Философский дебют Артура Шопенгауэра - (реферат)

Философский дебют Артура Шопенгауэра - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    ФИЛОСОФСКИЙ ДЕБЮТ АРТУРА ШОПЕНГАУЕРА

Докторская диссертация Шопенгауэра “О четверояком корне закона достаточного основания”в 1847 г. была издана вторым, доработанным и расширенным изданием. В предисловии к своему главному труду Шопенгауэр указывал, что без знакомства с этой работой совершенно невозможно как следует его понять, она является необходимым введением и содержание её“всюду здесь предполагается настолько, как если бы находилось в самой книге”. Закон достаточного основания служит основанием всей его системы. Это всеобщий закон всякого бытия и познания. На нем зиждутся все науки. Так как ничто не существует без основания для своего бытия, оно является тем самым и законом основания познания, принципом всякого объяснения: “Объяснить какую-нибудь вещь –значит свести её данное содержание, или связь, к какой-либо форме закона основания…”. Коль скоро всё имеет своё основание, “то почему можно назвать матерью всех наук”. Однако всё то, чему до сих пор учили о законе достаточного основания, не удовлетворяет Шопенгауэра. Постепенно важным является различение между основанием познания и основанием бытия (причиной). Аристотель до известной степени обнаруживает правильный взгляд на этот коренной вопрос, но“до совершенно ясного сознания этой разницы он ещё не дошёл”. Не дали удовлетворительного решения этого вопроса ни Декарт, ни Спиноза, ни Лейбниц, ни Юм. К правильному его решению вплотную подошёл лишь Кант, но“противники Канта”(к которым Шопенгауэр относит и его классических продолжателей) вроде Шеллинга извратили его понимание, договариваясь до“легкомысленной и вздорной болтовни”, которая не заслуживает места “среди мнений серьёзных и честных исследователей”. Однако, заключает Шопенгауэр, как ни важно различие применений закона достаточного основания– одно к суждениям, другого – к измерениям самих вещей, – есть слишком много примеров того, что “выражения основание и причина смешиваются и употребляются безразлично”. На чём покоится наше убеждение в достоверности и универсальности закона достаточного основания, этой архимедовой точки опоры всего познания? Имеем ли мы достаточные основания для уверенности в непререкаемой истине закона достаточного основания? Ответ Шопенгауэра на этот вопрос (как и многое другое в его рассуждениях) является неожиданным: нет и быть не может. В специальном параграфе“О доказательствах этого закона” он утверждает, что “искать отдельного доказательства для закона достаточного основания –это особенно странное заблуждение, которое свидетельствует о недостатке сообразительности”. Любое доказательство предполагает доказательность, т. е. уже руководствуется законом достаточного основания. Тем самым ищущий такого доказательства попадает в заколдованный круг– он требует доказательства для права требовать доказательства. Поскольку закон основания является принципом всякого объяснения, самый этот закон“не поддаётся дальнейшему объяснению, – ибо нет принципа, который объяснял бы принцип всякого объяснения”. Отсюда один шаг до утверждения, что “не существует познания познания”. Такое словосочетание –либо тавтология, либо contradictio in se: невозможно, чтобы познающий субъект отделился от познания и всё-таки познавал при этом познание. Однако на деле, своей собственной философской практикой, Шопенгауэр опровергает это отрицание им металогики, гносеологии: наряду с метафизикой его философское учение вслед за Кантом придаёт всё же первостепенное значение признанному им непознаваемым познанию познания. Что же такое вся его“дианойология”, как не познание познания? Закон достаточного основания обнаруживает всевозможные связи и отношения, принимающие различные формы согласно различию рассматриваемых объектов познания. Лежащие в его основе разновидности отношений являютсякорнем этого закона. Все наши представления находятся между собой в закономерной связи, в силу которой ничто не существует само по себе, изолированно, как отдельное и независимое.

Говоря об объектах познания, Шопенгауэр употребляет это понятие в кантовском смысле. Заявляя, что “наше познающее сознание…распадается на субъект и объект и, кроме них, не содержит в себе ничего”, он тут же добавляет: “…быть объектом для субъекта и быть нашим представлением – это одно и то же. Все наши представления – объекты субъекта, и все объекты субъекта – наши представления”. Признание того, что всякое познание неизбежно предполагает субъект и объект, он сопровождает пояснением: быть субъектом значит то же самое, что иметь объект, и точно так же “быть объектом значит то же, что быть познаваемым со стороны субъекта” - без субъекта нет и объекта. Таким образом, идеалистическая направленность философии Шопенгауэра заложена уже в самом его пониманиикорня фундаментального закона достаточного основания. “Сказать ли: нет более чувственности и рассудка, или: мир кончился, – это одно и то же”, – гласит чёткая и выразительная формула его диссертации. Тем самым лежащий в основе всего нашего познания закон – это “закон трансцендентальный, прирождённый нашему разуму”. Подводя итоги своей диссертации, в параграфе “Два главных результата” Шопенгауэр закрепляет свой тезис: “Закон основания во всех своих формах априорен”. Это в равной мере относится к обеим формам этого закона: как к физической причине и действию, так и к логическому основанию и следствию. В предисловии к своему главному труду Шопенгауэр вновь убеждает читателя, чтозакон основания – это “не что иное, как форма, в коей постоянно обусловленный субъектом объект, какого бы рода он ни был, всюду познаётся, поскольку субъект является познающим индивидуумом”. Без этого убеждения нельзя приступить к предлагаемому им методу философствования.

Утвердив основоположный закон, объемлющий все возможные виды отношений между объектами познания, Шопенгауэр устанавливает классификацию основных типов этих отношений, выделяющихся в отличные одна от другой, разнородные группы. Всё, что может стать для нас объектом (“то есть, значит, все наши представления”), расчленяется им на четыре класса, анализу которых посвящён его трактат. Подобно тому, как не существуеттреугольника вообще, а различные виды треугольника (остро-, прямо-, тупоугольные и т. д. ), так же не существует иоснования вообще, а каждое основание принадлежит к одному из четырёх возможных его видов. “Вот почему я и стараюсь в этом трактате представить закон достаточного основания как суждение, которое имеет четвероякую основу–на четыре различные основы… а одну основу, являющуюся в четырёх видах, или, как я её образно называю, четвероякий корень”. Причём каждая отрасль знания, “каждая наука имеет своей путеводной нитью какую-нибудь одну форму закона основания преимущественно перед другими”.

Исходя из этой четвероякой классификации, Шопенгауэр приступает к исследованию каждого из корней в его своеобразии и соответствующей им“четвероякой необходимости”. ПЕРВЫМ КОРНЕМ является физическая необходимость по закону причинности, в силу которой “лишь только наступила причина, действие не может не произойти”. Корень её – закон достаточного основания становления, которому подчиняются все объекты, являющиеся в эмпирическом представлении и составляющие всю эмпирическую реальность. В этом своём проявлении закон выражается во всякомизменении и имеет дело исключительно с ним и ни с чем другим. Закон достаточного основания выступает здесь в форме закона причинности, неотъемлемой от наших представлений, неизбежно осуществляемых в пространстве и времени.

ВТОРЫМ КОРНЕМ этого закона является корень, в котором он выступает в совершенно отличной от первого логической форме какзакон основания познания. Он относится не к сфере представлений, не к отношениям и связи между образами, а к сфере понятий, к отношениям и связи между основанными на абстракции способностями образовать“представления из представлений” - способностям суждения, мышления. В своей диссертации Шопенгауэр различает четыре вида истинности: логическая

    эмпирическая
    трансцендентальная
    металогическая

ТРЕТИЙ КОРЕНЬ шопенгауэровского закона достаточного основания – закон основания бытия, отличаемый им не только от отношения между основанием и следствием познания, но и от отношения между причиной и действием. Это чисто математическое отношение, имеющее в отличие от последнего не эмпирическое, а трансцендентальное происхождение. Время и пространство, рассматриваемые вне связи с причинностью, в этом виде отношения чувственно невоспринимаются, а созерцаются путём чистой интуиции. На истинности этой трансцендентальной интуиции покоятся априорные материалистические науки как аксиоматически предопределяемые учения о последовательности (арифметика) и положении (геометрия). Наша уверенность в истинности теоремы зиждется не на данных, приобретаемых в опыте, и не на основе дискуссивного доказательства, а на интуитивном постижении оснований бытия, данном на трансцендентальной апперцепции.

ЧЕТВЁРТЫЙ КОРЕНЬ закона – закон достаточного основания действия, закон мотивации. Речь идёт о законе достаточного основания как волевом акте, обусловленном тем или иным мотивом. Субъект может рассматриваться двояко: не только как субъект познания, познающий, но и как субъект хотения, воли.

Причём самосознание последнего – совершенно своеобразный вид познания. Внутреннее “Я хочу” непричастно к пространству, а только ко времени. “Мотивация – это причинность, видимая изнутри”, непосредственно воспринимаемая нами как воля, которая приводит в действие все пружины “деятельного субъекта”. При наступлении мотива субъект должен исполнить диктуемое им действие, по отношению к которому данный мотив служит законом достаточного основания. Тем самым этот четвёртый корень изучаемого в диссертации закона, закон мотивации, будучи причиной поведения, является также и“путеводной нитью этики”, тогда как ранее рассмотренные законы (изменения, суждения и “бытия”) являются путеводными нитями физики, логики и математики. Таковы теоретические предпосылки философской системы, пять лет спустя сформулированной в умозаключениях основного труда Шопенгауэра“Мир как воля и представление”.

При составлении реферата были использованы материалы из книги “Шопенгауэр”, Б. Э. Быховский, издательство “Мысль”, Москва, 1975. (Глава II, стр. 28-38)