Наука
Наука
Содержание.
стр.
Введение.
3
1. Наука и ее функции в обществе.
5
1.1. Фундаментальное и прикладное в науке.
5
1.2. Наука и технология.
9
1.3. Наука и искусство предвидения.
11
1.4. Наука и целостное развитие человека.
12
2. Социальные и психологические особенности науки.
14
3. Наука и философия.
20
4. Наука и образование.
26
Заключение.
30
Список использованной литературы.
31
Введение.
Наука является одной из определяющих особенностей современной культуры
и, возможно, самым динамичным ее компонентом. Сегодня невозможно обсуждать
социальные, культурные, антропологические проблемы, не принимая во внимание
развитие научной мысли. Ни одна из крупнейших философских концепций XX в.
не могла обойти феномена науки, не выразить своего отношения к науке в
целом и к тем мировоззренческим проблемам, которые она ставит. Что такое
наука? Какова главная социальная роль науки? Существуют ли границы научного
познания и познания вообще? Каково место основанной на науке рациональности
в системе других способов отношения к миру? Возможно ли вненаучное
познание, каков его статус и перспективы? Можно ли научным способом
ответить на принципиальные вопросы мировоззрения: как возникла Вселенная,
как появилась жизнь, как произошел человек, какое место занимает феномен
человека в всеобщей космической эволюции?
Обсуждение всех этих и множества других мировоззренческо - философских
вопросов сопровождало становление и развитие современной науки и было
необходимой формой осознания особенностей как самой науки, так и той
цивилизации, в рамках которой научное отношение к миру стало возможным.
Сегодня эти вопросы стоят в новой и весьма острой форме. Это связано прежде
всего с той ситуацией, в которой оказалась современная цивилизация. С одной
стороны, выявились невиданные перспективы науки и основанной на ней
техники. Современное общество вступает в информационную стадию развития,
рационализация всей социальной жизни становится не только возможной, но и
жизненно необходимой. С другой стороны, обнаружились пределы развития
цивилизации односторонне технологического типа: и в связи с глобальным
экологическим кризисом, и как следствие выявившейся невозможности
тотального управления социальными процессами.
В последние годы внимание к этим вопросам в нашей стране заметно
снизилось. Думается, что одна из главных причин этого в общем резком
падении престижа научного знания в нашем обществе, в той катастрофе,
которую переживает наука России в последние годы. Между тем совершенно
ясно, что без развитой науки Россия не имеет будущего как цивилизованная
страна.
1. Наука и ее функции в обществе.
1.1. Фундаментальное и прикладное в науке.
Наука есть постижение мира, в котором мы живем. Постижение это
закрепляется в форме знаний как мысленного (понятийного, концептуального,
интеллектуального) моделирования действительности. Соответственно этому
науку принято определять как высокоорганизованную и
высокоспециализированную деятельность по производству объективных знаний о
мире, включающем и самого человека. Вместе с тем производство знаний в
обществе не самодостаточно, оно необходимо для поддержания и развития
жизнедеятельности человека. Становление и развитие опытной науки в XVII
столетии привело к коренным преобразованиям образа жизни человека. Как
отмечал Б. Рассел: “Почти все, чем отличается новый мир от более ранних
веков, обусловлено наукой, которая достигла поразительных успехов в XVII
веке... Новый мир, насколько это касается духовных ценностей, начинается с
XVII века”.[1]
Мышление людей стало опираться на представление о наличии законов
природы, “делая невероятным такие вещи, как магия и колдовство. В 1700 году
мировоззрение образованных людей было вполне современным, тогда как в 1600
году, за исключением очень немногих, оно было еще большей частью
средневековым”.[1] Победа науки и колонизация европейцами других материков
привели к тому, что “люди XVII века почувствовали себя живыми людьми, а не
несчастными грешниками, как они все еще называли себя в молитвах”.[1]
Подобная оценка научной революции XVII в. дана и В. И. Вернадским “В
общем ходе истории человеческой культуры, в обычных о ней представлениях, -
отмечал он, - нет места истории того перелома, который совершился в
человечестве вхождением точного знания в его жизнь и привел впервые в
многотысячелетнем его существовании к новым, неслыханным раньше формам и
укладам быта и общественного строя.
Перелом этот совершился в XVII столетии. В это столетие впервые наука о
природе и математика выдвинулись в жизнь, получили значение как изменяющие
условия человеческого существования исторические силы”.[2]
Современное развитие науки ведет к дальнейшим преобразованиям всей
системы жизнедеятельности человека. Особо впечатляюще ее воздействие на
развитие техники и новейших технологий, воздействие научно-технического
прогресса на жизнь людей. Наука создает новую среду для бытия человека.
“Как и искусство, - пишет М. Хайдеггер, - наука не есть просто культурное
занятие человека. Наука - способ, притом решающий, каким для нас предстает
то, что есть. Мы должны, поэтому сказать: действительность, внутри которой
движется и пытается оставаться сегодняшний человек, все больше определяется
тем, что называют западноевропейской наукой”.[3]
Первое, исходное “членение” науки - выделение ее в структуре
фундаментальных и прикладных исследований, фундаментальных и прикладных
наук. Говоря предельно кратко, фундаментальные исследования - это такие
исследования, которые открывают новые явления и закономерности. Это
исследования того, что лежит в природе вещей, явлений, событий. Наука
прикладная ставит перед собой задачу решения определенной технической
прблемы обычно в непосредственной связи с материальными интересами
общества. Но при проведении фундаментального исследования можно ставить и
чисто научную задачу, и конкретную практическую проблему. При этом неважно,
каковы суть субъективные намерения и установки исследователя. Он этого
часто не знает, а если и знает, то ошибается. Только время сможет показать,
куда собственно относилась постановка задачи. Тем не менее оказалось, пишет
применительно к физике академик А. М. Прохоров, удобным разбить
фундаментальные исследования на две большие группы. Одна из них направлена
на увеличение объема наших знаний, призвана удовлетворять потребность
человечества в целом и, прежде всего конкретного человека - исследователя -
во все более глубоком познании объективного мира. Другая группа
исследований имеет своей целью получение фундаментальных знаний,
необходимых для ответа на вопрос о том, как достичь того или иного
конкретного практического результата. Как правило, на каком-то определенном
этапе развития науки предметное содержание той или другой группы
фундаментальных исследований различно, но методологически они близки
друг другу, и между ними нельзя провести резкую границу.[4]
Не следует думать, что если ставится чисто научная задана, то такое
исследование не может дать практического выхода. В равной мере не следует
думать, что если ставится фундаментальное исследование, направленное на
решение практически важной задачи, то такое исследование не может иметь
общенаучной значимости. Это не так. И свидетель тому - история развития
науки.
Новейшая история говорит нам о взаимодействии, переплетении,
взаимопревращении этих двух групп фундаментальных исследований. Однако так
было далеко не всегда. И прежне всего, потому что отнюдь не сразу на
поверхность восприятия общественности выплыла прикладная значимость
фундаментального исследования.
В течение веков фундаментальные исследования, т. е. исследования, никак
не связанные со злобой дня, шли отдельно от прикладного, никаких
практических задач не решали. Шло чистое удовлетворение абстрактной
любознательности.
Величайшие достижения Нового времени никак не связаны с практикой в
точном смысле этого слова. Скорее наоборот, наука шла позади, объясняя, а
не предсказывая, не предвидя нового и не толкая к изобретению, созданию
нового.
Посмотрим с этой точки зрения на такую по самой своей сути
фундаментальную науку как физика.
Основу основ современной цивилизации составляет энергетика, Дени Папен
(1680), Томас Ньюкомен (1717), И.И. Ползунов(1761), Джеймс Уатт (1720),
Роберт Фултон (1805), Джордж Стефенсон (1815) сделали доступной тепловую
энергию для производства механической работы, научились использовать
энергию сжатого пара. Характерно, что все они, за исключением Д.
Папена.—самоучки, талантливые изобретатели, нашедшие технически
осуществимое и экономически выгодное решение актуальной проблемы, решение,
открывшее дорогу научно-технической, индустриальной революции. И все это
несмотря на господство антинаучной теории флогистона.
Папен, начавший заметно раньше остальных, получил правильное
образование, как физик многое понял, но ничего сделать не смог, не смог
реализовать свое понимание. Подчеркнем, что все, что совершили эти люди,
было сделано до создания термодинамики, до того, как было сформулировано
такое утверждение, как закон сохранения энергии. Знаменитый цикл Карно, КПД
идеальной тепловой машины, сколько-нибудь осмысленные подходы к первому и
второму началам термодинамики - все это стало ясным в ходе и в результате
фундаментальных исследований, поставленных и проведенных, после того как
технический и технологический прорыв уже был сделан.
История развития науки изобилует подобными примерами.
Государство, любое государство заинтересовано в развитии
фундаментальной науки как основы новой, прежде всего военной техники. Это
руководители общества понимали всегда, общество - почти никогда. Но и
руководители почти никогда не понимали, что наука имеет свои собственные
законы развития, что она самодостаточна и сама себе ставит задачи. И что
делают науку люди ученые, т. е. весьма своеобразные. Прежде всего ученый не
может быть человеком предвзятой идеи, предзаданного образа мыслей,
предписанного поведения. Именно это их свойство, иммантное фундаментальной
науке, и приводит к трудностям во взаимопонимании и взаимодействии ученых с
корпусом общественного мнения.
Как видим, фундаментальные и прикладные исследования играют различные
роли в обществе и по отношению к самой науке. Наука развивается широким
фронтом, имеет сложную структуру, которую во многом можно уподобить
структуре высокоорганизованных систем, прежде всего живых систем. В живых
системах есть подсистемы и протекающие в них процессы, которые направлены
на поддержание самих систем именно в живом, деятельном, активном
состоянии, но есть подсистемы и процессы, направленные на взаимодействие с
окружающей средой, на осуществление метаболизма со средой. Аналогичным
образом и в науке можно выделить подсистемы и процессы, ориентированные,
прежде всего на поддержание науки в активном и деятельностном состоянии, а
есть подсистемы и процессы, ориентированные на внешние проявления науки, ее
включенность в иные виды деятельности. Разработка фундаментальной науки
направлена, прежде всего, на внутренние потребности и интересы науки, на
поддержание функционирования науки как единого целого, и достигается это
путем разработки обобщенных идей и методов познания, характеризующих
глубинные основания бытия. Соответственно этому говорят о “чистой” науке,
теоретической науке, о познании ради познания. Прикладные науки направлены
вовне, на ассимиляцию с иными, практическими видами деятельности
человека, и особо на ассимиляцию с производством. Отсюда и говорят о
практической науке, направленной на изменение мира.
1.2. Наука и технология.
Поскольку основное значение прикладных наук есть исследование
действительности, то остается открытым вопрос о приложениях науки, ее
результатов. Вопросы приложений науки, ее включенности в разнообразные
сферы практической деятельности человека ныне характеризуются как вопросы
технологии. Она суть применение знаний на практике с целью производства
предметов потребления, с целью изменения, совершенствования и
контролирования условий жизни.
Когда ныне рассматриваются проблемы технологии, то неизбежно встает
вопрос о направленности ее развития, ее воздействия на жизнь общества. Как
иногда говорят каждое технологическое достижение по необходимости
амбивалентно, т. е. оно может служить в зависимости от подхода к нему или
сложившейся ситуации на пользу или же во вред человеку. Более того,
технологии, задействованные во благо человека, могут иметь в ходе своего
развития и отрицательные побочные последствия, так что технологическое
развитие нуждается в постоянном понимании и контроле. Последнее стало более
чем очевидным в наше время, в период стремительного технологического
развития общества. Ныне общество овладело такими мощными силами, действие
которых сравнимо с геологическими и грозит человечеству самоуничтожением.
Научные исследования проникают в тончайшие механизмы генетического
управления живыми системами, что может привести к коренным, необратимым
изменениям в ходе эволюционных процессов.
Человек все больше осознает не только то, что он “властелин мира”, но
также и то, сколь зыбко само его существование. Об этом властно заявляют
возникшие в наше время многие глобальные проблемы, и в частности
экологический кризис.
Отсюда и встают вопросы о направленности технологического развития
общества и об ответственности за последствия этого развития.
При ответе на эти вопросы раздаются голоса, что ответственна за
отрицательные последствия технологического развития сама наука. Подобная
“гуманистическая” критика науки получила достаточное распространение.
Получается, что само производство знаний вредно для человека. Линия
рассуждений здесь достаточно простая: поскольку наука является
теоретическим базисом нынешних научно-технических разработок и определяет
саму возможность последних, то она, на правах сородителя, и несет
ответственность за появление на свет технологических новшеств как
положительных, так и отрицательных. Но это далеко не так.
Выбор основных направлений в общественном развитии непосредственно
затрагивает сами базисные формы организации жизни людей. Соответственно
этому коренные вопросы развития общества определяются интересами
определенных групп, слоев, классов - политических сил. Более того, все
наиболее значимые научно-технические программы (развитие ядерной
энергетики, электроники и т.п.) принимаются на уровне правительств,
парламентов. Отсюда следует заключить, что ответственность за
технологическое развитие несут прежде всего политические силы и
организаторы производства (бизнес).
1.3. Наука и искусство предвидения.
К числу важнейших функций науки относится предвидение. В свое время по
этому вопросу блестяще высказался В. Оствальд: “...Проникновенное понимание
науки: наука - это искусство предвидения. Вся ее ценность в том, в какой
мере и с какой достоверностью она может предугадать будущие события. Мертво
всякое знание, которое ничего не говорит о будущем, и такому знанию должно
быть отказано в почетном звании - наука”. [4]
На предвидении фактически основывается вся практика человека. Включаясь
в любой вид деятельности, человек заранее предполагает (предвидит) получить
некоторые вполне определенные результаты. Деятельность человека в своей
основе организована и целенаправленна, и в такой организации своих действий
человек опирается на знания. Именно знания позволяют ему расширить ареал
своего существования, без чего не может продолжаться его жизнь. Знания
позволяют предвидеть ход событий, поскольку они неизменно включаются в
структуру самих методов действия. Методы характеризуют любой вид
деятельности человека, и в их основе лежит выработка особых орудий, средств
деятельности. Как выработка орудий деятельности, так и их “применения”
основаны на знаниях, что и дает возможность успешно предвидеть результаты
этой деятельности.
Говоря о предвидении, необходимо также иметь в виду его относительный
характер. Будущее открыто, оно всегда в чем-то непредсказуемо. Как говорят
дорога в будущее вымощена случайностями, и его анализ требует непрерывных
усилий, постоянною овладения все новыми случайностями. Имеющееся знание
составляет основу предвидения, а практика ведет к непрерывному уточнению,
расширению этих знаний. Освоение новой практики включает в себя и линию
преемственности, и учет новизны. Искусство предвидения и опирается на эти
компоненты в деятельности человека.
1.4. Наука и целостное развитие человека.
Первичным в понимании природы науки является ее воздействие на самого
человека, на систему его интересов, потребностей и возможностей к действию
в организации своего бытия и его совершенствования. Наука не есть нечто
внешнее по отношению к сущности человека, она, скорее, связана, так
сказать, с самой его сутью. Последняя выражается, прежде всего, в
потребностях человека. Именно потребности, их так или иначе упорядоченные
системы определяют то, что можно назвать феноменом человека. Потребности
человека весьма разнообразны, иерархически организованы и исторически
многие из них обновляются. В наше время принято выделять три вида
базисных потребностей: витальные (биологические), социальные
(принадлежность к определенной группе) и познания. “Последнюю группу
исходных потребностей, - пишут П. В. Симонов и П. М. Ершов, - составляют
идеальные потребности познания окружающего мира и своего места в нем,
познания смысла и назначения своего существования на земле как путем
присвоения уже имеющихся культурных ценностей, так и за счет открытия
совершенно нового, неизвестного предшествующим поколениям. Познавая
действительность, человек стремится уяснить правила и закономерности,
которым подчинен окружающий мир. Его загадочность так трудно переносится
человеком, что он готов навязать миру мифическое, фантастическое
объяснение, лишь бы избавиться от бремени непонимания, даже если это
непонимание непосредственно не грозит ему ни голодом, ни опасностью для
жизни”.[5]
Весьма важно отметить, что потребность познания не является производной
от биологической и социальной потребностей, а ведет свое происхождение от
универсальной, свойственной всему живому потребности в информации.
Последнее находит свое отражение, например, в том, что В. А. Энгельгардт к
числу атрибутов жизни относил узнавание. Если не признавать стремление к
познанию в качестве базисной потребности человека, то ее нишу займут иные,
вспомогательные потребности, среди которых особо агрессивна воля к власти.
“Пока мы не признаем, - пишет Г. Башляр, - что в глубинах человеческой души
присутствует стремление к познанию, понимаемому как долг, мы будем склонны
растворять это стремление в ницшеанской воле к власти”.[6]
Удовлетворяя и развивая потребности познания, человек делает возможным
свое комплексное, целостное развитие. Наука создает идеальный мир, систему
идеальных представлений о мире, предваряя этим практические действия. Тем
самым наука характеризуется рядом взаимодополняющих функций в
жизнедеятельности и личности, и общества. При общей оценке идеального мира,
мира знаний особо обращают внимание на два аспекта. Прежде всего
отмечается, что вовлечение в научную деятельность, приобщение к сфере
знаний повышает и общую культуру человека. Как сказал А. Пуанкаре: “
Человек не может отказаться от знания, не опускаясь, поэтому-то интересы
науки священны.[7] Данная оценка науки дополняется ее характеристикой как
стратегического ресурса общества. “В качестве показателя национального
богатства, - пишет А.Б. Мигдал, - выступают не запасы сырья или цифры
производства, а количество способных к научному творчеству людей”.[8]
В развитии науки воплощена, прежде всего, эволюция мышления человека,
его интеллекта. Именно наука радикальным образом содействует становлению и
обогащению абстрактно-логического мышления, делая его все более утонченным
и изощренным. Вместе с тем природа человека далеко не сводится к
мыслительной деятельности. Важнейшей характеристикой жизнедеятельности
человека является ее эмоционально-нравственный аспект, представления о
котором воплощены главным образом в искусстве. Соответственно этому
взаимодействие науки и искусства обусловливает целостное развитие
человеческой личности, по меньшей мере, ее духовного мира.
2. Социальные и психологические особенности науки.
Уже в далекой древности открытие нового в природе вещей переживалось
отдельным индивидом как социальная ценность, превосходящая любые другие.
Быть может, первый уникальный прецедент связан с научным открытием, которое
легенда приписывает одному из древнегреческих мудрецов Фалесу (VII века до
н. э.), предсказавшему солнечное затмение. Тирану, пожелавшему вознаградить
его за открытие, Фалес ответил: “Для меня было бы достаточной наградой,
если бы ты не стал приписывать себе, когда станешь передавать, другим то,
чему от меня научился, а сказал бы, что автором этого открытия являюсь
скорее я, чем кто-либо другой”. В этой реакции сказалась превосходящая
любые другие ценности и притязания социальная потребность в признании
персонального авторства. Психологический смысл открытия (значимость для
личности) оборачивался социальным (значимость для других, непременно
сопряженная с оценкой общественных заслуг личности в отношении
безличностного научного знания). Свой результат, достигнутый благодаря
внутренней мотивации, а не “изготовленный” по заказу других, адресован этим
другим, признание которыми успехов индивидуального ума воспринималось как
высшая награда. Уже этот эпизод далекой древности иллюстрирует изначальную
социальность личностного “параметра” науки как системы деятельности.
Но исторический опыт свидетельствует, что социальность науки выступает
при обращении не только к вопросу о восприятии знания, но и к вопросу о его
производстве. Если вновь обратиться к древним временам, то фактор
коллективности производства знаний уже тогда получил концентрированное
выражение в деятельности исследовательских групп, которые принято называть
школами.
Многие проблемы открывались и разрабатывались именно в этих школах,
ставших центрами не только обучения, но и творчества. Научное творчество и
общение нераздельны. Менялся - от одной эпохи к другой - тип их интеграции.
Однако во всех случаях общение выступало неотъемлемой координатой.
Потребность в исследовании этого аспекта породила на 3ападе специальную
методологию “дискурс - анализа”.
Ни одной строчки не оставил Сократ, но он создал “мыслильню” - школу
совместного думания, культивируя искусство майевтики (“повивального
искусства”) как процесса рождения в диалоге отчетливого и ясного знания.
Мы не устаем удивляться богатству идей Аристотеля, забывая, что им
собрано и обобщено созданное многими исследователями, работавшими по его
программам. Иные формы связи познания и общения утвердились в
Средневековье, когда доминировали публичные диспуты, шедшие по жесткому
ритуалу (его отголоски в процедурах защиты диссертаций). Им на смену пришел
непринужденный дружеский диалог между людьми науки в эпоху Возрождения.
В новое время с революцией в естествознании возникают и первые
неформальные объединения ученых, созданные в противовес официальной
университетской науке. Наконец в XIX в. возникает лаборатория как центр
исследований и очаг научной школы.
“Сейсмографы” истории науки новейшего времени фиксируют “взрывы”
научного творчества в небольших крепко спаянных группах ученых. Энергией
этих групп были рождены такие радикально изменившие общий строй научного
мышления направления как квантовая механика, молекулярная биология,
кибернетика.
Ряд поворотных пунктов в прогрессе психологии определила деятельность
научных школ, лидерами которых являлись В. Вундт, И. П. Павлов, 3. Фрейд,
К. Левин, Ж. Пиаже, Л. С. Выготский и др. Между самими лидерами и их
последователями шли дискуссии, которые служили катализаторами научного
творчества, изменявшими облик психологической науки. Они исполняли особую
функцию в судьбах науки как формы деятельности, представляя ее
коммуникативное “измерение”. Оно, как и личностное “измерение”, неотчленимо
от предмета общения - тех проблем, гипотез, теоретических открытий, по
поводу которых оно возникает и разгорается.
Говоря о социальной обусловленности жизни науки, следует различать
несколько аспектов. Особенности общественного развития в конкретную эпоху
преломляются сквозь призму деятельности научного сообщества (особого
социума), имеющего свои нормы и эталоны. В нем конгитивное неотделимо от
коммуникативного, познание от общения. Когда речь идет не только о сходном
осмыслении терминов (без чего обмен идей невозможен), но и об их
преобразовании (ибо именно оно совершается в научном исследовании как форме
творчества), общение выполняет особую функцию. Оно становится креативным.
Общение ученых не исчерпывается обменом информацией. Иллюстрируя важные
преимущества обмена идеями по сравнению с обменами товарами, Бернард Шоу
писал: “Если у вас яблоко и у меня яблоко, и мы обмениваемся ими, то
остаемся при своих - у каждого по яблоку. Но если у каждого из нас по одной
идее и мы передаем их друг другу, то ситуация меняется. Каждый из нас
становится богаче, а именно - обладателем двух идей”.
Эта наглядная картина преимуществ интеллектуального общения не
учитывает главную ценность общения в науке как творческого процесса, в
котором возникает “третье яблоко”, когда при столкновении идей происходит
“вспышка гения”. Процесс познания предполагает трансформацию значений.
Если общение выступает в качестве непременного фактора познания, то
такая информация не может интерпретироваться только как продукт усилий
индивидуального ума. Она порождается пересечением мысли, идущей из многих
источников.
Реальное движение научного познания выступает в форме порой весьма
напряженных диалогов, простирающихся во времени и пространстве. Ведь
исследователь задает вопросы не только природе, но также другим ее
испытателям, ища в их ответах информацию (приемлемую или неприемлемую), без
которой не может возникнуть его собственное решение. Это побуждает
подчеркнуть важный момент. Не следует, как это обычно делается,
ограничиваться указанием на то, что значение термина (или высказывания)
само по себе “немо” и сообщает нечто существенное только в целостном
контексте всей теории. Такой вывод лишь частично верен, ибо неявно
предполагает, что теория представляет собой нечто относительно замкнутое.
Конечно, любой термин лишен исторической достоверности вне контекста
конкретной теории, смена постулатов которой меняет и его значение.
Прослеживая социальный параметр науки как деятельности, мы видим
многообразие его “сечений”. Эта деятельность вписана в конкретно-
исторический социокультурный контекст. Она подчинена нормам, вырабатываемым
сообществом ученых. (В частности, вошедший в это сообщество призван
производить новое знание и над ним неизменно тяготеет “запрет на повтор”.)
Еще один уровень представляет причастность к школе или направлению, к кругу
общения, входя в который индивид становится человеком науки.
Наука, как живая система, - это производство не только идей, но и
творящих их людей. Внутри самой системы идет незримая непрерывная работа по
построению умов, способных решать ее назревающие проблемы. Школа как
единство исследования, общения и обучения творчеству, является одной из
основных форм научно - социальных объединений, притом древнейшей формой,
характерной для познания на всех уровнях его эволюции. В отличие от
организаций типа научно - исследовательского учреждения школа в науке
является неформальным, т. е. не имеющим юридического статуса объединением.
Ее организация не планируется заранее и не регулируется регламентом.
Не всякая школа лидирует в перспективном направлении исследований.
Возможны ситуации, когда программа себя исчерпала, но школа продолжает ее
отстаивать. В этих случаях школа объективно становится преградой на пути
исследования проблем, в которых она прежде успешно продвигалась. Однако и
эти случаи утраты некогда жизнеспособным научным коллективом своей
продуктивности заслуживают серьезного анализа, поскольку они позволяют
выявить факторы, от действия которых эта продуктивность зависела. (Подобно
тому, как изучение патологических состояний может пролить свет на работу
здорового организма.)
В этом отношении она подобна таким неформальным объединениям ученых,
как “незримые колледжи”. Этим термином обозначена не имеющая четких границ
сеть личных контактов между учеными и процедур взаимного обмена информацией
(например, так называемыми препринтами, т. е. сведениями о еще не
опубликованных результатах исследований).
“Незримый колледж” относится к вторичному - экстенсивному - периоду
роста научного знания. Он объединяет ученых, ориентированных на решение
совокупности взаимосвязанных проблем, после того как в недрах небольшой
компактной группы сложится программа исследований. В “колледже” имеется
продуктивное “ядро”, обрастающее множеством авторов, которые репродуцируют
в своих публикациях, препринтах, неформальных устных контактах и т. д.
действительно новаторские идеи этого “ядра”, оболочка вокруг ядра может
сколь угодно разрастаться, ведя к репродукции знания, уже вошедшего в фонд
науки.
К социопсихологическим факторам научного творчества относится
оппонентный круг ученого. Понятие о нем введено с целью анализа
коммуникаций ученого под углом зрения зависимости динамики его творчества
от конфронтационных отношений с коллегами. Из этимологии термина “оппонент”
явствует, что имеется в виду “тот, кто возражает”, кто выступает в качестве
оспаривающего чье-либо мнение. Речь пойдет о взаимоотношениях ученых,
возражающих, опровергающих или оспаривающих чьи-либо представления,
гипотезы, выводы. У каждого исследователя имеется “свой” оппонентный
круг. Его может инициировать ученый, когда бросает вызов коллегам. Но его
создают и сами эти коллеги, не приемлющие идеи ученого, воспринимающие их
как угрозу своим воззрениям (а тем самым и своей позиции в науке) и потому
отстаивающие их в форме оппонирования.
Поскольку конфронтация и оппонирование происходят в зоне, которую
контролирует научное сообщество, вершащее суд над своими членами, ученый
вынужден не только учитывать мнение и позицию оппонентов с целью уяснить
для самого себя степень надежности своих оказавшихся под огнем критики
данных, но и отвечать оппонентам. Полемика, хотя бы и скрытая, становится
катализатором работы мысли.
Между тем, подобно тому как за каждым продуктом научного труда стоят
незримые процессы, происходящие в творческой лаборатории ученого, к ним
обычно относят построение гипотез, деятельность воображения, силу
абстракции и т. п., в производстве этого продукта незримо участвуют
оппоненты, с которыми он ведет скрытую полемику. Очевидно, что скрытая
полемика приобретает наибольший накал в тех случаях, когда выдвигается
идея, претендующая на радикальное изменение устоявшегося свода знаний. И
это не удивительно. Сообщество должно обладать своего рода “защитным
механизмом”, который препятствовал бы “всеядности”, немедленной ассимиляции
любого мнения. Отсюда и то естественное сопротивление общества, которое
приходится испытывать каждому, кто притязает на признание за его
достижениями новаторского характера.
Признавая социальность научного творчества, следует иметь в виду, что
наряду с макроскопическим аспектом (который охватывает как социальные нормы
и принципы организации мира науки, так и сложный комплекс отношений между
этим миром и обществом) имеется микросоциальный. Он представлен, в
частности в оппонентном круге. Но в нем, как и в других микросоциальных
феноменах, выражено также и личностное начало творчества. На уровне
возникновения нового знания - идет ли речь об открытии, факте, теории или
исследовательском направлении, в русле которого работают различные группы и
школы, - мы оказываемся лицом к лицу с творческой индивидуальностью
ученого. Ее игнорирование столь же неправомерно, как редукция процесса
научного познания к внутрипсихическим “вспышкам гения”.
Научная информация о вещах сливается с информацией о мнениях других по
поводу этих вещей. В широком смысле и добывание сведений о вещах, и
добывание сведений о мнениях других по поводу этих вещей может быть названо
информационной деятельностью. Она столь же древняя, как сама наука. Для
того чтобы успешно выполнить свою главную социальную роль (которая
заключается в производстве нового знания), ученый должен быть информирован
о том, было что известно до него. В противном случае, он может оказаться в
положении открывателя уже установленных истин.
3. Наука и философия.
Наука в своих глубинных основаниях всегда была связана с философией,
хотя эта связь не всегда осознавалась, а иногда принимала уродливые формы -
как, например, в нашей стране на протяжении 20-50-х гг. Взаимодействие
философии и науки хорошо прослеживается в творчестве многих выдающихся
естествоиспытателей. Особенно оно характерно для переломных эпох, когда
создавалось принципиально новое научное знание. Можно вспомнить, скажем,
“Правила умозаключений в физике”, разработанные великим Ньютоном, которые
заложили методологический фундамент классической науки и на столетие вперед
стали эталоном научного метода в физико-математическом естествознании.
Значительное внимание философским проблемам уделяли и создатели
неклассической науки, - Эйнштейн и Бор, Борн и Гейзенберг, а у нас в России
- В. И. Вернадский, предвосхитивший в своих философских размышлениях ряд
особенностей научного метода и научной картины мира наших дней.
Высоко оценивая роль философской мысли в науке, В. И Вернадский,
однако, проводил между ними границу, хорошо понимая, что каждая из этих
сфер человеческой культуры имеет свою специфику. Игнорирование этой
автономии научной деятельности, грубое вмешательство в научные исследования
факторов вненаучных, да еще в догматизированном виде, приводило к тяжелым
последствиям. Примеры общеизвестны. Трагической сказалась судьба многих
выдающихся ученых, - всем памятны имена Н. И. Вавилова, Н. К. Кольцова и
других. Были репрессированы целые науки и направления научного поиска
(генетика, кибернетика, релятивистская космология и др.). Некомпетентное
вмешательство в науку не раз создавало препятствия для свободного научного
исследования. Нельзя забыть и попытки тех или иных естествоиспытателей
отстаивать свои несостоятельные концепции с помощью псевдофилософской
риторики. Примерами этого изобилует развитие практически всех наук
определенной эпохи. Но все они не бросают тень на самую идею связи науки и
естествознания, сотрудничества специалистов разных областей науки с
философами. Догматические искажения роли философии в познании, совершенных
в эпоху так называемой идеологизированной науки, были решительно осуждены
на Первом совещании по философским вопросам современного естествознания,
состоявшемся в 1958г. Совещание нанесло ощутимый удар по невежественным
толкованиям достижений современной науки, которые конструировались только
на цитатах из авторитетных в то время философских текстов, и серьезно
подорвало дутые репутации авторов таких толкований. Но потребовалась еще
многолетняя интенсивная и непростая работа, которую приходилось вести в
условиях весьма жесткого идеологического давления, чтобы закончилась, так
сказать, “холодная война” между философами и специалистами в области
естественных, общественных, технических наук и стало налаживаться
сотрудничество между ними.
Нуждается в философском осмыслении и современная наука, которая имеет
ряд особенностей, качественно отличающих ее от науки даже недавнего
прошлого. Говоря об этих особенностях, следует иметь в виду не только
научно-исследовательскую деятельность саму по себе, но и ее роль в качестве
интеллектуального фундамента технологического прогресса, стремительно
меняющего современный мир, а также социальные последствия современной
науки.
Отметим, во-первых, следующие моменты в изменении образа науки наших
дней:
а) Конечно, выдвижение принципиально новых идей в науке остается делом
сравнительно немногих наиболее крупных ученых, которым удается заглянуть за
“горизонты” познания, а нередко и существенно их расширить. Но все же для
научного познания в целом становятся все более характерными коллективные
формы деятельности, осуществляемые, как выражаются философы, “научными
сообществами”. Наука все более становится не просто системой абстрактных
знаний о мире, но и одним из проявлений человеческой деятельности,
принявшей форму особого социального института. Изучение социальных аспектов
естественных, общественных, технических наук в связи с проблемой научного
творчества представляет собой интересную, пока еще во многом открытую
проблему.
б) В современную науку все более проникают методы, основанные на новых
технологиях, а с другой стороны—новые математические методы, которые
серьезно меняют прежнюю методологию научного познания; следовательно,
требуются и философские коррективы по этому поводу. Принципиально новым
методом исследования стал, например, вычислительный эксперимент, который
получил сейчас самое широкое распространение. Какова его познавательная
роль в науке? В чем состоят специфические признаки этого метода? Как он
влияет на организацию науки? Все это представляет большой интерес.
в) Сфера научного познания стремительно расширяется, включая прежде
недоступные объекты и в микромире, включая тончайшие механизмы живого, и в
макроскопических масштабах. Но не менее важно, что современная наука
перешла к исследованию объектов принципиально нового типа - сверхсложных,
самоорганизующихся систем. Одним из таких объектов является биосфера. Но и
Вселенная может рассматриваться в известном смысле в качестве такой
системы.
г) Еще одна характерная черта современной науки состоит в том, что она
перешла к комплексному исследованию человека методами разных наук.
Объединение оснований этих методов немыслимо без философии.
д) Значительные изменения происходят в системе научного знания. Оно все
более усложняется, знания разных наук перекрещиваются, взаимно оплодотворяя
друг друга в решении ключевых проблем современной науки. Представляет
интерес построение моделей динамики научного знания, выявление основных
факторов, влияющих на его рост, выяснение роли философии в прогрессе знаний
в различных сферах изучения мира и человека. Все это - также серьезные
проблемы, решение которых немыслимо без философии.
Во-вторых, анализ феномена науки следует вести с учетом той огромной
роли, которую она играет в современном мире. Наука оказывает влияние на все
стороны жизни как общества в целом, так и отдельного человека. Достижения
современной науки преломляются тем или иным образом во всех сферах
культуры. Наука обеспечивает беспрецедентный технологический прогресс,
создавая условия для повышения уровня и качества жизни. Она выступает и как
социально-политический фактор: государство, обладающее развитой наукой и на
основе этого создающее передовые технологии, обеспечивает себе и больший
вес в международном сообществе.
В-третьих, довольно быстро обнаружились и некоторые опасности,
связанные с возможным применением достижений современной науки. Скажем,
современная биология изучает тонкие механизмы наследственности, а
физиология проникла так глубоко в структуру мозга, что оказывается
возможным эффективно влиять на человеческое сознание и поведение. Сегодня
стали очевидными довольно существенные негативные последствия
неконтролируемого распространения передовых технологий, косвенно создающее
даже угрозу самому выживанию человечества. Подобные угрозы проявляются,
например в некоторых глобальных проблемах - исчерпания ресурсов,
загрязнения среды обитания, угрозе генетического вырождения человечества и
др.
Названные моменты, характеризующие резкое усиление воздействия науки на
технологию, общество и природу, заставляют анализировать не только
познавательную сторону научных исследований, как это было раньше, но и
“человеческое” измерение науки.
С нашей точки зрения, очень важным представляется сейчас обстоятельный
анализ всех отмеченных сторон феномена науки в целом, то есть в единстве
его познавательных и человеческих аспектов. Дело в том, что происходящие
сейчас изменения образа и статуса науки вызывают ее растущий отрыв от
обыденного сознания. В качестве компенсации мы имеем “пышный” расцвет
всевозможных псевдонаук, для обыденного сознания более понятных, но не
имеющих к науке ровным счетом никакого отношения. В современных условиях
псевдонаука приобретает такую мощь в сознании некоторых слоев людей
(включая порой и ученых), что она начинает представлять опасность для
здорового развития самой науки. Вот почему необходим глубокий анализ
оснований научного метода, его отличий от способов рассуждения, применяемых
псевдонаукой.
Далее, настоятельно необходимо продолжить изучение науки в ее связи с
прогрессом современной технологии и изменением ее социальной роли. Многие
из тех, кто отнюдь не отказывается от использования достижений науки в
своей повседневной жизни, изображают научно-технический прогресс как
некоего “монстра”, подавляющего и порабощающего человека, то есть как
безусловное “зло”. Сейчас, как из рога изобилия, сыплются обвинения в адрес
не только научно-технического прогресса, но и самой науки, которые
считаются порвавшими с “человеческими целями”. И хотя в данном случае
критика в значительной степени бьет мимо цели - наука обвиняется в
“грехах”, в которых повинна не столько она сама, сколько та система
институтов, в рамках которых она функционирует и развивается - критики
науки правы в одном: в эпоху, когда со всей ясностью обнаружилось, что
развитие науки может приводить к социально-отрицательным последствиям,
ориентацию ученого на получение объективно истинного знания, являясь
безусловно необходимым стимулом его деятельности, тем не менее не является
достаточной. Большую актуальность приобретает вопрос о социальной
ответственности ученого за возможное использование его открытий как
важнейшей этической норме научной деятельности. Этот круг проблем также
требует неослабного внимания.
Современное научное и технологическое развитие, таким образом, по-
новому ставит вопросы и об этике науки. До недавнего времени многие были
убеждены, что этика науки состоит в реализации основных норм-условий
достижения объективности знания: беспристрастности и добросовестности в
теоретических изысканиях, высокого профессионализма, чистоты проведения
эксперимента. Считалось, что научные результаты, полученные при
соблюдении этих условии, непременно принесут людям пользу. В настоящее
время стало очевидно, что следование только традиционным этическим нормам
научной деятельности не всегда ведет к желаемой цели. Это не значит,
однако, что традиционных этические регулятивы отходят на второй план. Они
по-прежнему доминируют в исследовательской деятельности. И дело не только в
том, что их соблюдение является необходимым условием сохранения науки как
особого типа культуры, играющего в человеческом обществе не менее важную
роль, чем гуманитарная культура. Дело в том, что только самое строгое
соблюдение таких этических норм, как беспристрастность и непредвзятость при
проведении научных исследований, способно обеспечить наилучшее выполнение
критерия этического. Продолжая мысль Сократа, можно сказать, что только
объективное знание законов природы может дать возможность использовать
достижения науки на благо человека.
4. Наука и образование.
Поскольку современный специалист должен быть подготовлен так, чтобы
всегда быть готовым идти нога в ногу с прогрессом науки и технологии, его
образование должно воспитывать в нем способность как к интеллектуальному
творчеству, так и к интеллектуально активному восприятию сделанного
другими. По прямому смыслу слова, наука - это то, чему можно научить или
научиться, т. е. передать (и получить) знание и умение или же добыть это
знание и умение самому. Образовательный процесс—это процесс передачи и
получения знания и умения, подкрепленный добычей оного. А добыча знания,
создание нового знания и умения - это процесс фундаментального
исследования, причем безотносительно к тому - прикладного или
абстрактного. Для того чтобы этот процесс шел, необходима соответствующая
атмосфера, атмосфера интеллектуального личного общения и не только в
цепочке ученик—учитель, но и во взаимодействии учитель - учитель, ученик -
ученик. Для этого нужен университет.
Развивая информационные технологии, мир, по крайней мере, мир
обработки и передачи знания уходит от идеи кампус - центрированного
университета. К сожалению, все большую притягательность приобретает идея
виртуального университета. Но надо понять, что образование не может быть
реальным в виртуальном мире виртуальных реальностей.
А для чего же нужно реальное образование? Для того чтобы
соответствовать известной максиме Вольтера, что “только человек
образованный, человек просвещенный свободен”? Или потом, что, по Бэкону, -
“знание—сила”? Или, возвращаясь на землю, потому, что человеческому
обществу нужна хорошо выполненная сложная работа, требующая, в свою
очередь, хорошо образованных работников?
Хорошо образованные работники могут быть получены только с помощью
системы настоящего высшего образования. Давать высшее образование, -
значит готовить молодых людей к будущей достаточно сложной работе. При этом
работа, получаемая по завершении образования, должна удовлетворять как
работодателя, так и работника.
Работа идет успешно, и все стороны взаимодействия испытывают чувство
удовлетворения, если молодые работники проявляют творческое отношение к
делу и самоотдачу, если они честолюбивы и притом демонстрируют командный
дух. Эти качества очень важны. Ими должен обладать любой человек. Но они не
могут быть по заказу или приказу вложены в молодого человека. Они должны
быть развиты в процессе обучения, должно быть развито то доброе, что в
зародышевой форме существует в каждом человеке. По существу это—вопрос не
образования, а воспитания, вопрос формирования целостной личности.
Но этого мало. Для успешности работы и удовлетворенности работодателя и
работника молодые люди, приступая к работе, должны иметь полную информацию
обо всех, в том числе новейших достижениях в своей области и обладать
достаточно глубокими знаниями соответствующих фундаментальных наук, умея
все это применить к делу. Такая постановка вопроса традиционна для
академической общественности.
Задача формулируется предельно ясно: научить молодых людей применять
весь арсенал современных научных методов для достижения требуемых
результатов в конкретной области, легко адаптируясь при этом к меняющимся
условиям.
Решена эта задача может быть только на базе прочного фундаментального
образования. Лазерные технологии, биотехнологии, информационные технологии,
технологии современных материалов показывают, - что для того чтобы в наше
время стать, скажем, хорошим инженером, необходимо получить хорошее
фундаментальное образование. Обучение фундаментальным наукам должно тесно
соседствовать с собственными фундаментальными исследованиями.
Здесь встает закономерный вопрос: а зачем тому же инженеру
фундаментальное знание? Разве не достаточно конкретного, рецептурного
знания, знания - умения делать вещи, исходя из практики дела? Особенно,
если в процессе образования изучить тщательно и концентрированно, даже
обобщенно всю предыдущую практику, до сути дела относящуюся. Хочется
надеяться, что ответ на этот вопрос представляется самоочевидным.
К сожалению, это не всегда так. Ведь путь постепенного приобретения
фундаментальной наукой прикладного качества долог и тернист. Общество,
живущее сиюминутными интересами, не склонно поддерживать именно
фундаментальную компоненту образования. Оно, общество, со скрипом готово
обсуждать вопрос о кадровом обеспечении научно-технического прогресса, о
кадровом сопровождении разворота работ по созданию технологической базы
этого прогресса, но оно и слышать не хочет об опережающем сопровождении, о
работе на перспективу, что возможно только на основе фундаментальной науки.
Фундаментальная наука внутренне способна к кадровому
самовоспроизводству. Для того чтобы эта репродуктивная способность науки не
была подавлена, необходимы как институты элитарного фундаментального
образования, подобные московскому физтеху, так и соответствующий уровень
математической естественнонаучной и гуманитарной фундаментальности во всей
широкой сети высших учебных заведений страны.
Заключение.
Наука есть постижение мира, в котором мы живем. Соответственно этому
науку принято определять как высокоорганизованную и
высокоспециализированную деятельность по производству объективных знаний о
мире, включающем и самого человека. Вместе с тем производство знаний в
обществе не самодостаточно, оно необходимо для поддержания и развития
жизнедеятельности человека. Чтобы получить хорошую работу, молодой
человек должен продемонстрировать полное и живое знание того, что и как
делается прямо сейчас в избранной им области человеческой активности. Чтобы
удержать это рабочее место через пять лет после окончания университета, он
должен быть фундаментально образован с тем, чтобы на этом фундаменте уметь
построить новое здание нового конкретного знания в соответствии с новыми
требованиями дня. Чтобы через десять - пятнадцать - двадцать лет стать
лидером, руководителем не по выслуге лет и по форме, а по сути дела,
выпускник университета должен быть фундаментально образован в гуманитарной
области, в области наук о человеке, наук социальных.
Россия может иметь достойное будущее лишь на пути сохранения и
развития образования и создания новых совершенных технологий. Всесторонняя
образованность населения - главная опора науки. Фундаментальная наука
отвечает этому условию.
Список использованной литературы.
1. Рассел Б. История западной философии. М., 1959
2. Вернадский В.И. Труды по всеобщей истории науки. М., 1988
3. Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993
4. Скачков Ю.В. Полифункциональность науки. “Вопросы философии”, 1995,
№11
5. Симонов П.В., Ершов П.М., Вяземский Ю.П. Происхождение духовности.
М., 1989
6. Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987
7. Пуанкаре А. О науке. М., 1983
8. Мигдал А.Б. Поиски истины. М., 1987
9. Карлов Н.В. О фундаментльном и прикладном в науке и образовании, или
“Не возводи дом свой на песке”. “Вопросы философии”, 1995, №12
10. “Вопросы философии”, 1995 № 2 - 12 |
