже самые очевидно благие

намерения должны осуществляться со всей осторожностью.

А если человек склонен к пьянству, он тоже должен реализовать это свойство

своей натуры?

- Мера всему и критерий всего - способность творения. Алкоголь, разрушая

психику и организм, ограничивает возможности творения, убивает в человеке

творца.

- А как же быть с теми, чье творчество наоборот стимулировалось вином?

- Человек должен найти в себе силы, чтобы не превзойти меру, за которой

вино приводит к убийству в нем творца.

Назад к содержанию

6.На пороге новой эры

Первое откровение от Бога. Второе откровение от Богочеловека. Третье

откровение будет от Человека.

Я уверен, что в третьем тысячелетии человечество переживет еще одну

нравственно-этическую революцию, которая вознесет человека на вершину

персоналистической воплощенности, вершину земной свободы. И с этой вершины

перед человеком откроется новый горизонт: ведущей тенденцией станет не

персонификация, не обретение личной свободы индивидуальности, а стремление

человеческого социума (сообщества индивидуальностей), к слиянию в единый

мировой организм, единую информационно-энергетическую систему.

Но ведущей линией начала третьего тысячелетия будет именно освобождение

индивидуальности, достижение полноты индивидуальной воплощенности.

Блестяще существо этой революции было выражено Бердяевым, которого с полным

основанием можно считать одним из первых предвестников наступления новой

эры. "Моя попытка построить философию вне логической онтологической и

этической власти "общего" над личным плохо понимается и вызывает

недоумение. Но я уверен, что все основы философии требуют пересмотра в этом

указанном мной направлении. Это имеет важные социальные последствия, но еще

более последствия религиозные и моральные. Такой тип философии совершенно

ошибочно было бы смешивать с философией прагматизма или с философией жизни.

Персоналистическая революция, которой по-настоящему еще не было в мире,

означает свержение власти объективации, разрушение природной необходимости,

освобождение субъектов-личностей, прорыв к иному миру, к духовному миру."

[Бердяев Н. Самопознание. Опыт философской автобиографии. М. "Книга" 1991

г. стр.298-299 ]

Основа этики эры персоналистической революции - Категорический Универсум,

который сформулирован в предыдущей главе. Важнейшая особенность КаУм -

способность разрешения противоречия между требованиями всеобщей

необходимости и личностной реализацией. Оно разрешается перемещением центра

объективации этических норм к субъекту.

Этический Закон становится внутренним законом, не требующим переложения в

нормы всеобщего, которые не способны исчерпать все многообразие частного.

Действительно, если наша реализация сознательно ограничивается

"реализационными полями" других, но в пределах своего "поля" индивидуальная

воля не ограничена ничем - разве это не истинно новая ступень человеческой

свободы?

Вы можете спросить: что это за подлинное освобождение духа, если оно

ограничено свободой других? Чем оно отличается от не свободы? И разве оно

избавляет человека от переживания ограниченности свой свободы другими

индивидуальными волями?

Но не бойтесь этого противоречия, ибо оно есть истинно жизненная сила.

Бойтесь всего абсолютного. В том числе и абсолютной свободы. Абсолют это

исчерпанность развития, движения.

Подлинная свобода это свобода внутренняя, свобода осознания своих

возможностей и свободное парение в них. Истинно: учитывать волю других не

значит жить по воле других. Свобода - это полнота личной возможности и в

этом смысле КаУм дает действительно бесконечную свободу ибо в каждом из нас

- безграничность вселенной.

Человек - существо общественное, в нем воплощено единство и

противоречивость общего и индивидуального. Поэтому истинная свобода и может

быть достигнута только через воплощение этого единства и противоречивости,

через гармонизацию воли личной и максимы общей воли. Осознание безусловной

необходимости этого и есть путь к обретению подлинной свободы и

нравственной жизни.

Было бы наивным полагать, что жизнь по КаУм есть полное избавление от

противоречий между волями людей. Было бы наивным полагать, что можно уже

сейчас прожить жизнь в строгом соответствии с КаУм. Даже если человек

подлинно хочет не воспрепятствовать реализации другого, он может это

сделать по неведению. Но безусловно то, что нужно жить в стремлении к

полному следованию Закону, в стремлении приводить все свои поступки в

соответствие с высшей этикой.

Принятие этики Категорического Универсума будет знамением вхождения

человечества в новую эру, которая имеет и религиозный смысл.

Высокий смысл этой эры в грядущем Пришествии. Но не в возвращении Христа-

искупителя, а в схождении Святой Троицы на человечество, ее воплощении в

нем. и это будет признанием того, что всякий человек - истинно сын Божий,

его душа - частица органическая и неотъемлемая самой Трансцендентальности,

самого Творца. Грядет пришествие Трансцендентальности, вхождения Бога в дух

каждого. Но человечество должно предуготоваться к этому.

Следующая жертва Бога вновь во Христе, но не в смерти и воскрешении его в

инобытии, а в жизни среди нас. Христос войдет в каждую душу человеческую,

но всякая ли душа будет готова принять его?

У меня спросили

У меня спросили: "Что есть: человек, живущий по этике третьего тысячелетия?

В чем его правда? В чем сила?"

Он истинно свободен, ибо живет в согласии с истинным смыслом, целью Бытия и

лишен оков, которые неизбежно накладывает следование общим нормам.

Это истинно Человек, ибо он не овца в стаде, не лицо в толпе, во всем

следующее общим порывам. Он истинно нравственен, ибо единый и непреложный

Закон сообщества Творцов движет им: реализуясь сам, не препятствуй

воплощению Творца в другом. Не в этом ли все не убий, не укради, не

прелюбодействуй, помни день субботний, сверши хадж и многие иные внутренние

законоположения, которым следует человечество во всех своих культурно-

исторических проявлениях? Это воистину любящий человек, ибо ближний для

него - то же, что и он сам.

Истинно не спит в нем совесть и говорит: "Бди", ибо как ей молчать, если не

пройдешь ты по лесу, не раздавив муравья, если не свершится жизнь твоя без

чьей-то боли? Нет праведника без греха, но не должно быть греха без

искупления - в этом праведность.

Истинно нет предела его творческой силе, ибо не говорят ему: не делай так,

а делай, как все делают. Истинно свято ему всякое доброе наследие

человеческое, ибо разрушение его есть убийство чьей-то творческой воли,

направленной к инобытию. Истинно Бог в нем, ибо не вместе ли они Творцы?

Назад к содержанию

7.Счастье

Счастье - тоже искусство возможного.

Однажды один мой знакомый сказал: "Все твои умопостроения о новой

философии, открывающей человечеству дорогу к счастью, я могу разрушить

одним вопросом: Счастлив ли ты сам?"

- Да, ибо я знаю, что такое счастье, и я счастлив, насколько это вообще

возможно.

Однако для того, чтобы понять смысл ответа и убедиться в его искренности,

стоит уточнить само понятие счастья и особенности человеческого переживания

этого состояния.

Счастье - это состояние высшего эмоционального удовлетворения своим

реальным бытием.

Впрочем, в этом определении очевиден элемент упрощения. В нем отсутствует

критерий, на основании которого мы можем отличить подлинное, адекватное

самому существу человека, счастье от его искусственной имитации, вызванной

воздействием на высшую нервную систему алкоголем, наркотиками или прямым

раздражением особых мозговых центров.

Такой критерий определяется, исходя из познанного нами смысла бытия и

предназначения человека.

Счастье - это состояние высшего эмоционального удовлетворения, возникающее

в момент резонанса жизнедеятельности человека и его творческой

предназначенности, в момент реализации личностных свойств.

В этом смысле я считаю абсолютно не случайным, что человек испытывает

наибольший эмоциональный подъем при оргазме, переживаемом во время одного

из самых высших творческих актов, актов зачатия новой жизни. И не стоит это

эмоциональное удовлетворение сводить только к физиологии, ведь вполне

очевидно, что его глубина находится в прямой связи не только с

физиологической, но и с духовной стороной совокупления, дающего начало

новому вместилищу живой души.

Попытка дать рецепт обретения счастья многим кажется наивной и лишенной

смысла: ведь нельзя же представить себе эдакое перманентное пребывание в

эйфории! Такое состояние просто опасно для человека, ибо резонансная

амплитуда может превысить возможности психики, возможности высшей нервной

системы и разрушить ее.

Однако все становится на свои места, когда мы осознаем, что счастье это

действительно только одномоментное ощущение резонанса или реализованности.

Поэтому переживание счастье осуществляется лишь в актах свершенного

творчества, лишь в реализационных моментах воплощения личности.

Человек переживает счастье, когда чувствует, что ему удалось реализовать

какую-то еще не воплощенную сторону свой личности, когда наступает

мгновение сотворенности, воплощенности его творческого начала. Так подлинно

счастлив был поэт, воскликнувший: "Ай да Пушкин. Ай да сукин сын!" Так

подлинно счастлив бывает человек, взошедший на свою вершину: "Я

покоритель!"

И в конечном счете, степень переживания человеком счастья (замерь мы

уровень эмоционального всплеска в энергетическом потенциале) не зависит от

того, Пушкин ли закончивший "Руслана и Людмилу" Вы или простой программист-

компьютерщик, сработавший на пределе своей возможности.

Строго говоря, степень эмоционального переживания не зависит от объекта,

вызвавшего его, но пропорциональна тому, насколько этот объект обеспечивает

реализацию качеств и возможностей субъекта

.

Образно говоря, радость женщины, купившей понравившуюся ей шляпку по цене

соразмерной возможностям кошелька, не меньше радости миллионерши,

приобретшей убор от Версачи по цене соразмерной возможностям счета в

швейцарском банке.

Говорят, что по этому поводу американские психологи провели даже серию

экспериментов. Они с точностью научного опыта подтвердили реальность

приведенной закономерности. И все же у многих эти строки несомненно вызовут

скепсис. Во всяком случае на первый взгляд подобное правило несет на себе

несомненную печать идеализации. Подобно той, которая связана с

использованием в физике понятия "идеальный газ"

Проиллюстрировать это можно весьма показательным примером: некто страстный

путешественник и ему бы хотелось исколесить на автомобиле пусть не весь

свет, но хотя бы его половину. Для этого нужно подходящее авто и, накопив

деньги, этот некто приходит в автосалон. Он дрожит от нетерпения и от

близости реализации своей мечты, он кладете руки на руль и ... видит как

неподалеку, кто-то со скучающим видом садится в джип, о котором наш

путешественник даже не смел мечтать.

Уверен, что сколь бы философично этот некто не смотрел на жизнь, свет

радости в его душе хотя бы ненадолго, но затмит облако сожаления о том, что

ему не дано. И разве вы не переживали подобные мгновения? И все же:

"богатые тоже плачут".

Однако в этом не просто утешение отстранения от обстоятельств. В этом есть

более глубокий смысл. И если приведенный пример действителен для частного

случая, то в оценке целостной удовлетворенности бытием все же действует

правило, согласно которому в обстоятельствах, не несущих непосредственной

угрозы для существования человека (т.е. в случаях усредненных обстоятельств

жизни) общий потенциал позитивного и негативного в эмоциональном

переживании жизни все же не зависит напрямую от объекта переживаний.

Проще говоря, независимо от того, миллионер вы или человек с обычным

достатком, общий баланс положительных и отрицательных эмоций, испытанных

вами за свою жизнь, и уровень этих эмоций будут примерно одинаковы.

Баланс, уровень переживаний зависит только от личностного потенциала,

возможностей и способностей личного мировосприятия.

Подобные суждения можно было бы проиллюстрировать массой примеров. Как

положительных, так и отрицательных. Во всяком случае, стресс миллионера

лишившегося на биржевой игре трети своего капитала действительно нисколько

не меньше и не больше стресса старушки, у которой украли треть ее пенсии.

Однако эти примеры, в чем я уверен, ни на йоту (при абсолютной их

очевидности) не убедят вас. И печальный вздох: "Мне бы их заботы!" по

поводу одинаковости степеней переживания жизни миллионера и середняка

(который звучит кстати как из одних, так и других уст с равным житейско-

философическим сожалением) сводит на нет внутреннее принятие этой

закономерности.

И все же, только через осознание факта реальности этой закономерности лежит

дорога к переживаниям счастливой удовлетворенности своим бытием.

И главный вывод, который стоит сделать, звучит так: счастье это тоже

искусство возможного, и мерой своего мировосприятия необходимо избрать

только меру своего Я.

Воистину: каждому свое! Познай пределы своих возможностей и способностей и

строй здание своего счастья в этих координатах. Ибо мера пережитого при

этом - только ты сам.

Нет смысла заглядываться на соседа там, где ты не можешь его превзойти.

Живи своей жизнью и стремись превзойти только самого себя или уже

созданное, если чувствуешь к этому силы

.

И здесь уж не так важно, расширяешь ли ты поле своей жизни, либо удобряешь

его, ибо равно счастлив человек, который расширяет пределы возможного или

осваивает в меру возможного эти пределы.

Но есть все же то, что позволит любому подняться выше всех пределов и

воспарить над ними. Это наше творчество, наше стремленье создать что-то,

что явило бы миру всю неповторимость вашего Я. Только творение дает

человеку непревзойденное чувство парения к трансцендентальности, к Богу.

Не купленное и не украденное ставит тебя выше обстоятельств, а только твое

творение. Ибо только так свершается в полной мере твоя земная

предназначенность.

Интуитивное принятие этого давно жило во мне, даже когда не получало еще

осознанного воплощения. В этом и секрет того, что я удовлетворен своей

жизнью, что я пережил немало счастливых мгновений своей свершенности.

Я достаточно рано осознал меру своего "Я" и стремился строить жизнь в

гармонии с возможностью, ставя лишь те цели, которые были мне по плечу и

стараясь не сожалеть о том, что для меня невозможно. Я всегда стремился

реализоваться в пределах мира действенного влияния моей энергетики. И

возможно поэтому избежал многих разочарований, которые так часто отравляют

жизнь тем, кто не живет в гармонии с мерой своего "Я".

И если я чего не достиг, то виню в этом только самого себя, а не

обстоятельства и тем более не других людей. Если что-то не получилось -

значит это не хватило моей энергетики преодолеть внешние обстоятельства.

Я никогда не ждал от жизни ничего хорошего, которое мне бы досталось по

счастливому случаю, именно поэтому я никогда не имел повода разочароваться

в жизни, ни в людях, с которыми меня сталкивала судьба.

И от жизни и от близких людей мы получаем столько и то, сколько и что сами

даем им.

Если я не богат, то это потому, что я не умею делать деньги, как делают их

другие. И если я завидую им, то только философски, без тени злобы. Ведь

стоит ли отравлять жизнь если тебе что-то не дано? Но я могу многое другое,

что делает мою жизнь полной и дает ощущение свершенности. Я счастлив,

потому что понял, что в мире есть совсем не много ценностей, ради которых

стоит жить, а все остальное - суета, не стоящая сожалений.

В моей жизни было много того, что могло бы сделать меня озлобленным:

отравленное семейным неблагополучием детство, уход отца, моя некрасивость в

юности (когда так хочется любви) и многое другое, что не больше и не меньше

чем у других - но мое.

Я просто научился очень рано жить самостоятельно, полагаясь только на свои

силы и стараясь принимать, все что со мной происходило, как закономерный

результат моих собственных усилий - удавалось ли мне чего достичь или нет.

Я старался познать в жизни все, что подвластно моей энергетике, получить

всю гамму ощущений, доступных моей воле: несчастную и счастливую любовь,

значимость своего дела, гордость и унижение, страх и преодоление его,

счастье открытий и прочее, что составляет бесчисленные вариации жизненной

симфонии, в которой есть место и минору, и мажору, и патетике, и

бесхитростным мелодиям маленьких человеческих радостей.

Единственно, чего я старался избежать и смог это сделать - ненависти и

злобы.

Единственно, чего я старался избежать, но не всегда это получилась - вины

своей в зле для ближних. Я не знаю, что это такое, знамение ли свыше или

что иное, но и к книге этой я созрел, пройдя через невольную вину свою в

гибели близкого мне человека. Так что же мне просить у Бога, если это на

сердце моем? Только исполнения своей предназначенности.

У меня спросили

У меня спросили: "А может ли прожить счастливо и выносить свой ном человек,

злой волей попавший в концлагерь? Ведь не он сам положил пределы

возможностям реализации своего Я?"

А может вы хотите спросить меня также, имеет ли шанс предуготоваться к

инобытию слепоглухонемой от рождения?

Чем уже поле реализации, тем сильней нужна воля, чтобы и на этом поле

взрастить Душу. Страшен выбор: или прервать цикл ее вызревания, убив себя

для нового начала, или найти в себе силы преодолеть обстоятельства, но

иного не дано. И человек не должен выбирать иное, если случай или воля

других ставит его пред этим выбором. Иначе - мучение непрожитости, мучение

переживания не счастности.

Найди в себе силы либо преодолеть обстоятельства, либо реализоваться в них.

Ты смог сделать первое? Значит - безмерная радость вырванной воли, которую

может испытать только узник, ступивший на землю свободы.

Ты не преодолел оковы? Тогда найди силы обрести смысл такого существования.

Поддержи более слабых духом, напиши книгу о пережитом и ухитрись дать ей

волю. Делай все, что можешь, но дай прорваться твоему Я. Другого тебе не

дано, так свершись насколько возможно, но обрети внутреннюю свободу. Но

помни: есть две формы свободы - свобода отстраненности от обстоятельств и

сотворенная свобода в овладении ими. И то и другое - условие реализации, но

только второе есть высшая свобода, в которой - свершенность твоего Я.

Назад к содержанию

8.Мужчина и женщина

Всякая женщина - человек, но не всякая женщина - женщина. Всякий мужчина -

человек, но не всякий мужчина - мужчина.

Ключ к полной реализованности, а значит и к обретению полноты жизни не

только в том, чтобы познать свою общечеловеческую, но и половую

предназначенность. И строго следовать этой предназначенности значит не

принижать, не ограничивать свое личностное, а - соответствовать ему.

Объективированность человека воплощена в биологической форме и следует во

многом именно ее законам, в том числе и закону сохранения вида. Чтобы

обеспечивалось выживание биологического вида, в нем должны сочетаться два

свойства: свойство устойчивости и свойство изменчивости.

Первое не дает виду выродиться в нечто, что отрицало бы предыдущую видовую

принадлежность. Т.е. сохранить основные видовые признаки.

Второе - обеспечивает развитие вида и его приспосабливаемость к перемене

внешних условий видового бытия.

В отношении человека (как впрочем и многих других биологических сущностей)

Природа поступила мудро: она разделила эти свойства по половому признаку.

Устойчивость человеческого рода обеспечивает женское начало, изменчивость -

мужское.

Мы можем быть трижды женоненавистниками или феминистками, но не cможем

отрицать очевидные факты, подтверждающие это. Достаточно обратиться к

самому элементарнейшему примеру. Вспомните свое школьное детство. Кто в

большинстве своем отличался учебной прилежностью и чьи фотографии висели на

стендах "Наши отличники"? Ну конечно же, девочки! Мальчики - лишь

исключение. Однако парадокс: такого же обилия женских портретов Вы не

найдете в галерее, которую мы условно назовем: "Выдающиеся люди

человечества". Нужны ли Вам, чтобы подтвердить это, статистические

сопоставления?

Объяснение этого парадокса именно в половом распределении ролей. Когда речь

идет об усвоении и передаче устоявшихся знаний, навыков человечества, то

наиболее приспособлено к этому женское начало. Когда же речь идет о

движении вперед за поле освоенного, тогда безусловно верх берет мужское

начало. И остается лишь принимать как факт, что выдающимися могут быть те,

кто сохраняет, и те, кто обновляет, но в человеческом сознании особо

ценились пока лишь вторые.

Изменить эту ролевую роспись в принципе, как общее правило, невозможно. И в

ней нет ничего умаляющего или возвышающего один пол над другим. Это именно

предназначенность различия. Но одно не может существовать без другого, ибо

именно различие обеспечивает целостность. И в этом равнозначие отличий.

Изменять эту ролевую роспись в каждом индивидуальном случае - значит идти

против предопределенного общим правилом, значит открывать в себе свободу

реализации начала, не соответствующего индивидуальной физиологической

предопределенности.

Полная гармония личностной реализованности достигается лишь в гармонии со

своей сущностной, том числе и половой предназначенностью. Там где это не

совпадает, все равно прорывается в женоподобных мужчинах или мужеподобных

женщинах. При этом натура бывает столь сильна, что даже заставляет человека

идти на прорыв обстоятельств своей внешней половой принадлежности -

хирургическую смену пола.

Воистину всякая женщина человек, но не всякая женщина - женщина. Что

относится, естественно, и к мужчинам. Так что же значит быть женщиной, быть

мужчиной, чтобы быть в гармонии со своей предназначенностью? Конечно же,

если говорить только о специфическом, опуская общечеловеческое.

Быть женщиной значит:

- быть сексуально привлекательной, чтобы постоянно активизировать

стремление мужчины инициировать продолжение рода;

- быть побуждением в реализации мужского творческого начала;

- быть матерью, хранительницей семейного очага и традиций, быть началом

воспроизводящим применительно к человеческому роду;

- нести в себе сдерживающее начало, благодаря которому разрушение

созданного при творении нового не станет ведущей тенденцией цивилизации.

Быть мужчиной значит:

- нести в себе развивающее, творческое начало (в том числе и сексуальное) и

привлекать им;

- выступать силой, оберегающей женскую предназначенность;

-

защищать человеческий род от губительной изменчивости внешних условий.

У меня спросили

У меня спросили: "А если женщине природа не дала сексуальную

привлекательность, но в остальном она именно женщина и осознает свою

предназначенность?"

Если в ней живет Женщина, она сама инстинктивно найдет как привлечь к себе

желание мужчины. И как сделать это знает только женщина. Я же знаю только

одно: сексуальное стремление, стремление женщины привлечь к себе, а мужчины

обладать женщиной не есть стыдное. Оно в самом сущностном начале человека,

так зачем подавлять его ханжески показным равнодушием к другому?

И есть много сексуально талантливых людей, которым дано пробуждать в

партнере совершенно неизведанную им гамму переживаний и чувств, дарить

потрясение глубочайшей реализованности (оргазм и есть переживание

реализации одного из важнейших начал человека).

И это зависит не только от половой потенции, это зависит прежде всего от

способности человека и в совокуплении быть подлинным творцом, заставляющим

звучать в партнере все струны чувственных переживаний, которые еще молчали.

Назад к содержанию

Книга вторая

Человек в социуме

Назад к содержанию

9.Социальное обустройство, политика

Отказываясь от обустройства общественной жизни, ты рискуешь тем, что тебя

самого используют как кирпич для возводимого кем-то здания.

Сколько бы ни было сильно личностное начало в человеке, он - существо

общественное и его бытие вне форм социального общебытия просто невозможно.

Именно поэтому обретение гармонии сосуществования этих двух начал в

человеке и есть одна из ведущих линий развития человечества. К тому же и

самых трагических линий.

Во всяком случае, именно за обустройство человеческого общежития (будь то

создание, разрушение, или сохранение империй, государств, общественно-

полититических систем), за национальное самоутверждение люди заплатили

самую высокую цену. Цену, в сравнении с которой все моровые язвы, эпидемии

и стихийные бедствия, включая библейский потоп по своим последствиям не

более, чем легкий насморк.

Я говорю, что человечество уже накопило достаточный опыт жизни в самых

различных формах социального общежития, чтобы адекватно оценить

историческое место всего того, что уже испытано историей: деспотия,

античная демократия, монархия, теократия, аристократия, олигархия или

демократия. А главное, человечество кажется все же стало понимать, что для

утверждения приемлемых форм общественного сосуществования не обязательно

отправлять к праотцам тех, кто хотел бы чего-либо иного.

Именно этот опыт и дает основания судить, что величайшей социальной

революцией грядущего века будет утверждение персоналистического начала в

общественном обустройстве. Однако это не будет победой индивидуального

начала над общественным в смысле смены приоритета: подавление "Мы" "Я"

сменится подавлением "Я" "Мы".

Сущностью персоналистической революции в ее социальном переложении станет

утверждение в сознании большинства необходимости равноправного и

гармонического сосуществования всех элементов человеческой цивилизации:

личности, общества в целом, государства (как особого механизма организации

социальной жизни), социальной корпорации (классы, общественные группы,

партии, производственный и собственнические коллективы и т.д.) и семьи.

Иначе говоря, уже в грядущем столетии, приняв этику Категорического

Универсума, большинство человечества осознает, что динамичное и

непротиворечивое развитие цивилизации может быть эффективно обеспечено

только на основе равенства прав и взаимообязательств друг перед другом

личности, общества в целом, государства, корпоративной группы и семьи.

На смену традиционной формуле, которая на протяжении тысячелетий была в

основании большинства человеческих общностей "Бог, Отечество, семья,

личность" придет формула не соподчиненности, а равенства:

Бог=Человек=Семья=Социальная группа=Общество

И только такая гармоническая формула, такое неиерархированное расположение

ценностей может приблизить нас к полной гармонии общественных отношений, к

подлинному освобождению творческого начала человека от подавляющего

всевластия общего.

Естественно, что неиерархированная структура социума, основанная на

равенстве ее составляющих, возможна только в условиях демократии. И, к

счастью, человечество в большинстве своем уже достаточно созрело к принятию

именно демократии в качестве основы общественного обустройства. Причем

демократии либерального толка, основанной в отличие от античной демократии

на определенной независимости личности от государственной власти.

Одному из умнейших людей уходящего столетия У.Черчиллю принадлежит

изумительный по своей глубине афоризм: "Демократия - худшая из всех

существующих форм власти. Если бы все остальные не были еще хуже".

Разгадка парадокса этого утверждения - в нас самих. Главенство личного

начала в человеке всегда приводит к тому, что забота об устройстве

общественного его бытия приходит лишь тогда, когда оно угрожает самой

личности. Построить же общежитие, в котором были бы учтены частные

интересы, можно, лишь непосредственно участвуя в его обустройстве.

Отсюда тяга человечества к постоянному расширению представительства в делах

управления обществом. Отсюда же и постоянные разочарования в демократии.

Любопытно, что разочарованность демократией переживается всегда сильней

разочарованности другими формами общественного обустройства. Возможно, это

происходит потому, что разочарование в других еще оставляет надежду на

приход лучших, разочарование же в своей способности не оставляет никаких

надежд.

Однако если оставить в стороне афоризмы, то следует признать, что

демократия действительно вполне закономерное явление в жизни человечества,

безусловное следствие его социально-экономического и нравственного

развития.

Главными предпосылками утверждения демократического сознания стали прежде

всего:

- экономический прогресс, обеспечивший возможность индивидуального

воспроизводства жизни и обеспечивший относительную независимость этого

воспроизводства от общества;

- осознание губительности идеологии классовой борьбы, которая предполагает

общественное устройство, основанное на подавлении одной социальной группы

другой, а не на их сосуществовании;

- нравственный прогресс, основанный на осознании величайшей ценности

индивидуальной жизни и равенства всех жизней "по происхождению", т.е.

избавление от химер сословной предопределенности.

В связи с разговором о доминирующей тенденции обустройства общественной

жизни нам неизбежно придется затронуть один из самых принципиальных

вопросов общественного развития - вопрос о сущности и природе собственно

политической жизни. Тем более, что к самому понятию "политика" на уровне

обыденного сознания давно уже сформировалось устойчиво негативное

отношение. Традиция преподносит образ политики как непременно грязного

действа, связанного с низменным, идущим еще от состояния первобытности

стремлением доминировать, властвовать над сородичами.

При этом обыденное сознание упускает важнейшую тенденцию в эволюции самой

природы политической жизни. Насильственный, властный элемент политики имеет

прямую связь с разобщенностью социумов, будь то сословная или классовая

разобщенность. Однако по мере утверждения в общественном сознании идей не

классового и социального антагонизма, а равноправного представительства и

органического сосуществования в обществе различных социальных групп,

меняется и сама природа политической жизни.

Эта эволюция также связана с тем, что по мере развития и практической

реализации идей представительства (со времен античной демократии и

средневекового парламентаризма) все более широкие слои общества постепенно

втягиваются в отправление власти, по крохам нарабатывая опыт участия в

общественном управлении. Оно же в свою очередь по мере исторического

прогресса приобретает все более черты самоуправления.

И если изначально в самом существе политики, как особой сферы общественной

жизни, действительно доминировал момент классового, сословного

использования власти, то сегодня политика все больше лишается социальной

противопоставленности и все больше приобретает черты обыденного участия

представительских элементов в делах государства на основе стремления к

общественному согласию.

Мы уже отметили, что человечеству по мере своего развития пришлось решить

немало проблем и пережить немало трагических моментов в поисках и развитии

наиболее адекватных своему конкретно-историческому состоянию форм

общественной самоорганизации. Однако в исторической перспективе мы всегда

можем четко зафиксировать общую тенденцию их развития - тенденцию к идеалу,

выраженному в формуле:

Политика - это искусство общежития.

Общежития в широком смысле этого слова, как особой сферы человеческой

деятельности, которая независимо от структуры и уровня развития социума

обеспечивает саморегуляцию и воспроизводство общественных отношений.

Отмеченные тенденции привели и к принципиальному изменению сущности понятия

государства, как формы организации общественного бытия. Применительно к

эпохе господства идеологии классового антагонизма можно безусловно признать

правоту классиков марксизма-ленинизма, утверждавших, что государство это

особый механизм подавления одного класса другим.

Что же касается века нынешнего и тем более века грядущего, то человечество

все более будет исходить из того, что государство - это особый механизм,

обеспечивающий регулирование межличностных отношений, отношений между

личностью и общественными структурами, а также сосуществование и

сотрудничество различных социальных корпораций.

Назад к содержанию

10.Судьба России

Нет народов лучших или худших, есть только - разные.

В традиции русского национального самосознания придавать исторической

судьбе нашего государства значение провиденциалистическое. Мы склонны

считать себя народом особинным, стоящим на самых горних вершинах духовного

развития и в этом смысле призванным дать миру образец какой-то иной,

высокой жизни.

В основание своих претензий на Богоизбранность мы обычно кладем свою некую

особенную нравственность, пронзительную философичность русской литературы и

особую свою многострадальность.

Однако багровый отблеск нашей судьбы, обильной кровавыми переустройствами и

пожарищами безумных бунтов мешает, порой, рассмотреть и понять главное, что

составляет истинный трагизм русской доли: Мы - единственная великая нация,

которая являет миру такую страшную пропасть между своей культурно-

исторической потенцией и убожеством реального мира национальной жизни,

такое разительное несоответствие между претензиями на общечеловеческое

мессианство и беспросветной необустроенностью собственного бытия.

Пожалуй, мы - единственная нация с такой поражающей несопоставимостью

духовных вершин и срединной народной жизни, с такой совестливостью души и

уничижительной пренебрежительностью к достоинству человеческой свободы.

И если уж говорить об особом предназначении нашей судьбы, то оно именно в

том особом примере, который мы являем другим народам. Примере,

подчеркивающем несостоятельность мессианского подхода к определению роли

той или иной нации в контексте общечеловеческой культуры.

Именно поэтому и представляет значительный интерес попытка найти ответ на

вопрос: В чем причина того, что несмотря на все наши претензии на мировое

культурное и духовное лидерство, Россия, как цельная сущность всегда

поражала мир несообразной своей потенции нищетой и невежеством?

В чисто российских традициях объясняется это двояко: либо происками врагов

(как внешних, так и внутренних) либо отступлением от русской самобытности,

отходом от "Русского пути".

Особенно стыдным для нас видится первое объяснение. Давайте взглянем в

глаза исторической правде: монголо-татарское иго, на которое "сваливают"

средневековый провал нации, - результат разобщенности и самодовольного

эгоизма тех, кто предал забвению блестящий опыт раннего единства Киевской

Руси. И этот упрек - не "умничанье" потомков, которым, естественно, проще

разглядеть ошибки своих предков. Не боль ли погибельности разобщения

звучала еще за много лет до нашествия в "Слове о полку Игоревом"?

Взращенному на школьных учебниках истории среднему россиянину зачастую

просто неведомо, что, скажем, многострадальный древний русский город Торжок

монголо-татарами основательно разорялся один раз, в то время как из-за

междоусобиц его минимум трижды напрочь выжигали свои же русские. Мы

стыдливо умалчиваем, что Новгородский поход Ивана Грозного по своей

собственной державе соизмерим с трагедией нашествия восточных орд.

Горечь и стыд последствий 1812 года, Крымской войны 1853 - 56 гг., Великой

Отечественной - это ли не плоды нашей же беспечности, не способности никак

иначе, кроме как горами своих же трупов, реками своей же крови

останавливать врага, отдав ему на поругание прежде половину Отечества? Не

мы побеждали врага, а он захлебывался нашей кровью.

К тому же историю наших отечественных войн честнее начинать, увы, не с

официальных, записанных в учебниках дат. Прежде чем Наполеон вторгся в

Россию, был еще 1793 год, когда Екатерина II заключила договор с Англией,

Пруссией и Австрией против революционной Франции. Был 1798 год, когда

русский флот успешно действовал против французов в Средиземном море, затем

было участие еще в целом ряде антифранцузских коалиций, весьма сомнительных

с точки зрения российских национальных интересов.

Так стоит ли удивляться тому, что из-за бездарной и недаль-но--видной

политики наших цариц и царей, которая строилась больше на амбициях, чем на

здравом смысле и национальном интересе, Наполеон решил покончить с

российской назойливостью на нашей же территории?

И когда мы говорим о подвиге советского народа в годы Великой

Отечественной, стоит заявить и о преступлении советского высшего

политического руководства, фактически спровоцировавшего фашистские орды на

"дранг нах остен". Не без нашего участия был вскормлен монстр по имени

Адольф Гитлер, которого вначале пытались использовать и мы в борьбе против

Запада, и Запад против нас. Но когда Молотов подписывал пакт о "не

нападении", а Сталин ставил свой росчерк на карте радела сфер влияния, это

именно мы фактически подписывали договор с Гитлером о начале второй мировой

войны. Вскормленное с нашей помощью и поощренное нами чудовище оказалось

своенравным. И мы же стали его главной жертвой.

Поэтому, отдавая искреннюю дань уважения советским солдатам, заплатившим

столь высокую цену за нашу победу, надо признать и горькую правду. Долг

перед погибшими был бы выполнен до конца, если бы понесло кару и советское

высшее политическое руководство, спровоцировавшее самую кровавую бойню

минувшего столетия и расплатившееся за свои ошибки кровью 27 миллионов

советских людей.

Но есть и вторая не менее унизительная сторона объяснений нашей нищеты

промыслами внешних врагов. Особенно наглядно мы видим это на примере

современной истории. После второй мировой войны Германия, Япония, Южная

Корея и целый ряд других стран потеряли не меньше нашего в соразмерной доле

довоенного национального потенциала. Мало того, они были унижены поражением

и оккупацией.

Однако пока мы упивались быстротой "возрождения" своего народного хозяйства

и захлебывались пропагандистскими речами о преимуществах нашей системы (на

самом деле весь секрет успехов заключался в репарациях и каторжном труде

пленных и своих гулаговцев) - другие народы "молча" и лишь движением

национальной инициативы и умением воспользоваться в своих интересах

корыстью победителей смогли в те же сроки достичь куда большего.

Гордясь своими восстановлениями из пепелищ, не стоит забывать, что почти

все европейские и многие другие народы не меньше нашего пережили за свою

историю разрушений, вызванных войнами, междоусобицами и социальными

потрясениями.

И хотя наивность объяснения бед наших "происками врагов наших" очевидна (в

ее основе элементарная историческая необразованность или даже невежество),

подобные спекуляции весьма живучи. И сегодня мы нет да нет слышим

оправдания собственной бестолковости то проникновением иностранного

капитала (что в цивилизованной экономике давно уже стало всеобщим мировым

явлением), то отравлением нации иностранными "сникерсами".

Однако если это идет от невежества и по мере "отрезвления" нации и развития

ее кругозора (прежде всего, через сравнение с жизнью других народов) имеет

тенденцию "сойти на нет", то с объяснениями наших бед отступлением от "пути

истинного" пока все наоборот.

Чем дальше мы пытаемся проникнуть в глубины собственно русской (даже не

российской) души, тем чаще мы пытаемся привязать поиски путей преодоления

нынешнего своего состояния к "особинности" чисто русского бытия. Однако

искания эти в контексте общемировых законов общественного развития не

только сродни попыткам создать глобус России. Сегодня они становятся еще и

самым главным реакционно-консервативным элементом современной российской

идеологии и философской мысли.

В чем же суть нашего чисто русского пути? Предоставим слово отцам-

основателям этой теории. К.С.Аксаков. Дополнение к записке "О внутреннем

состоянии России":

"I. Русский народ, не имеющий в себе политического элемента, отделил

государство от себя и государствовать не хочет.

II.Не желая государствовать, народ предоставляет правительству

неограниченную власть государственную.

III.Взамен того русский народ предоставляет себе нравственную свободу,

свободу жизни и духа".

О том же говорит и В.Соловьев, в статье "Когда был оставлен русский путь и

как на него вернуться. (По поводу "Записки о внутреннем состоянии России"

К.С.Аксакова"): "...путь этот, по нашему глубокому убеждению, так хорошо

выраженному К.С.Аксаковым, состоит в том, что, не ища для себя политической

власти, русский народ ищет свободы нравственной, свободы духа, свободы

общественной, народной жизни внутри себя. Предоставляя государству царство

от мира сего, он, как народ христианский, избирает для себя иной путь, путь

к внутренней свободе и духу - к Царству Христову. И действительно, веруя в

это царство, которое больше и сильнее мира, он стремится осуществить его в

себе как обществе христианском или церкви".

Таково действительно кристально чистое выражение русской идеи,

умозрительного самобытного русского пути. При этом, цитируя аксаковское

определение сути "Русской идеи" (говоря современным языком русского ноу-

хау), стоит подчеркнуть самое главное, самый стержень этой идеи -

принципиальное разделение власти правительствующей и народа, несоединимость

их, практически непроницаемая разграниченность между ними.

Но ведь именно на основе этой идеи русское государство зиждилось почти на

всем протяжении своей истории! Образно говоря, русский народ всегда, от

основания Руси по дни сегодняшние, держит по отношению к власти кукиш в

кармане.

Не сумев самоорганизовать стабильные государственные структуры, славяне

призывают власть внешнюю - варягов. И здесь не суть важно, была ли у нас

государственность до варягов. Важно и совершенно бесспорно то, что именно с

варяжского периода устанавливается стабильность русской государственности.

Привнесена ли она к нам извне или является автохтонной для развития нации

не имеет существенного значения. Как нет ничего унижающего вообще в

способности усваивать не только свой, но и опыт всего человечества. Скорее

наоборот, динамизм развития любой нации зависит от готовности

воспользоваться как трамплином для опрежающего прыжка в будущее социальными

наработками других народов.

Германцы, переняв основы греко-римской цивилизации не чувствуют себя

неполноценной нацией и никогда не мучались проблемой, скажем, чужеродности

римского права, лежащего в основе их общественной самоорганизации.

Мы же, увлекшись "ура-патриотическим" спором о "самочинности" своей

государственности, упустили главное, что дало нам призвание варягов -

начало традиции чужеродности (в том числе и в национальном плане) и

отчужденности государственной власти от тела народной жизни.

Традиция эта крепла и развивалась и во все последующие времена нашей

истории. Но если до монголо-татарского ига на Руси в плане организации

общества все же преобладали элементы демократические, то иго подготовило

условия для окончательного перехода к обустройству общественной жизни,

основанному на отделении "государствующих" элементов от народных. В обличии

самодержавности эта система просуществовала вплоть до начала ХХ века. При

этом в отдельные периоды идея эта доводилась даже до предельной

буквальности и абсурда, как это было при Иване Грозном, отделившем через

опричнину правительствующий слой от народной земщины.

И как это не может ни показаться парадоксальным, но именно Петр I, которого

чаще всего обвиняют в отходе от исконного русского пути, как никто другой

укрепил именно это самое "русское направление" организации национальной

государственности.

Покончив с боярством и автономностью церкви, создав вместо

представительской и земской структуры бюрократическое сословие управленцев,

отделенных от народа табелью о рангах, Петр I загнал нас как раз не в

европейство, а в классическую "азиатчину", восточную деспотию, которую

слегка перелицевав, мы выдаем теперь за платье чисто русского покроя, за

свое национальное изобретение. От Европы Петр Великий, увы, взял только

внешний антураж. Все же остальное и самое существенное, создающее политико-

экономическую основу процветания нации (представительский парламентаризм,

буржуазную организацию производства на основе частной собственности и т.д.)

отшвырнул "за ненадобностью", укрепив зато все, что еще на более чем

полтора столетия стало самым тормозящим моментом в нашем развитии -

крепостничество, абсолютизм, чиновничью номенклатуру, определяющую роль

государства в промышленном секторе экономики.

Однако свое идеальное воплощение вплоть до создания особого

правительствующего уже даже не сословия, а класса (если пользоваться

ленинскими определениями) "Русская идея" получила в советское время.

Разительная оторванность правящей партии от народа была настолько очевидна,

что правящей номенклатуре пришлось увешать почти всю страну лозунгами-

заклинаниями "Народ и партия едины", скрывая отталкивающе откровенное

расчленение нации.

Увы, идея "особинного" пути в народной массе и правящих умах жива до сих

пор, проявляясь в столь популярном у нас мнении: демократия не для нас и

поэтому она нам вредна.

В общем, при пристальном, вдумчивом взгляде на русскую историю мы видим на

всем ее протяжении не только практическое воплощение в нашей жизни

"Русского пути", но и его совершенствование и развитие вплоть до наших

дней. И главные его черты (здесь я позволю уточнить славянофилов)

следующие:

1.Отчуждение государственного механизма от общества, его чужеродность по

отношению к телу самой народной жизни.

2.Расчленение нации на элементы правительствующие и собственно народные.

3.Противопоставление духовного и материального, отрицание их

онтологического единства и возможности гармонизации отношений этих двух

сторон Бытия.

В этом определении существа русской идеи я сознательно не даю аксаковский

третий ее элемент о предоставлении русским народом себе нравственной

свободы, свободы жизни и духа.

Но именно ее, этой "свободы духа" и никогда не могло быть у нас из-за

первых двух положений аксаковской формулировки "Русского пути", т.е.

славянофильская идея нравственной свободы народа, отстраненного от

самоорганизации собственной общественной жизни - идея порочная изначально и

потому ее реализованное бытие возможно только в том виде, в котором и

осуществилась она в нашей истории.

Однако в чем же "врожденный" порок этой идеи и почему вообще "Русский путь"

есть по сути самое главное наше национальное зло, ведь в традиции русской

общественной и философской мысли русская идея представляется как

национальное спасительное достояние?

Для того, чтобы разобраться в этом, попробуем рассмотреть влияние "русской"

организации государственной системы на общественную жизнь нации.

Прежде всего, стоит отметить, что "Русская идея" неизбежно ведет к

вырождению государства и проявлению в нем самых гнусных его черт. Почему?

- Будучи в структуре общественной жизни элементом отделенным, лишенным

естественной, неопосредованной обратной связи с подвластным ему народом,

государственный аппарат неизбежно влечется к самодостаточности. Не

включенный же в структуру отправления власти народ, становится элементом

"лишним" и даже мешающим самодвижению государственной машины. Целью

управления при этом перестает быть совершенствование организации

общественной жизни, оно (управление) становится "самоцельным" и

самодостаточным.

- Являясь элементом самодостаточным и чужеродным на теле народа,

правительственные структуры неизбежно стремятся к иерархической

самоорганизации, которая наиболее рационально обеспечивает и упрощает

движение властного механизма. Отсюда неумолимая тенденция к вырождению в

тиранические системы типа восточной деспотии (самодержавной монархии, либо

партийно-советского государства). При этом система неизбежно стремится к

завершенности в форме тоталитаризма: одна власть - одна идеология (в том

числе и религия) - единый (так проще им управлять) народ.

- Являясь элементом отделенным, к тому же лишенным согласно

славяноофильской концепции нравственной силы и, следовательно,

нравственного авторитета, государство неизбежно осуществляет отправление

своей власти через насилие.

Не менее разлагающе действует подобная система и в целом на все общество и

на народ.

Она порождает двойную мораль и полную ее "аннигиляцию" в пограничном слое

соприкосновения элементов правительствующих и собственно народных. Отсюда

коррупция, недоверие власти, признание чуть ли не за доблесть обмануть

власть, обвести ее вокруг пальца.

Однако более всего трагичен по своим последствиям стоящий в центре "Русской

идеи" принцип отделения народа от политической жизни (которую мы определили

как искусство общежития) и утверждение, что именно это отделение и

позволяет обеспечить нравственную чистоту народа, выделяющую, якобы, нас в

кругу других наций.

Можно сколько угодно спорить о достоинствах и недостатках различных типов

общественно-государственных систем, но реальная жизнь давно уже показала,

что долговременный динамизм и прогресс наций может быть обеспечен только

там, где самоорганизационная деятельность становится стержнем общественной

жизни, где сформировано гражданское общество, основанное на индивидуальной

ответственности.

Альтернативный вариант неизбежно ведет к установлению тиранического,

тоталитарного режима, в которых даже "святая" российская соборность

превращается в элементарную стадность предназначенных на заклание агнцев. И

тогда источником движения общества становится уже не внутренний,

"встроенный", саморазвивающийся механизм, чутко реагирующий на малейшие

изменения общественных запросов, а машина внешняя, управляющая с помощью

различного рода приводных ремней, будь то партии, органы политического

насилия или церковь. И этой машине очень важно, чтобы личная гражданская

ответственность за все происходящее каждого "Я" была подменена

безответственностью стадного "Мы".

"Русская идея" это вариант именно второго пути. Она лишает наше общество

стержня гражданственности, подменяя его "псевдо-патриотизмом" служения не

национальным интересам, а чуждой живому народному телу государственной

машине.

Она порождает безответственность за состояние национального государства,

ибо народное самосознание очень чутко и безошибочно распознает лицемерную

подмену подлинно общенациональных интересов интересами правящей олигархии.

Она действует буквально разлагающе на наше национальное достоинство,

предлагая всегда готовое оправдание беспросветной нищеты и необустроенности

нашей жизни такой удобненькой формулой: "нами так управляют". Дескать, мы

тут ни причем, сами-то мы хорошие, да вот только хронически не везет нам на

правителей! Как будто мы сами не знаем, что механизм отчужденный неизбежно

перерождается в механизм чуждый, равнодушный к запросам отделенного от него

народа.

Организация национально-общественной жизни должна быть всегда

самоорганизацией, только в этом случае она становится адекватной запросам

общества и создает организационно-политические условия для свободного не

только экономического, но и вообще нравственного развития общества.

Нравственное влияние самоорганизующей деятельности по обустройству

национального общежития (т.е. собственно политической деятельности) стоило

бы подчеркнуть не только потому, что расхожее видение русской идеи основано

на несовместимости нравственной и политической жизни.

Значение этой проблемы в том, что без самоорганизации, без демократии не

может быть подлинно свободной и нравственной жизни. Отчужденная власть

порождает зависимость, которая неизбежно оборачивается распространенностью

в массе подвластного ей народа элементарного холопства.

В расколотом обществе всегда неизбежна корпоративная мораль, которая сужает

действие общечеловеческих моральных ценностей до поля интересов отдельных

социальных групп, или вообще строится на противопоставлении морали

правительствующей и морали народной.

Общественный же интерес целостной национальной организации, основанной на

социальном партнерстве неизбежно возводит нравственные принципы в ранг

всеобщих, снимает корпоративные "оправдания" отступления от

общечеловеческих ценностей.

Очень часто защитники русской "святой" жизни ссылаются на примеры

нравственных светочей подобных Сергию Радонежскому или московским

святителям Иову, Алексию или нашему современнику А.Сахарову. Но при этом

стоит осознать, что в обществе тоталитарном, духовный подвиг отдельных

личностей проявляется контрастней, более трагично в силу именно своей

противопоставленности конкретным общественным обстоятельствам и поэтому

свет его заметней в общем мраке.

Но их одинокий блеск часто затмевает для обыденного сознания ту истину, что

самоорганизующееся общество в целом более нравственно, чем общество

расколотое.

Особое влияние русская идея оказывает и на состояние внутренней народной

свободы. Если в демократическом обществе свобода индивидуума обеспечивается

его относительной чисто жизненной независимостью на основе частной

собственности, то в обществе с отчужденной правительсвующей властью всегда

прослеживается тенденция ограничения и этой относительной независимости.

Это происходит или посредством государственного отчуждения собственности

(мнимое обобществление) либо чрезмерным вмешательством государства в

экономическую жизнь.

Поразительно, но это ограничительная роль системы разделенного общества для

индивидуальной свободы не понята не только В.Соловьевым, но и даже таким

действительно великим русским философом, как Н.Бердяев, все мировоззрение

которого зиждилось на остром переживании необходимости обретения внутренней

свободы.

Его блестящее определение свободы всеобъемлюще и просто: "Свобода есть моя

независимость и определяемость моей личности изнутри, и свобода есть моя

творческая сила, не выбор между поставленным передо мной добром и злом, а

мое созидание добра и зла". И далее: "Свобода не есть самозамыкание и

изоляция, свобода есть размыкание и творчество, путь к раскрытию во мне

универсуума".

Однако в контексте "Русской идеи" даже бердяевская свобода не более чем

внутренняя свобода канарейки в клетке, которая упивается своей песней, не

желая видеть прутьев, делающих ее свободу совершенно иллюзорной.

Свобода в государстве, основанном на русской идее, неизбежно приобретает

черты либо анархизма, либо свободы внутри самоизолированного мира чисто

духовной жизни.

Свобода в государстве русской идеи предполагает не овладение

обстоятельствами, а отстранение от обстоятельств.

Говоря о влиянии "Русской идеи" на жизнь народа, нельзя не отметить и еще

одно немаловажное для нашей истории и ее перспективы обстоятельство.

Отстраненность от самоорганизации общественного бытия обрекает нас на

неразвитость конструктивного опыта коллективных действий по обеспечению

социального партнерства и организации национального общежития.

Отсутствие такого опыта порождает взрывоопасность отношений в периоды

кризисов, тенденцию к раздраю, "пойти в разнос" в случае малейшей потери

контроля правительствующих элементов над народными. Отсюда все наши русские

страшные в своей стихии бунты, все наши революции и проклятие гражданской

войны. События последнего времени, связанные с развалом советской империи

показывают это как никогда наглядно.

Конечно, многим может показаться, что написанное мной исторически давно

запоздало и собственно "Русская идея" в том чистом виде, каком она виделась

славянофилам века XIX, давно уже покоится на идеологическом кладбище

человечества, чтобы тревожить ее надгробие свежими эпитафиями.

Увы, это далеко не так. И не только потому, что на самом деле мы стали

расставаться с "Русской идеей" только на самом пороге третьего тысячелетия,

в еще переживаемые нами 90-е смутные годы. Проблема заключается в том, что

"нежелание государствовать" живет в нас уже генетически. Оно является

благодатной почвой для взращивания национал-социализма, явления "спасителей

отечества", готовых взять на себя сие тяжкое бремя. Оно выплескивается в

каком-то прямо фрейдистском народном порыве отдаться сильной личности,

которая должна, наконец, наставить нас, неразумных на путь истинный.

В этой "русской" патологии объяснение феномена распространения у нас

коммунистической блажи, которой Россия была уже в буквальном смысле

изнасилована.

Тревожный симптом живучести в нас этой болезни - патологически скептическое

отношение у значительной массы народа к демократическим принципам

самоорганизации, изумительная готовность отстраниться от участия в

обустройстве местного и национального общежития.

Проклятие "Русского пути" прослеживается также в генетической связи с идеей

государственности, которая является принципиальнейшей для национального

обустройства в его "русском" варианте. Русский человек всегда представлялся

человеком государственным, не различающим понятия Отечество и Государство.

Нам всегда внушали непреложность альтернативы: хорошо может быть или

государству или человеку.

Именно поэтому мы до сих пор "свято" уверены в невозможности того, что

одинаково хорошо может быть и личному и общему. Именно поэтому так

мучительно у нас приживаются ростки подлинно гражданского общества, в

котором человек выступает не средством, питающим движения государственного

молоха, а целью.

Иной стороной российского мессианства является противопоставление особой

русской духовности и нравственности рационалистическому материализму

Запада. Особенные русофилы всегда хотели представить дело так, как будто в

отличие от "погрязшего в меркантильности" западного человека, мы всегда

сосредотачивались на истинных ценностях и поэтому мало заботились о

материальной стороне, якобы принижающей нравственную жизнь. Историческим же

предназначением русского народа объявляется его миссия внесения духовности

в рационалистический Запад.

Различного рода "утешители" нации почему-то всегда стараются убедить нас во

взаимоисключительности выбора: или святость, или человекодостойный достаток

народной жизни.

В свое время, увлекаясь чисто умозрительными, а не идущими от реалий

мыслительными конструкциями, я принимал подобное объяснение. Однако чем

больше я проникал в глубинные течения жизни, тем больше приходил к

парадоксальному на первый взгляд выводу: именно подобный взгляд и делает

особо безнравственными и само российское бытие и философические попытки

сохранить незыблемость его идеологии.

Полное прозрение пришло ко мне от простого, но очень ярко высветившего

истинную суть вещей события. Как-то еще на самой заре российской

либерализации мне довелось побывать в составе официальной делегации

оппозиционных компартии сил в небольшом финском городке.

Среди различных мероприятий, предложенных нам для знакомства с жизнью

финнов, - одно меня буквально потрясло. Мы посетили профилакторий для

ветеранов зимней и второй мировой войн. Комфорт, покой. Все было сделано

так, чтобы старому человеку, инвалиду было удобно, чтобы он был как можно

более избавлен от столь обременительных в физической немощи бытовых забот.

После ужина, который тоже немало удивил нас, вскормленных на советской

перестроечной диете, мы собрались в холле вместе с ветеранами посмотреть

концерт, состоящий из номеров подготовленных как самими стариками, так и

жителями городка. Сидя в зале я вглядывался в старческие лица и видел каким

истинным покоем были они освещены, с какой непосредственной радостью

переживалось каждое бесхитростное выступление.

Признаюсь, у меня на глазах навернулись слезы. Я вспомнил своего отца, как

и эти старики прошедшего войну. Именно тогда мне и подумалось впервые: как

смеем мы кичиться своей высшей духовностью и нравственностью, если в

основном она проявляется в болтовне о высоких материях и абсолютной

беспомощности в практическом воплощении воспеваемых идеалов?

Чего стоит вся наша духовность, если мы не способны обеспечить своим

ветеранам даже сотую часть того, что имеют старики страны, на которую мы

снисходительно смотрим с высот своей высокой предназначенности?

Неужели мы не видим всей низкой лицемерности нашего "духоборчества"?

Неужели не Достоевский написал про единую детскую слезинку и неужели море

стариковских и детских слез, слез горя и нищеты не заливало Россию на

протяжении всей ее многострадальной истории? Неужели же не безнравственно

мнить себя духовными светочами и подлинными гуманистами и не замечать, что

почти все, что нами достигнуто, воздвигнуто на костях собственного народа?

Какой еще народ, кроме нас во имя будущего счастья уничтожил лишь за годы

советской власти чуть ли не пятую часть нации и чуть ли не каждого своего

четвертого гноил в лагерях?

Господи, не ужели мы не понимаем, что подлинная нравственность заключается

в том, чтобы накормить страждущего, а не с добрыми словами проводить его в

могилу?

Именно поэтому еще более унизительным для нас кажется то обстоятельство,

что сегодня мы вынуждены идти с протянутой рукой к презираемому нами

Западу, чуть ли не вымогая подачку намеками на угрозу непредсказуемости

страшного русского бунта.

Я говорю: все высоты личного духа, будь то Толстой, Достоевский ли,

Булгаков и так далее, которыми мы можем гордиться, воздвигнуты не благодаря

особой духовности нашего общества, а в противовес его бездуховности. Именно

глубина этой бездуховности и порождала могучую волну русского культурного

гуманизма, но как всякая волна она так и не смогла всколыхнуть самую толщу

народной жизни.

Впрочем, это замечание относится далеко не только к нам. Везде мы можем

проследить, что нравственные светочи зажигаются лишь когда падение нравов

омрачает душу народа. Они как лучезарные маяки ведут людей к спасению и не

дают совести погрузиться в вечный сон.

Я всегда сильно переживал, что в этих словах видят лишь пафос отрицания. Но

не пафос ли это утверждения необходимости реального взгляда на состояние

срединной нашей национальной жизни? Не это ли спасение от самодовольства

нации, которое мешает разглядеть подлинное состояние народной души и

очистится от всего, что мешает обрести жизнь действительно праведную?

Не Христос ли говорил: вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь,

как вынуть сучок из глаза брата твоего!

Так и нам, народу российскому стоило бы пристальней вглядеться в свою

жизнь, прежде чем мнить себя блюстителями истинной веры и духовной чистоты

других народов.

У меня спросили

У меня спросили: но на чем же тогда должен стоять символ веры нашей,

неужели наше предназначение лишь в том, чтобы являть миру пример как не

надо жить?

- Я не только верю, но и знаю: у России великое будущее. Именно ей

предстоит выполнить великую миссию, о которой разговор еще впереди. Мы

обретем многое. В том числе и народный достаток, который освободит русского

человека от проклятия нищеты, унижающей и растлевающей дух так же как и

стяжательство.

- Но что для этого нужно России?

- Прежде всего обратиться к своей внутренней жизни, сосредоточив на ней

весь свой созидательный потенциал, не отвлекаясь на устройство жизни

других. Понять, что при всей нашей особенности, у россиян, как и у всех

других народов, нет ничего того, что возвышало бы нас над остальными. Нет

народов худших или лучших, святых или греховных, есть только - разные.

- Освободиться от оков государственности и сделаться народом гражданским,

свободным в созидании и ответственным за содеянное. Не мы во имя

процветания государства, а государство для нашего процветания. Заняться

обустройством своего собственного национального общежития, научиться

самоуправлению.

- Положить в основание национальных этических норм КаУм и в основу

национального обустройства формулу Бог=Человек=Семья=Отечество

Реформировать православие, избавив его от претензий на всемирную

исключительность. В церкви священник должен быть прежде всего духовником, а

не маклером в посреднической конторе по предоставлению божьей благодати.

Назад к содержанию

11.Глобальные проблемы человечества в XXI веке и судьба России

Особая роль России это не наше достоинство, это наш Рок.

Во мне живет ощущение какой-то особой значимости уходящего столетия. Мне

представляется, что именно в XX веке человечество в своем пути уже

поднялось на ту высоту, с которой достаточно ясно можно увидеть не только

цельный смысл уже пройденного, но и земной горизонт, за которым открывается

пока еще таинственное для нас инобытие.

И если ранее, поднимаясь с вершины на вершину осмысления жизни человек мог

видеть ее лишь фрагментарно, не имея достаточно данных, чтобы соединить в

целое, то теперь перед нашим взором открывается величественная панорамаво

всей своей перспективе.

То, что произошло в минувшем веке в некотором роде напоминает колоссальный

переворот в человеческом сознании, связанный с представлениями о географии

Земли. Веками копившиеся знания об отдельных участках ее поверхности вдруг

соединились в единое и пред изумленным мысленным взором человека его родная

планета предстала в своей завершенной целостности.

Для нас немаловажно то, что первоначально Земля была "схвачена" цельно

именно мысленным взором и лишь затем человек рискнул охватить ее буквально,

расправив над океаном паруса своих дерзновений. И пусть первый, мысленный

вид Земли еще не соответствовал полностью реальности, но в принципе он был

правильным!

То же мне представляется происходит и сейчас, но уже применительно к

восприятию смысла земного человеческого бытия, его истории,

предназначенности и путей взлета к Трансцендентальности. Мы стоим сейчас на

пороге нового озарения и я уверен, что именно в XXI веке человеческое

сознание сможет целостно охватить, то, что еще сегодня мы видим лишь как

отдельные сцены величественной Божественной комедии.

Но именно в минувшем столетии мы подошли к этому рубежу и общие контуры

картины бытия уже все явственней проступают в нашем сознании.

Особенность же познания дальней исторической перспективы заключается в том,

что чем дальше имеет возможность заглянуть вперед человек, тем яснее

видится ему смысл процессов, происходящих в ближних временных горизонтах,

тем глубже он может проникнуть в предстоящие проблемы.

Особый же интерес у людей всегда вызывало то, что мы называем глобальными

проблемами человечества, что составляет основной стержень противоречий

переживаемой эпохи. Мне представляется, что на рубеже третьего тысячелетия

мы имеем возможность по новому осмыслить не только уже преодоленное нами,

но и увидеть истинные глобальные проблемы ближайшего будущего.

Я думаю, что одной из первых по настоящему глобальных проблем, с которой

пришлось столкнуться человечеству как объективированной сущности, была

проблема преодоления полной зависимости от природы, преодоление

отчужденности от процесса производства всего необходимого для своего

существования.

Но именно разрешение этой проблемы и привело к тому, что человек вынужден

теперь постоянно разрешать порожденные этим шагом новые проблемы, в основе

которых общее глобальное противоречие между первой и второй

(человекосотворенной) природами.

Вплоть до XX столетия это противоречие не осознавалось в полной мере.

Слишком незначительными были масштабы человеческой деятельности, результаты

которой первая природа еще могла как-то растворять в потоке своей

колоссальной животворящей энергии. И тем ценнее для нас опыт минувшего

века, который не только увеличил производящие силы человека до

соизмеримости с природными, но заставил нас трезво взглянуть на результаты

своих преобразующих усилий.

Я думаю, что именно произошедшее осознание соизмеримости человеческих и

природных сил позволит в XXI веке избежать серьезной конфликтности между

ними и в основу созидающей деятельности человека положить тенденцию к их

гармонизации. И то, что сделано уже в этом направлении человеком в

последние годы века минувшего позволяет с уверенным оптимизмом смотреть

вперед. А также избавиться от истерического взгляда на эту проблему и

понять, что она вполне разрешима. Во всяком случае уже сегодня во всем

цивилизованном мире действует достаточно эффективный механизм как

общественного, так и государственного контроля за состоянием природной

среды.

Куда более серьезными на мой взгляд являются проблемы, порожденные

единством и борьбой личного и общественного начала. Мы уже заметили, что

именно эти проблемы пока нанесли человечеству куда больший ущерб, чем все

природные катаклизмы (включая эпидемии) вместе взятые. Практически вся

история человечества шла именно под знаком этого, как казалось практически

неразрешимого противоречия между личным началом и потребностями

обустройства общественного бытия, а также между различными корпоративными

объединениями, порожденными борьбой этих начал: племенами, народами,

государствами, сословиями, классами.

Возможно не для всех очевидно каким образом противоречие между Я и Мы

порождает различные корпоративные объединения. Однако если взглянуть в

суть, то мы увидим, что во основе всякой корпорации лежит именно стремление

каждого "Я" обрести среду своего непротиворечивого с "Мы" обитания. При

этом именно малое корпоративное "Мы" в противовес другим "Мы" более высоких

общественных структур использовалось "Я" для реализации своего личностного

начала.

Я думаю, что в грядущем веке все прежние формы, в которых разрешалась эта

линия противоречий Я - Мы: национальные, идеологические, классовые или

совсем отживут, или отойдут на второй план.

И в этом отношении примечательна роль века минувшего: именно социальные

катаклизмы XX столетия позволили осознать преходящий характер национального

и бессмысленность классового антагонизмов. Я думаю, что духовные лидеры

нового столетия осознают в полной мере, что национальное бытие свойственно

лишь детству человечества и то, что люди уже сделали гигантский шаг к

преодолению этого одного из последних барьеров на пути к жизни во

всечеловеческом братстве, которое свойственно более высокой ступени

развития.

Однако как бы мы ни считали национальное бытие ограниченным, оно есть

непреложный этап в развитии человечества, который может быть пережиттолько

через полную национальную реализованность. Именно поэтому пока национальное

"Я" не реализуется хотя бы в основных своих началах, не разовьется до того,

что человеку станет тесно в национальном платье, осознание главенства

общечеловеческих начал не может стать ведущей тенденцией развития.

Сегодня Европа уже начала переживать национальную ограниченность, Северная

Америка еще в новое время стала котлом, переваривающим национальное в некую

иную субстанцию из которой все более проступают черты нового существа -

Человека всемирного. Подобные процессы начинают мало помалу проявлять себя

и в других регионах планеты.

Это не означает, что XXI век пройдет бесконфликтно в плане самоутверждения

отдельных наций. На нашей планете еще много народов, которые только

формируются как нации или развитие которых было подавлено более передовой

(в смысле темпов развития) нацией.

Пожалуй наиболее ярким примером такого "подросткового" (когда доминирует

тенденция самоутверждения) состояния сегодня могут быть палестинцы, чеченцы

и ряд этот можно продолжить. Как это ни парадоксально, но примерно в таком

положении находится и Россия. Дело в том, что развитие русского

национального самосознания было прервано примерно в середине XIX века,

когда оно находилось на мощном подъеме. Я уверен, что совершенно не

случайно именно на этот период пришелся золотой век русской культуры.

Становление русской нации было прервано буквально в тот момент, когда мы

приближались к своей зрелости. Оно было прервано Империей. Именно в XIX

веке имперское начало стало преобладающим над национальным, и вместо

самосовершенствования нации мы пошли по пути экспансии своего еще

недозревшего менталитета на окружающие нас народы.

Сегодня мы расплачиваемся за это тем, что европейский христианский мир

смотрит на нас как на трудных подростков еще не созревших полностью к

равноправному вхождению в их семью, а народы, подвергшиеся русской

экспансии, подозрительно относятся к нашему новому состоянию.

Сегодня нам предстоит продолжить прерванное и вновь устремиться к

предначертанной высоте. Подлинный взлет нашей нации еще впереди. И все же

наше будущее как и будущее всех народов не в национальном, а

общечеловеческом. И в полной мере мы осознаем это именно в XXI веке, когда

интеграционные процессы станут общечеловеческой доминантой.

Столь же преходящий характер имеют и классовые антагонизмы. Однако в

отличие от национальных они обнаружили свою историческую исчерпанность уже

в прошедшем столетии. Сегодня человечество уже в полной мере осознало

неизбежное ролевое распределение на организаторов и исполнителей и

невозможность его преодоления до тех пор, пока человечество не освободится

от непосредственного участия в общественном воспроизводстве.

Кстати, немалая заслуга в этом принадлежит именно России, которая первой в

массовом масштабе попыталась реализовать умозрительную идею уничтожения

классов. Однако законы общественного развития неумолимы: мы смогли добиться

лишь того, что на месте уничтоженного вырос монстр советской номенклатуры,

эксплуататорская сила которого превзошла все, что знало до этого

человечество. Но в чем же тогда будут состоять действительно определяющие

лицо XXI века глобальные проблемы и противоречия?

Я говорю, что главной проблемой нового века станет противоречие между

культурно-историческими типами нашей цивилизации.

Именно это противоречие и приобретет глобальный характер и может вновь

поставить человечество на грань самоуничтожения.

Что же представляют из себя эти культурно-исторические типы?

В основе культурно-исторической типологии лежат отношения квадратуры круга

Я-Мы-Мир-Трансцендентальность. Эти отношения позволяют выделить три

основных типа человеческих общностей, названия которых носят чисто условный

характер.

1.Европеидный культурно-исторический тип. К нему кроме большинства

европейских народов безусловно принадлежат североамериканцы. Близки к этому

типу японцы, некоторые южноамериканские и азиатские нации. Доминантой этого

типа является начало личной свободы, освобождение от сковывающего динамизм

развития Мы. Ведущая идеология этого культурно-исторического типа -

христианство, в котором как нигде сильно именно личностное начало. Основная

тенденция общественного обустройства - демократия.

2. Азиатский тип. Ядро его образования - древневосточные цивилизации и их

потомки. В значительной степени тяготеет к этому типу Китай. Доминантой

этого культурно-исторического типа является господство Мы, подчинение Я

общему началу. Ведущая идеология - ислам, но не противоречат этому типу и

религии с обезличенным божественным началом (конфуцианство, даосизм и

т.д.). Основная тенденция в обустройстве общественного бытия - тяготение к

деспотии или теократическому режиму.

3. Афро тип. Следы его в можно найти в среде обитания реликтовых,

аборигенных народов Африки, Австралии, Крайнего Севера, островного мира.

Доминанта этого типа - включенность в природную жизнь без преобразующего

человеческого начала. Цивилизация такого типа строится на попытке

сохранения изначальной гармонии с природной средой, на стремлении не

преобразовывать Природу (и тем более не создавать вторую), а просто жить в

ней. Общественное устройство склонно к консервации первобытных типов

отношений. Ведущие идеологии - язычество, идолопоклонничество, пантеизм.

Особенностью этого типа является его реликтовый характер и связанная с этим

неспособность противостоять влиянию более зрелых цивилизаций.

Ведущей глобальной проблемой нового столетия станет противоречие именно

двух первых культурно-исторических типов. Признаки этого мы видим

повсеместно. В первую очередь они проявляются в попытке исламского

фундаментализма утвердиться в качестве ведущего консолидирующего начала в

так называемом третьем мире, в растущем противостоянии его христианской

ветви цивилизации.

Я не исключаю того, что человечеству предстоит пережить и третью мировую

войну, вызванную именно этим противостоянием. Ее искры уже вспыхивают то на

Балканах, то в Афганистане, то в Чечне. И вновь как и в предыдущих мировых

столкновениях России здесь уготована особая роль. Однако я не склонен

считать, что пессимистический сценарий наиболее реален. Уже само осознание

этой опасности может привести к тому, что будут предприняты все необходимые

шаги, чтобы избежать горячего развития событий.

И если мы знаем диагноз (а болезнь, порождающая эти противоречия - борьба

личного и общего начала), то ведомо и лекарство от нее: утверждение в

качестве главной этической нормы КаУм и обустройство общественного бытия на

основе гармонической формулы, которую мы вывели в разделе, посвященном

социальному обустройству: Бог=Человек=Отечество =Социальная группа= Семья.

Смысл прозрения, которое должно осенить человечество, чтобы предотвратить

новые глобальные потрясения, заключается в том, что нельзя строить бытие на

принцах подчинения ни личного общему, ни общего личному. Путь к

гармоническому развитию нашей цивилизации в установлении равноправия общего

и личного. А это предполагает равное, но как бы с противоположных сторон,

движение к общему знаку как Европеидного так и Азиатского культурно-

исторических типов.

В этом глобальном противостоянии, как я уже говорил, особая роль

принадлежит России. В течении длительного исторического периода мы пытались

обособиться как от Востока, так и Запада, хотя наша культура тяготела

именно к христианской Европе. Пока Запад был разобщен, такая линия

поведения была неизбежной. Однако сейчас ситуация изменилась. Европеидный и

Азиатский культурно-исторические типы стремительно консолидируются и нам

настала пора более ясно определить свою позицию, осознавая, что от этого

зависит глобальная расстановка сил.

События последнего времени показывают, что мы вновь пытаемся занять позицию

обособления, разыгрывая карту противоречий между северо-атлантическим

альянсом, наиболее реакционными режимами азиатской культуры и Китаем. Такая

позиция представляется мне глубоко порочной. Она во многом предполагает

повторение сценария, который уже был воплощен накануне второй мировой

войны. Тогда мы делали свою игру на противоречиях между тоталитарной

Германией и западными демократиями. В итоге мы фактически способствовали

взращиванию германского милитаризма, снабжая его стратегическими ресурсами,

готовя военные кадры и т.д. И как это чаще всего бывает с Россией

(вспомнить хотя бы как отблагодарила нас Австрия за помощь в 1848 году во

время Крымской войны), тот, кому мы больше всего помогали, стал нашим же

врагом.

Сегодня я с большой тревогой смотрю, как мы вновь потакаем наиболее

реакционным режимам, которым наша помощь нужна лишь для прорыва

международной изоляции и накопления сил. Но мы же и станем первыми жертвами

их агрессивных устремлений. Ибо в ситуации, когда мы дистанциируемся от

Запада, наиболее удобный для них путь радикально изменить баланс сил в

глобальном противостоянии - вывести из игры и подчинить своему влиянию

Россию. Тем более, что для этого в ней есть достаточно влиятельная пятая

колонна мусульманских народов.

И вновь в этой ситуации мы первыми примем удар и будем фактически в

одиночку противостоять натиску исламского фундаментализма, не имея

возможности опереться в полной мере на поддержку Запада, к которому мы

повернулись задом.

И вновь в этом противостоянии в первую очередь выиграет тот, кто будет в

стороне ждать, пока столкнувшиеся стороны не обескровят себя. Но при этом

нам не стоит винить Запад за его выжидательную позицию: мы сами

распределили роли, и только дурак не воспользовался бы шансом, который мы

сами же и вручили ему.

Именно поэтому я считаю, что в наших прежде всего национальных интересах

уже сегодня следует сделать выбор в пользу интеграции с Северо-

атлантическим альянсом. Возможно именно этот шаг и может стать решающим в

предотвращении третьей мировой войны.

Конечно, этим ведущим противоречием культурно-исторических типов далеко не

исчерпываются все глобальные проблемы нового века. Я думаю, что все более

усиливающимися линиями глобальных проблем станут терроризм, управление

биологическим воспроизводством человека, выход из-под контроля

искусственных интеллектов, гармонизация первой и второй Природ.

Особую остроту этим проблемам придаст колоссальное увеличение

индивидуальных возможностей воздействия на мир и общество. Это приведет к

значительному повышению ответственности человека, которую уже нельзя будет

регулировать обычными нормами.

Назад к содержанию

12.Семья

Семья, как и нация, всегда являлась предметом особых нравственно-этических

спекуляций, которые придавали этим понятиям некий абсолютный характер и

затемняли их конкретно-историческую детерминированность. Умозрительная

незыблемость этих институтов была освящена табу, а всякая попытка

объективного взгляда на их исторические судьбы обычно подвергается

обструкции со стороны ханжествующего и ура-патриотического обыденного

сознания.

Однако, я думаю, что XXI век позволит обрести наконец трезвый взгляд на эти

проблемы и во многом переосмыслить наше к ним отношение. При этом в оценке

наметившихся тенденций развития семьи стоит избегать определений "хорошо"

или "плохо". Куда важнее для нас принять объективную неизбежность этих

эволюций и определить их место в системе нравственно-этических координат

нового века, в системе КаУм.

Здесь уместно остановиться вообще на определенной особенности, свойственной

человеку при восприятии перемен социально-бытового и нравственно-этического

характера. Чаще всего в господствующем обыденном сознании они

воспринимаются именно в оценочных характеристиках "хорошо" или "плохо" и

чаще всего изменение традиций оценивается как "плохо".

В этом отношении можно привести массу примеров: входят в моду длинные

волосы - плохо, укоротились юбки - падение нравов, дети стали более

свободно проявлять свою волю - неуважение к родителям и т.д. и т.п.

Такое упрощение оценочных характеристик - неизбежное следствие ориентации

на поведенческие этические перечни, которые закрепляют в традиции те или

иные конкретно-исторические нормы, соответствующие конкретным же ситуациям.

Избавиться от подобного оценочного синдрома, который чаще всего подводит

нас и мешает реализации человеческой предназначенности, можно, лишь

принимая идущие перемены как результат каких-то вполне естественных и

объективно неизбежных процессов и оценивая их не по отношению "раньше и

теперь", а на основании универсального этического критерия КаУм. То же

можно отнести и к оценке развития института семьи.

Чтобы объективно взглянуть на его будущее, стоит остановиться на том опыте,

которым уже располагает человечество. В нем для нас безусловно важны три

момента:

1. Семья - биологически-социально-экономический институт, обеспечивающий

наиболее оптимальные условия для воспроизводства человека как вида.

2. Семья - институт, возникший на определенной ступени развития

человечества.

3.В контексте исторического развития, а во многих случаях и современного

состояния, существуют различные формы брака.

При этом наиболее существенным в понимании роли семьи и особенностей ее

трансформации является ее воспроизводящая функция. На заре человеческой

истории воспроизводство обеспечивалось родоплеменой группой, и появление

семьи, как первичной социальной ячейки, было обусловлено прежде

всегостановлением ее, как производственной структуры, наиболее адекватной

достигнутому уровню развития производительных сил.

Надо сказать, что произошедшие с доисторического времени социально

экономические перемены не привели к качественному изменению роли семьи.

Вплоть до наступившего нового века она продолжает оставаться основной

ячейкой, обеспечивающей наиболее гармоническое воспроизводство жизни.

Однако судя по наметившимся тенденциям, с большой долей уверенности можно

сказать, что значение семьи при нормальном прогрессирующем развитии

человечества может радикально измениться: она утратит свое основное

значение и перестанет быть обязательным элементом механизма воспроизводства

человека.

И здесь вновь было бы некорректным применять оценочные понятия "хорошо" или

"плохо" - это просто неизбежное следствие естественного развития и, кстати,

совершенно не угрожающее пресечением человеческого рода.

Дело в том, что если стоять на основании здравого и подтвержденного

реалиями, а не умозрительными выводами смысла, то стоит признать, что

прочность семьи обеспечивается двумя основными факторами: экономическим и

гармонией духовно-чувственного и физиологического восприятия. Впрочем, мне

самому неловко от столь предельно точной, но "высушенной" терминологии,

поэтому второй фактор стоит назвать своим законным именем - любовь.

Да простят меня романтики всего земного шара, однако любовь куда менее

прочная связка для семьи, чем ее функция материального обеспечения

воспроизводства жизни. Почему, по отношению к любви проявляется такой

"скептицизм", об этом чуть позже. Сейчас же для склонных к душевным

экзальтациям натур предложу утешительную сентенцию, не претендующую,

впрочем на новизну:

Никакое богатство не спасет любовь. Зато любовь часто помогает преодолеть

любые невзгоды.

И все же тот стержень, который на протяжении многих веков придавал

устойчивость семейным узам и делал "священно-незыблемым" этот институт -

обеспечение материальных условий воспроизводства человеческой жизни.

Сегодня, беспристрастно и без ханжества оценивая исторический опыт, мы

имеем возможность с достаточным для выведения закономерности основанием

сказать: чем менее человек будет зависеть от непосредственного участия в

общественном производстве, чем более гарантированным будет материальное его

обеспечение, тем меньшее значение будет иметь институт классической

моногамной семьи.

Эту закономерность можно со всей очевидностью обнаружить в современных нам

обществах. Именно в наиболее развитых странах наблюдается устойчивая

тенденция увеличения неполных семей. Именно в наименее развитых странах

более всего ощущается влияние семейно охранительных традиций, а также

идеологического воздействия, направленного на укрепление семьи.

Чтобы понять существо этой тенденции, следует обратиться к влиянию духовно-

чувственного и физиологического фактора на прочность семьи.

Я говорю, что любовь - это неустойчивый гармонический духовно-чувственный и

физиологический резонанс личностей, который чаще всего или достаточно

быстро пропадает, или переходит в более глубокое, но ровное чувство

привязанности.

Каждый человек - это неповторимый по своему диапазону, тембру и силе

звучания орган, который к тому же находится в постоянном развитии.

Чтобы возникло чувство любви, должен произойти гармонический резонанс этих

двух зазвучавших рядом инструментов. Но это весьма редкое и неустойчивое

явление, так как каждый из этих инструментов, развиваясь по своим

внутренним законам, меняет и диапазон и тембр звучания своей личностной

жизни, что и может привести к потере прежнего резонанса и жажде обретения

нового. Именно так часто и бывает.

Но бывают и другие вариации. Резонанс может охватить только часть личного

диапазона и оставшаяся часть регистра будет ждать своего часа, чтобы

прозвучать в другом дуэте, который может стать или самостоятельным, или

частью небольшого оркестрика из уже нескольких инструментов.

Чем шире и динамичней интеллектуальное и чувственное развитие человека, тем

вероятней, что возникающий резонанс не охватит всего личностного диапазона.

Именно поэтому чаще всего натуры чувственные и одаренные бывают однолюбами

лишь в неразделенном чувстве.

В любви, как и вообще личностной реализации должен прозвучать весь регистр

и если этого не произойдет, человек все равно будет стремиться к тому,

чтобы "молчащие" струны были затронуты смычком чувств. Поэтому гораздо чаще

возникшая семья продолжает удерживаться какими-нибудь обстоятельствами

материального и более устойчивого, чем чувства плана: жилье,

ответственность за материальное обеспечение детей, общее хозяйство, психо-

физиологическая привязанность и пр.

Мы часто видим в своем окружении, как тяготятся своим союзом люди, как

жаждут они свободы и не могут ее обрести из страха остаться один на один с

проблемами материального плана или чтобы не наносить душевную травму детям.

Поэтому чем больше будет обеспечиваться общественным производством

индивидуальная экономическая независимость, тем больше прочность семьи

будет зависеть от наименее прочной составляющей уз Гименея - любви.

Я думаю, что ведущей тенденцией наиболее развитых обществ нового века будет

переход к открытому браку, в котором главным связующим звеном будет забота

о воспитании детей, развитии их личностей. Семья станет действительно

свободным союзом чистых чувств, лишенным лжи и лицемерия, а также всего,

что, будучи сокрытым, отравляет совместную жизнь супругов.

Я думаю, что все большее значение будет приобретать групповой брак, в

котором супругам будет проще не только реализовать все стороны своей

личности, но и сохранить определенные интимные границы и обеспечить

устойчивость микросреды, в которой будут воспитываться дети.

Наряду с этим будет все более четко прослеживаться и тенденция к

общественному воспитанию в своеобразных клановых учреждениях, создаваемых

корпоративными социальными группами. И хотя это не означает наступление

полной идиллии в отношениях людей, но распад семьи престанет быть

непременной трагедией, травмирующей в первую очередь детей.

Одна из наиболее сложных для сегодняшнего понимания проблем, которая

возникнет вследствии этой тенденции - проблема деторождения. Многие

выражают опасение, что секс все более будет утрачивать для человека цель

деторождения и что люди просто не захотят утруждать себя муками родов.

Я не склонен к фантазиям на эту тему, но я твердо уверен в одном: вопреки

всем чисто умозрительным опасениям, человечество уже достаточно наглядно

успело продемонстрировать свою поразительную способность к регуляции

биологического воспроизводства. Мы не можем сегодня предугадать, как это

произойдет, но закон природы неумолим: дети останутся для человека одной из

важнейших составляющих смысла его бытия. Просто возникнут новые факторы,

которые сделают как для мужчины, так и для женщины непреодолимой тягу иметь

детей.

Возможно мы просто поймем, что каждый рожденный нами ребенок - это наш же

шанс на реинкарнацию. Однако все сказанное отнюдь не означает, что парная

семья отойдет в прошлое уже в XXI веке. В этом отношении можно ожидать, что

на фоне все более проявляющей себя тенденции к открытому или групповому

браку мы будем наблюдать рост престижа именно моногамного брака. Он будет

характерен для союза целостных, стабильных натур, которые будут составлять

своеобразную аристократическую "чистопородную" элиту человечества, не

представляя его большинства.

Однако и в таких семьях будет значителен элемент открытости, позволяющий

более широкий спектр сексуальных и духовных контактов супругов с другими

партнерами. Без этого просто невозможна полная реализация человека во всем

многообразии его психо-физиологических и духовных проявлений. Такое

поведение супругов не будет восприниматься как измена, но при этом

деторождение будет подчинено строгому правилу сохранения родовой линии.

Назад к содержанию

Истинные ценности человеческой жизни

Бог дал человеку только три ценности, соразмерных самому Бытию: жизнь сама

по себе, творчество и любовь.

Это произошло со мной, когда я работал советником директора института

молодежных кадров в Кандагаре. Кто побывал там в разгар нашей советской

"интернационалистской" миссии 1979 - 1992 года, тот знает что

за"удовольствие" находится в этой одной из самых горячих точек тогдашнего

Афганистана. 7 августа 1986 года (дату сохранил мой дневник, который я вел

там) наш маленький советнический городок на окраине Кандагара подвергся

сильному обстрелу эрэсами, минометами и безоткатками. Нельзя сказать, что

это был первый обстрел, который мне пришлось испытать за время работы там.

Просто до этого нас "долбили" не так сильно. А это было то, что для

невоенного человека представлялось воистину ураганным огнем.

Во время обстрела мы сидели в небольшом коридорчике, который и был нашим

убежищем. Со стороны "зеленки" (так называли контролируемую моджахедами

зону) нас защищали двойные стены. А крышу над коридорчиком заложили старыми

автомобильными покрышками и кирпичами. Собственно, убежище это было весьма

ненадежным. Прямое попадание эрэса в здание элементарно разметало бы нашу

защиту, но психологически мы чувствовали себя в относительной безопасности.

Обстановка самая что ни на есть располагающая к философским размышлениям.

Особенно в несколько мгновений между донесшимся звуком залпа и разрывами

долетевших снарядов. Конечно, это была далеко не та смертельная опасность,

которую переживали наши солдаты в бою, но для меня это было вполне реальное

ощущение близости смерти и полной зависимости моей жизни от слепого случая.

Поэтому, наверное, пережитое в том коридорчике и стало толчком к моим

размышлениям над истинными ценностями жизни. Во имя чего надо жить, чтобы

ни одно мгновение этого бесценного дара не была растрачено ради пустого?

Кое-что я начал понимать уже там и вскоре стал достаточно философски

относится и к обстрелам, и перелетам на "вертушках" и самолетах под

прицелами "Стингеров". Хотя, признаться, мне было трудно перебороть в себе

две вещи: страха падения с высоты в подбитом самолете (кто не боится не

мгновенной смерти!) и чувства смертельной досады от бессмысленности того,

что мы делали в Афганистане. Как избавиться от страха во время полетов,

меня осенило довольно быстро. Так как пистолет был у меня всегда за поясом,

то я решил: если самолет подобьют, я просто застрелюсь и избавлю себя от

ужаса этих нескольких минут падения.

Избавиться от досады, вызванной бессмысленностью нашей миссии (а значит и

бессмысленности моей вполне реальной гибели), было сложней. Но в конце

концов удалось справиться и с этим. Я решил, что все пережитое и увиденное

мной там, имеет лично для меня непреходящую ценность. И это был не только

политический опыт, но и опыт проникновения в совершенно для меня незнакомую

культуру. В конце концов это была самопроверка: а что я вообще-то стою в

экстремальных ситуациях?

И все же самое главное, что дал мне Афганистан, это именно толчок к

философскому осмыслению жизни, ее истинных ценностей. В этом отношении в

моей голове и душе было немало того, что вошло в меня еще в детстве и

юности в "славные" советские 60-е и 70-е годы и что сегодня представляется

мне примером истинно фальшивых ценностей.

Я был свято уверен, что Родина вправе требовать от меня жертвы, а я обязан

жертвовать в имя ее. Я был так же свято уверен, что жизнь моя должна быть

подчинена какой-то великой идее (всеобщего братства, счастья и т.д.),

находящейся, собственно, вне меня. Отравленный маниакальной державной

подозрительностью, я считал, что весь мир делится на хороших людей и

врагов, которые враги нам просто по всему своему существу.

Афганистан помог мне разглядеть во всем этом подлинное содержание, а то,

что я серьезно занимался историей, помогло получить подтверждение:

увиденное мной есть очевидный опыт не только России, но и человечества.

Я понял, что Родина, Нация, Идея, Долг - понятия, которыми в России

практически на протяжении всей нашей истории (как, впрочем и во всем мире)

чаще всего попросту бессовестно спекулировали и людям на самом деле

приходилось жертвовать не во имя интересов Родины, а ради кучки эгоистичных

политиканов, беззастенчиво треплющих действительно святые слова.

Мы жили почти всегда в условиях подмененных понятий, служили подмененным

Богам. Особенно это ярко видно на примере именно России.

Я понял, что никакой интерес Родины просто принципиально не может оправдать

жертву своих детей. Это представление свидетельствует об извращенном

мышлении, допускающем, что мать во имя своих интересов может пожертвовать

своим же ребенком.

Я понял, что большинство ценностей, утвержденных общественной моралью и

ради которых приносится в жертву сама человеческая жизнь, есть ценности-

оборотни. Прекрасные и манящие с виду, во мраке человеческого духа они

быстро обращаются в свирепых чудовищ.

Я думаю, что человечество пока зря кичится тем, что оно избавилось от

ритуальных человеческих жертвоприношений, свойственных периоду

идолопоклонничества. Мы считаем отвратительным, когда во имя богов или

идолов проливалась кровь одной жертвы. Но не мы ли вплоть до нынешних

времен продолжаем нести на жертвенные алтари чистых идей миллионы

человеческих жизней?

Идеи социального переустройства, идеи национального определения, сколь бы

ни было исторически неизбежным их воздействие на развитие социума - разве

не человекопожирающие идолы они? Разве не достаточно мы принесли им жертв,

чтобы в нашем сознании не произошел еще один грандиозный переворот, к

которому мы уже созрели: никакая самая великая идея не стоит никакой самой

маленькой жизни.

Истинная мера ценностей определяется в системе личностных координат идолжна

безусловно подчиняться высшей ценности - человеческой жизни. Ибо нет бога

выше Бога и человек часть его!

Все должно подчиняться этому и все должно соизмеряться этому. И только так

мы можем отличить ценность-оборотень от истинной ценности.

Было бы наивным предполагать, что эта идея могла стать ведущей в

предшествующие периоды, когда шло становление человечества, когда в нас был

силен еще подростковый дух самости. Но я говорю: сегодня человечество уже

достаточно зрело, чтобы принять ее как одну из важнейших основ этики

третьего тысячелетия.

Я говорю: Бог дал человеку только три ценности, соразмерных самому Бытию:

жизнь саму по себе, творчество и любовь.

И в этом должна быть вся религия. И нет ничего выше этого и только ради

этого стоит жить. И только в этом - Долг человека. Все остальное -

преходяще и второстепенно. Все остальное - прах! Я знаю, что жертва может

быть только личной и никто не вправе требовать жертвенности. Я знаю, что

принесение в жертву личной жизни может быть оправдано только в том случае,

если это сделано во имя Жизни, Творчества или Любви.

Так истинно оправдана жертва, когда кто-то спасая ребенка гибнет сам, ибо

жертва эта ради Жизни. Истинно оправдана жертва, если кто-то не щадит себя

во имя Творения. Истинно оправдана жертва, если она во имя любви к ближнему

и принесена по истому стремлению. И только любовь дает новую жизнь и в этом

тоже круг священный: жизнь - любовь - жизнь. И нет иных ценностей,

соразмерных Человеку, и все жертвы жизненные ради иного - на алтарь Идолам.

У меня спросили У меня спросили: но как вы можете отрицать необходимость

жертвенности во имя Родины? А если на нашу страну напали враги, как это

было во время Великой отечественной войны? - Но ведь и сама эта война и все

войны вообще возникают от того, что кто-то считает что интерес его родины

выше всего и выше жизней своих соплеменников и соседей. А раз так, то ради

этих интересов можно пойти на соседа и бросить в чудовищную мясорубку войны

и своих и чужих. И не может быть так, что интересы моей Родины для меня

выше интересов иной Родины для иного. Ибо если допустить такое, то не в

этом ли порочный круг, который оправдает что угодно? И не этим ли объясняет

пролитую кровь тот, кто идет на тебя? Ведь и он может считать, что интерес

его родины есть ценность выше жизни человеческой и он пойдет с оружием

воевать на тебя. Кто не понимает этого, тот не понимает и Христа и не

принимает хритианства, которое только и разрывает круг порока: "А Я говорю

вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою. Обрати к

нему и другую; И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай

ему и верхнюю одежду;" [Матфея 5:39, 40] Воистину нет ничего ценнее жизни

человеческой и кто не понял этого для того и Отечество не свято, ибо у всех

оно одно - Земля наша.

Назад к содержанию

Ведущая тенденция: нравственный прогресс общества или нарастание зла?

Мне часто говорят, что я неисправимый оптимист в оценке перспектив человека

и все в мире будет происходить гораздо хуже, чем я предполагаю. Расхожее

мнение сегодня (как впрочем и всегда), что с каждым днем Зло лишь

увеличивается: люди становятся все более безнравственными, злыми, все

меньше становится добра и сострадания и что человечество с каждым днем все

ближе к черте, за которой - нравственная погибель.

Конечно, над наивностью такого взгляда сегодня можно было бы только

посмеяться, приведя известную надпись, сделанную в Египте за 2000 лет до

н.э., в которой говорится, что растущее поколение находится на грани

нравственной гибели. Как видите, наступление катастрофы подзатянулось по

крайней мере на 4000 лет, хотя и тогда и сейчас описание плачевного

состояния морали в обществе происходит буквально в одинаковых выражениях.

Однако стоит ли улыбаться наивности, если подобное мировосприятие (я его

называю истерическим) распространено настолько, что поражает волю очень

многих людей, парализует их усилия на преображение и собственной жизни и

окружающего мира, мешает их реализации.

Я же говорю, что нашему мировосприятию свойственна парадоксальность: чем

быстрее в мире идет реальное утверждение Добра, тем все более нам кажется,

что увеличивается Зло.

Почему же это так происходит? Прежде чем мы ответим на этот вопрос, мне

хотелось бы все-таки показать справедливость утверждения, что в мире

происходит нравственный прогресс.

Разве не утверждение нравственных начал то, что человечество уже осудило

войны, как способ решения возникающих проблем?

Разве не были брошены раньше неимущие люди на произвол, а сейчас социальная

защищенность становится стержнем деятельности любого цивилизованного

государства?

Не раньше ли сама жизнь человеческая и естественные права его были

попираемы произволом и беззаконием и не сегодня ли Человек становится в

центре всякого законодательства, в центре моральных установок общества?

Не раньше ли насилие было естественным способом утверждения нравов и не

сегодня ли именно насилие во всех его формах подвергается повсеместному

остракизму?

Разве это не бесспорные свидетельства того, что шаг за шагом, но мы идем

все же по пути нравственного прогресса и все шире территория Добра?

Но откуда же берутся основания для истерического мировосприятия, почему же

столь пессимистично смотрят многие на мир?

Тому немало причин, связанных с особенностями нашего восприятия. Экспансия

добра приводит к расширению границ соприкосновения со злом и, отступая, оно

приобретает все более изощренные формы. Проникаясь добром, мы начинаем

замечать зло там, где его не видели раньше. Все жестче становятся критерии,

разделяющие добро и зло, и то, что раньше было обыденным, сегодня - уже

противно нашей морали.

Хорошо, скажете вы, приведенные примеры действительно говорят о том, что

расширяется поле восприятия Добра, но как же быть с очевидностью того, что

все больше людей становятся слугами либо проводниками Зла? Увеличивается

преступность среди детей, растет наркомания, больше пьянства и так далее.

Было бы нелепо отрицать это. Но я говорю: то, что увеличивается проявление

зла среди отдельных людей, еще не значит регресс общественной

нравственности.

Что же стоит за этим утверждением? Чтобы понять смысл этой парадоксальной

на первый взгляд оценки нравственного состояния общества, надо сравнить

возможности выбора между добром и злом, которые были раньше и которые есть

сейчас.

По мере общественного прогресса, пропорционально ему растет и свобода воли

человека, свобода выбора между добром и злом.

Перенесите мысленно человека из средних веков с устоявшимся мировосприятием

в наше время. Поставьте его в условия той современной свободы выбора - что

произойдет с ним? Я уверен, что победит Зло. Я говорю: способность человека

противостоять злу сегодня неизмеримо выше, чем она была в средние века и

она постоянно увеличивается.

Истинная проблема в том, что вплоть до нашего времени рост противления злу

отставал от скорости расширения соблазнов, ставящих человека перед

нравственным выбором. Раньше грешили меньше не потому, что были менее

грешны, а потому, что было меньше искушений, уже свобода выбора.

Однако именно на рубеже нынешних веков мы оказались на пороге еще одного

нравственного прорыва: Рост общего нравственного потенциала сравнялся с

темпами роста внутренней свободы человека и это непреложно повлияет на

состояние общества - в XXI веке оно станет чище.

Именно поэтому я оптимистично смотрю на будущее человека и считаю: для

того, чтобы избавиться от истерического мировосприятия, нужно понять

простую истину - увеличивается не само зло, а наше знание о нем, наша

неудовлетворенность тем, что территория его власти уменьшается медленней,

чем требует того наша постоянно возвышающаяся душа.

Назад к содержанию

Кто сторож тебе, человек?

Еще в самом начале этой книги я говорил о том, что мне претит садистическая

изощренность удержания человека в нравственном состоянии, которая

свойственна большинству церковных толкований религии. Что-то внутри меня

всегда противилось церковным представлениям о проблеме воздаяния человеку

за его отступление от следования смыслу и цели бытия, за его отступление от

высшего нравственного закона.

Еще более укрепилось это после осознания мной истинной роли человека, как

со-Творца сущего. Возможно поэтому истинным потрясением для меня было,

когда я прочел в воспоминаниях известного русского юриста и публициста

А.Кони о его разговоре на эту тему с Львом Николаевичем Толстым.

Вот что видится Кони: "Ответственность и возмездие, конечно, не могут быть

понимаемы в материальном смысле или в образах, созданных необходимостью

подействовать на воображение. Как "царство Божие внутрь нас есть", так и ад

и рай внутрь нас... Мне думается, что наша душа, освобожденная от бренного

футляра - тела, получит возможность великого по своему объему и глубине

созерцания и увидит земную жизнь свою сразу во всем ее течении. Как реку на

ландкарте, со всеми ее извивами и разветвлениями. Перед лицом вечной правды

и добра познает она свои умышленные заблуждения и сознательно причиненное

зло, но увидит также и добрую струю, оплодотворившую прибрежную почву. И в

этом будет ее радость, и в этом будет ее мзда, потому, что сознание зла,

которого нельзя уже исправить и заменить добром, есть тяжкое возмездие.

"Как я рад, сказал Толстой, - что вы так смотрите и что мы так сходимся во

взгляде на будущую жизнь".[Кони А.Ф. Избранное. Москва. "Советская Россия"

1989г., стр.206-207]

Ведь именно так: все воздаяние "внутрь нас есть". И перейдя в

Трансцендентальность мы действительно переживем потрясение непоправимости

сотворенного нами в земной жизни, нам действительно придется душа душой

встретиться со всеми, кому мыв причинили зло. Но также и рай в нашей душе

от встречи с теми, кто рад будет ей, с кем были мы духовно близки в этой

жизни.

Я также думаю, что все наказание наше или обретение свершенности жизни

зависит от выбора, сделанного нами, который тоже "внутрь нас есть".

Если ты подчинил жизнь своей реализации как творца, если ты воплотился

весь, если не осталось в тебе ничего нереализованного и если ты жил, следуя

КаУм - то истинно ты готов к жизни иной, в которой и будет свершены все

воздаяния по жизни твоей прежней. Иное обрекает тебя на бесчисленные

невоплощенности, на то, что не будешь ты готов покинуть этот мир, так как

не достигнет Ном твоей сущности той цельности, которая позволит ему

воспарить в инобытие.

Это говорю я, кто знает, что мы уже на пороге нового откровения.

Назад к содержанию

Словарь

Детерминированность - объективная закономерность, взаимосвязь и

взаимообусловленность явлений материального и духовного мира.

Инфантильность - отсталость развития, характеризующаяся сохранением во

взрослом состоянии черт и особенностей, свойственных детскому характеру.

Имманентное - понятие, означающее внутренне присущее какому-либо предмету,

явлению, процессу то или иное свойство (закономерность).

Менталитет - совокупность характерных свойств духовного, интеллектуального

и психологического мировосприятия и мироощущения, свойственная тому или

иному народу, культурно-историческому типу цивилизации.

Моногамия - единобрачие, форма брака, состоящая в устойчивом сожительстве

одного мужчины с одной женщиной.

Ном - информационно-энергетическая структура тонкой материи, обладающая

целостным индивидуальным началом и способностью к установлению связей с

информационно-энергетическим структурами более высокого порядка и к

существованию в Трансцендентальном мире.

Реинкарнация -перевоплощение души, связанное с ее развитием до стадии

слияния с Трансцендентальностью.

Сингулярность - момент, в котором материальная сущность представляет собой

бесконечно малый объект.

Субстанция - первооснова, сущность всех вещей и явлений.

Табу - религиозный запрет у первобытных народов, налагаемый на какое-либо

слово, действие и т.д.

Экзальтация - восторженное. возбужденное состояние, болезненная

оживленность.

Экспансия - расширение (например, сферы влияния)

.

Этика - учение о морали, нравственности как одной из форм общественного

сознания; система нравственных установок человека.