Серен Кьеркегор "Страх и Трепет" - (реферат)

Серен Кьеркегор "Страх и Трепет" - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
    Философский факультет
    Серен Кьеркегор
    “СТРАХ И ТРЕПЕТ”
    Работа Смагина Алексея студента 2-го курса
    Специальность административная политика и право.
    Предмет: Онтология и теория познания.
    1 ноября 1998 года.

Кьеркегор Серен (5. 5. 1813-11. 11. 1855 Копенгаген) - датский теолог, философ-идеалист и писатель. Изучал философию и теологию в Копенгагенском университете, вел замкнутую жизнь одинокого мыслителя, наполненную работой. В конце жизни вступил в бурную полемику с официальными теологическими кругами. Многие из своих работ (“Или-или”, 1843; “Страх и трепет”, 1843 и др. ) К. публиковал под различными псевдонимами, излагая свои идеи от лица вымышленных героев, нередко облекая их в художественную форму. Философские воззрения К. сложились под воздействием немецкого романтизма, а также антирационалистических реакций на гегелевскую философию. К. критиковал Гегеля за“объективизм”т. е. за стремление понять индивида в исторически конкретной системе объективного духа. Эту точку зрения К. критиковал как отдающую личность во власть“анонимного”господства истории и тем самым лишающую ее самостоятельности и свободы. Гегелевской объективной диалектики К. пытается противопоставить принципиально иную - субъективную (“экзистенциальную”) диалектику, которая оказывается у К. средством сохранить отношение личности к Богу. На пути к Богу человек, согласно К. , проходит три качественно различные стадии - эстетическую, этическую и религиозную. Эстетически живущий индивид достигает эмоционального наслаждения отказом от обретения“истины” своего существования; этот отказ неизбежно ведет к неудовлетворенности и “отчаянию”, однако это еще не истинное отчаяние. Последние наступает на этической стадии и приводит человека к осознанию религиозного значения своей личности; другого пути, по К. , нет.

К. настаивал на радикальном парадоксализме и алогичнисти религиозного переживания, высмеивая попытки рацонализации веры в гегелевской философии или в практике либерального протестантского богословия. Он резко критиковал Реформацию за то, что она, отменив средне-вековой аскетизм“облегчила жизнь”. Лютеранство воспринималось им как дальнейшая рационализациа религии, т. е. как ее деградация. К. защищал тезис о реальности христианства лишь для избранных, которые смогут реализовать свою экзистенциальную свободу.

“Страх и трепет”вовсе не чисто теологические произведения, в нем подробно дискутируются многие чисто философские проблемы и категории, развернута полемика с Декартом, Лейбницем, Кантом и Гегелем. Часто автор обращается к античным философам, прежде всего к Сократу, Платону и Аристотелю. Но главным источником остается Слово Божье и протестантская догматика.

Основой его антигегелевской направленности стало неприятие представления об “имманентности Бога”, то есть его сближения с “абсолютной идеей”, что было у Гегеля естественным следствием принципа тождества бытия и мышления. Защищая принцип трансцендентности и непостижимости божественного начала, Кьеркегор приходит к мысли о необходимости вернуться к первоначальным истинам христианства и христианского вероучения. Это возвращение должно учитывать как лютеранскую традицию, так и накопленный к тому времени не только чисто религиозный, но и философский опыт ее осмысления.

В своем произведении “Страх и трепет”он анализирует негативные состояния духовной жизни: страх, тревога, досада, беспокойство. Кьеркегор рассматривает их в качестве решающей силы в обращении человека к христианству. Эти экстремальные состояния оцениваются им как исключительно важные в жизни человека лишь в той мере, в какой в них способнанравственнопроявиться его свобода. Проявиться же нравственно, то есть в соответствии с божественной волей и словом, она может только негативно по отношению к психическому. Ведь любое, даже самое самобытное явление человеческой психики принадлежит сущему, а не божественному, запредельному. Бог требует от верующего максимума его“человечности”, а это означает, по Кьеркегору, свободы от причинной, природной и социальной зависимости. Кьеркегор усматривает в личности истинно человеческое содержание лишь постольку, поскольку ей удается преодолеть состояние, когда свободный моральный выбор жестко ограничен, пусть даже и собственной психикой человека. Из этого можно сделать вывод, что этике Кьеркегора не свойственно нагнетание и культивирование страха, тревоги и беспокойства, напротив требование ясного осознания личной ответственности за выбор и готовности противопоставить им“всю тотальность”своего Я. Потому и всевозможные, часто ошибочные поступки человека являются в конечном счете продуктивными, так как позволяют ему испытать реальность собственной свободы и в полной мере ощутить свои внутренние границы. Человеку действительно дано многое и ему есть чем распорядиться, но исходная аксиома христианства, что источником всего истинно доброго в человеке может быть только Бог, а все остальное человеческое изначально греховно, принимается без каких-либо разговоров.

В “Страхе и трепете”это подробно рассмотрено на конкретном примере, взятом из Ветхого завета - на примере истории Авраама (Первая книга Моисеева. Бытие. Глава 22). Кьеркегору было важно показать отличия христианского героя, каковым является Авраам, от всех других форм героизма: романтического, демонического и трагического. “Рыцарь веры”- как он его называет - прежде всего образец бесконечного самоотречения, что означает в данном случае необходимую предпосылку и истинно религиозной веры и подлинного героизма. Но главное отличие его в том, что он как раз не герой: героическому просто нет места в отношениях человека с Богом. Авраам отрекается от Исаака не перед людьми или перед самим собой, но перед Богом. “Движение веры”есть не что иное, как подчинение требованию божественной любви. Ничего человеческого при этом не остается, так как Богу нужна его любовь полностью, целиком и без остатка. Впрочем, мужество, которое было так необходимо Аврааму, чтобы противостоять человеческому пониманию любви и долга, нисколько не уменьшает его отеческой привязанности к сыну. Иначе это не было бы жертвой, если Исаак не был бы так дорог Аврааму. Однако религиозная идея здесь в том, что боязнь потерять сына должна быть уравновешена с верой во всемогущего Бога, с помощью которого только и можно вновь обрести свое дитя.

Отсюда молчание Авраама, невозможность объяснить другим то, что с ним происходит, ведь будь это объяснимо и понятно, он оказался бы тогда под власть человеческого, а не божественного суда. Вся сложность ситуации именно в том, что для него этическое и является испытанием (“искушением”). Поэтому никто не бывает так одинок как рыцарь веры. Но здесь большую роль играет одно обстоятельство, на которое обращает внимание Кьеркегор: духовность вообще начинается только тогда, когда не ищут“закон своих действий в другом человеке, предпосылки своих действий - вне самих себя”. Не общее главенствует над личностью, а личность главенствует над общим. Тогда усердие в земных делах нисколько не противоречит Кьеркегоровой концепции религиозной духовности. Напротив, он отстаивает традиционные постулаты пуританской этики. Однако для него важно, чтобы все это не мешало, не затрагивало постоянной внутренней работы личности, состояние ее духа, так как, все-таки, определяющим началом личности он считает именно движение духа.