Дворянская усадьба - (реферат)

Дворянская усадьба - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    Дворянская усадьба
    Содержание.
    Введение.

Глава 1. Условие становления и развития усадебной культуры в Курском крае. §1. Усадьба – основа жизнедеятельности помещичьего хозяйства. §2. Усадьба как феномен русской культуры.

    Глава 2. Дворянская усадьба как центр воспитания.
    §1. Воспитательные возможности дворянской усадьбы.
    §2. Воспитание юного дворянина.
    §3. Воспитание детей крепостных крестьян
    Заключение.
    Библиография
    Приложения
    Введение.

Дипломная работа представляет собой историко-педагогическое исследование усадьбы как воспитывающей среды на материале Курского региона. Актуальность темы исследования. Выбор темы обусловлен значением усадьбы в культуре России. На протяжении многих веков усадьба являлась важным компонентом отечественной культуры. Своеобразные исторически сложившиеся предпосылки возникновения и развития русской усадьбы сделали ее ярко выраженным национальным явлением. Исследование усадьбы с педагогических позиций сейчас является весьма актуальным, поскольку вызвано процессами поиска новых моделей воспитательного воздействия на детей в изменившихся государственном и политическом устройствах, в иных экономических условиях.

В настоящее время усиливается падение русского национального самосознания, поэтому особенно необходимо восстановление приемлемых ценностных ориентиров воспитания. Традиции воспитания непрерываемы, так как являются плодом совместных усилий многих и многих поколений. Совместность немыслима без осознания предшествующего нравственного, духовного, интеллектуального и педагогического опыта, без уважения сокровищницы незыблемых ценностей, накопленных нашим народом.

Русская усадьба является феноменом, во многом определившим облик всех тех, кто в ней проживал, и в первую очередь правящего сословия–дворянства. Усадьба осмысливается как знак России, символ отечественной культуры в изобразительном искусстве, литературе, музыке и в домашнем образовании.

Большинство выдающихся людей, определивших культурное и историческое развитие нашей страны, связано с русскими усадьбами.

Об актуальности данной темы говорит и то, что на данном этапе ощущается повышенное внимание к истории края. Ведь история страны–это сумма историй различных регионов. Поэтому краеведение изучается в школе, проводятся факультативные занятия. Каждый уважающий себя человек должен знать историю своей малой родины, ее культурное наследие.

Особое место в краеведении занимает изучение дворянских усадеб, т. к. они долгое время являлись культурными, экономическими, образовательными и воспитательными центрами.

В последнее время появляются работы, в которых изучаются усадьбы с исторических и культурных позиций. Это актуализирует интерес к усадебным комплексам, заставляет взглянуть на это явление под другим углом.

Изучение русской усадьбы в историко-педагогическом аспекте необходимо также для развития отечественной истории и педагогики, становления новых подходов к осмыслению национальных воспитательных и образовательных достижений. Все вышеперечисленное и позволило избрать тему исследования: ”Дворянская усадьба как воспитательная среда”.

Предметом исследования является дворянская усадьба, ее воспитательная система. Цель работы: рассмотрение становления и развития дворянской усадьбы как культурно-исторического феномена, раскрытие особенностей системы воспитания. Для достижения цели были поставлены следующие задачи:

раскрыть исторические предпосылки возникновения дворянских усадеб в Курском регионе;

    обозначить специфику становления усадебной культуры;

определить роль и место дворянской усадьбы в истории и культуре Курского края; выявить условия формирования внутренней системы воспитания; охарактеризовать общее и специфическое в дворянском и народном воспитании. При написании работы были использованы следующие методы исследования: методы теоретического и исторического анализа документов и литературы; методы сравнения и сопоставления;

    методы ретроспективного анализа;
    статистические методы.

Степень разработанности проблемы. В качестве отдельной проблемы усадебная тема привлекает к себе внимание в конце XIX века. В связи с нарастающими тенденциями к историческому исследованию русской культуры пробуждается интерес к целенаправленному изучению усадьбы историками и искусствоведами.

Архивные материалы ограничиваются различными описями имущества, а также планами местностей, в которых расположены усадьбы.

Публикации того времени посвящены, в основном, выявлению картины становления и эволюции отдельных усадебных ком

    -5

плексов. Они содержат отрывочные историко-биографические сведения об обитателях усадьбы, ностальгические воспоминания и впечатления автора от пребывания там. Следует отметить, что внимание исследователей было привлечено к подмосковным дворцово-парковым комплексам, в то время как огромное количество среднепоместных провинциальных усадеб практически не были затронуты. Усадьбы Курского региона практически не встречаются ни на страницах дореволюционных изданий, ни в последующих исследованиях. Наиболее удачливой в этом отношении стала усадьба князей Барятинских “Марьино”, у которой есть свои историографы-архитекторы В. Габель, а затем С. И. Федоров, посвятившие ряд монографий этому архитектурному комплексу.

Огромное количество курских среднепоместных усадеб оставались практически неизученными в культурно-образовательном отношении. Лишь в последнее время ситуация несколько улучшилась с выходом в свет работ Е. В. Холодовой и М. М. Звягинцевой.

В работе также используются труды С. М. Соловьёва, В. О. Ключевского, Н. И. Костомарова и других классиков истории.

Обзор и анализ литературы подтверждает, что курские усадьбы не являлись еще предметом целостного культурно-исторического изучения.

    В работе различаются два понятия.

Среда воспитания - совокупность природных и социально-бытовых условий, в которых протекает жизнедеятельность ребёнка и становление его как личности.

Среда педагогическая – специально, сообразно с педагогическими целями, создаваемая система условий организации жизнедеятельности детей, направленная на формирование их отношений к миру, людям и друг другу [21, 109].

Всего в Курском крае, по данным Е. В. Холодовой, насчитывается более 50 усадеб. Наше внимание будет сосредоточено, в основном, на резиденциях петербургских вельмож и крупных землевладельцев.

Глава 1. Условия становления и развития усадебной культуры в Курском крае.

1. Усадьбы – основа жизнедеятельности помещичьего хозяйства.

История русской усадьбы насчитывает почти шесть веков. Еще в период древней Руси в любом селе находился выделявшийся среди прочих дом владельца, что позволяет назвать селение прообразом вотчинной или поместной усадьбы. Исследователь М. М. Звягинцева основной причиной такого “долгожительства” усадьбы на русской земле считает то, “что усадьба неизменно оставалась для ее владельца “освоенным”, обустроенным для себя уголком мира, несмотря на то, что в разное время это освоение происходило по-разному”[15, 31]. Далее усадьба шествует через века. Долгое время она была уделом крупных феодалов и царя. Основная масса усадебных комплексов концентрируется близ столицы. Так продолжается до правления Петра I. С этого времени можно говорить о распространении усадебной культуры в провинции, в том числе и в Курском крае. Это явление связано с активной раздачей Петром Великим земель своим сподвижникам. Получили земли в Курском регионе первый российский фельдмаршал Б. П. Шереметьев, канцлер Г. И. Головин, а одну из самых крупных вотчин получил гетман И. С. Мазепа. Именно последний стал начинателем дела усадебного строительства.

Таким образом, заметим, что начало усадебному строительству было положено раздачами земель, проводимыми Петром Алексеевичем своим ближайшим сподвижникам.

Доподлинно известно, когда в Курской губернии появляется первая усадьба. 13 декабря 1703 года за гетманом Мазепой грамотой Петра I были закреплены земли в юго-западной части Курского края. Иван Степанович основал на этих землях множество деревень и сел, три из которых–Ивановское, Степановка и Мазеповка (Рыльский район) до сих пор напоминают о вельможе. Самым крупным из них было село Ивановское, в котором и была построена усадьба.

Сведения о строительстве, начатом около трехсот лет назад, скудны. Возникает вопрос с датировкой. Так почетный акаде

    -7

мик архитектуры С. И. Федоров пишет: “На основании немногих дошедших до нас документов время постройки каменных палат в Ивановской усадьбе Мазепы может быть отнесено к началу первого десятилетия XVIII века” [44, 13]. С. В. Холодова более конкретна. В приложении к “Усадьбам Курской губернии” она приводит дату 1704 год [46, 82].

По сохранившемуся плану “господскому дому”, снятому 25-го июня 1790г. , видно, что усадьба разделялась на несколько частей. Господский двор был застроен каменными и деревянными зданиями, занимавшими всю центральную часть усадьбы. Главными были “палаты каменные… старинного расположения… в них 6 покоев и 2 кладовых, внизу погреба. Оные палаты в 1770 году сгорели и поныне стоят без крышки, потому и полов нет и к починке неспособны” [4. 23]. В “Изъяснении” к этому же плану в числе деревянных строений упоминаются “хоромы господские 12 и 2/3 шириною 6, вышиною до крышки 3 и 1/3 сажени, в них 11 покоев” [4. 26].

Кроме того, из кирпича и камня во времена Мазепы была построена обширная кладовая с погребами, а значительно позже, в 1768 году, выстроена большая каменная кухня. “Усадьба имела борейторский двор со службами для людей, баней, сараями и конюшнями, а также конный завод” [44, 31].

Сведения о строительстве в селе Ивановском, начатом около трехсот лет назад, очень скудны.

Строительство палат связывают с именем известного московского зодчего Осипа Дмитриевича Старцева. Сохранилось письмо Мазепы к царям Петру и Иоанну Алексеевичам от 21 мая 1693 года, в котором гетман просил выслать в Киев “каменных дел мастера” Осипа Старцева для постройки церквей в Братском и Пустынном Никольском монастырях. Но деятельность зодчего не ограничивалась сооружением монастырей. По окончании большой и сложной работы в Киеве Осипу Старцеву было поручено строительство в селе Ивановском усадьбы Мазепы. Палаты Мазепы в Ивановском были для своего времени крупным сооружением, а сейчас они являются редким и ценным памятником гражданского зодчества, прозябающим под открытым небом. До нас не дошли первоначальные чертежи, по которым производилось строительство. Существуют лишь современные обмеры зданий и рисунки-реконструкции.

Сразу оговоримся, что “Мазепа любил архитектуру и строительство” [47, 5]. -8

Именно при нем на Украине было возведено много монументальных зданий, выдающихся по своей архитектуре. “Время гетманства Ивана Мазепы было эрой процветания каменной архитектуры барокко на Украине” [44, 88]. Можно предположить, что Мазепа понимал, что по своим художественным качествам и особенно в технике строительства русская архитектура той поры была более развитой, и поэтому он охотно приглашал видных русских зодчих для строительства на Украине.

Но вернемся к документальным упоминанием об усадьбе Мазепы. Весьма ценна характеристика курских имений Барятинских, сделанная в 1844 году действительным статским советником К. И. Арсеньевым, совершавшим с поэтом В. А. Жуковским путешествие на юг России и посетившим Ивановское и Марьино. “Напротив города Льгова, за рекою Сеймом, на дороге в Рыльск, находится богатая дача графа А. Н. Толстого с обширным садом и разными хозяйственными сооружениями. Отсюда идет длинный ряд богатых земель и деревень… до самой западной границы губернии. Эти земли составляли некогда владения гетмана Мазепы… Впоследствии это пространство, уже населенное и обработанное, сделалось достоянием рода князей Барятинских; часть дотоле неразделенного имения отделилась в род графа А. Н. Толстого, по супружеству его с княжной Барятинской… Здесь находится вотчинная контора и все владельческие хозяйственные учреждения; великолепная церковь посреди широкой площади воздвигнута на иждивение владельца. Отсюда на расстоянии одной версты находится Марьино, обычное пребывание владельцев во время приезда их в Курскую губернию” [44, 16].

Итак, палаты Мазепы строились как жилые помещения, а не как кладовые. Федоров доказывает это следующими аргументами: “Во-первых, планировка палат Мазепы полностью соответствует традиционной планировке жилого дома в XVIII столетии. Сени делят дом на две части. В каждой половине все комнаты соединяются между собой… Во-вторых, размеры комнат в плане, их высота и наличие в каждой от трех до четырех окон свидетельствуют, что они были предназначены не для кладовых, а для жилья… В-третьих, палаты Мазепы имели выразительную декоративную обработку фасадов, придающую им своеобразный скульптурный характер… В старинном журнале есть оригинальный рисунок “Дом гетмана Мазепы в с. Ивановском ”, который дает представление, каким был этот памятник гражданского зодчества более ста лет назад. В

    -9

небольшой заметке к рисунку сказано, что ”верхний этаж дома снят, так как грозил падением. Остальные же части остались в неприкосновенности” [44, 25]. Вместе с палатами Мазепы сохранилось еще одно здание, построенное в XVIII веке. В упоминавшемся в 1790 году оно значится как ”кухня каменная, застроенная в 1768 году…” В здании сейчас располагается Народный музей селе Ивановское. К сожалению, до сих пор не предпринимались серьезные исследования палат Мазепы. “Палаты в Ивановском и небольшая “каменица” при них–редкие, забытые и по-настоящему не исследованные памятники русско-украинской архитектуры начала XVIII века. В трудах по истории украинской и русской архитектуры эти памятники даже не упоминаются. Они ждут своего исследователя и реставратора”– подводит итог М. П. Цапенко [47, 60].

Итак, возникновение на территории Курского края усадебной культуры можно связывать со строительством в первом десятилетии XVIII века каменных палат гетмана Мазепы.

“Расцвет дворянских помещичьих усадеб приходится на конец XVIII- п. п. XIX века. Именно в эти годы сеть усадеб охватила буквально всю европейскую часть России, за исключением лишь самых северных территорий”, -. пишет Ю. А. Веденин. [9, 30]. Многие исследователи связывают расцвет строительства усадеб с манифестом о “Вольности дворянства”. С середины XVIII в. русский дворянин постоянно жаловался, что ему не хватает времени для занятий своим имением. Этот назревающий конфликт общественного и личного был разрешен указом Петра III ”Об освобождении дворянства от обязательной государственной службы”.

После 1762 г. к устройству усадеб обращается среднепоместное и мелкопоместное дворянство. Средний помещик, по выражению садовода-просветителя А. Т. Болотова, “вспрыгнул от радости”, получив известие, что он может подать в отставку. Основной особенностью и главным достоинством всех без исключения усадеб можно считать их живописное расположение среди ландшафта. Цветники, сады, аллеи у дома, среди которых выделялась главная–въездная, лужайки, мостики, беседки дополняли живописный облик провинциальных усадеб, в том числе и Курских.

В Курских усадьбах широкое распространение получили постройки классического стиля. “Вошло в обыкновение “строить

    -10

сельские дома их все с антресолями, делать высокими и сверх того надробить еще… с большими окнами”, - отмечает А. Болотов [7, 60].

Остановимся по-подробнее на характеристике самых ярких дворянских усадеб, таких как имение Барятинских “Марьино”, усадьба А. Фета “Воробьевка”, имение Нелидовых “Моква”.

Моква расположена недалеко от города Курска, всего в пяти километрах от западной его окраины. Это красивейший природный ландшафт: хвойный и лиственный лес, река Сейм с песчаными пляжами, пруды, и конечно, дворцово-парковый комплекс XIX века– усадьба Нелидовых.

Дворцово-парковый комплекс, фрагменты которого сохранились и поныне, связан с одной из ветвей древнего дворянского рода Нелидовых– выходцев из Польши, известных на Руси еще со времен Куликовской битвы. Начинается строительство усадьбы при Аркадии Ивановиче Нелидове (1773-1834г. г. ), брате фаворитке Павла I–Екатерины Ивановне Нелидовой (1758-1839г. г. ), который благодаря такому положению сестры за короткое время сделал карьеру от камерпажа до генерал-адъютанта. В 1797-1798 г. г. ему были пожалованы земли в нескольких губерниях, в том числе и в Курской.

С удалением Е. И. Нелидовой от дворца ее брат был отставлен от службы. Впрочем при воцарении Александра I Нелидову вернули звание генерал-адъютанта. После опалы он занимал высокие посты в С-Пб, а в 1811 г. Александр I назначает его губернатором Курской губернии. Эту должность А. И. Нелидов занимает до 1818 года.

Кстати, в указах Павла I среди дарованных А. И. Нелидову деревень ничего не говорится о Мокве. Неизвестны документы и о времени строительства усадьбы, хотя предполагается, что она создавалась на рубеже XVIII-XIX веков. Возможно Моква была куплена Аркадием Ивановичем во времена опалы, так как она расположена в одном из красивейших мест, к тому же недалеко от города, что также не маловажно.

В Мокве произрастает чудесная дубрава. Дабы приукрасить природное творение был разбит английский парк. Реку Мокву запрудили восточнее дворца, таким образом получилась система трех прудов. “Дворец, сливаясь с окружающим ландшафтом, создавал неповторимый и загадочный мир “русского” рыцарского замка” [19, 542].

    -11

Был построен кирпичный одно-трех-этажный дворец. Использовались более сорока помещений различного назначения. На первом этаже центральной части располагались вестибюль, гостинная, столовая, комната для музыкантов, бальный зал и другие приемные покои. Их интерьеры отличались обилием декоративных украшений: картины, скульптуры и другие ценности. Верхние этажи занимали библиотека, кабинеты и многочисленные жилые комнаты. В цокольном уровне жили слуги, находились хозяйственные помещения, кухня, кладовые, а также топочные. После смерти А. И. Нелидова в 1834 году усадьба переходит его сыну Аркадию Аркадьевичу Нелидову (1804-конец 1860-х) отставному штаб-ротмистру. Нелидов А. А. известен тем, что с1849 по 1852 год был Курским губернским предводителем дворянства. С его именем связан самый плодотворный период развития усадьбы в Мокве.

Южнее дворца в 1848 году была построена кирпичная двухэтажная церковь Спасская, со склепом-усыпальницей в нижнем этаже. Этот небольшой семейный храм был выстроен с элементами русского стиля.

Рядом с церковью был сформирован хозяйственный двор с многочисленными постройками: скотным двором, конюшней, каретным сараем, ригой, ледниками, кузницей и другими постройками.

В северной части усадьбы было разбито большое оранжерейное хозяйство - две теплицы, оранжерея, дом садовника, сторожка.

При А. А. Нелидове были продолжены работы по благоустройству парка: сооружены парковые павильоны, мостики через овраги, фонтаны, беседки, гроты, скамьи и другие малые формы.

Современник так описывает Мокву: “Но самая привлекательная из окрестностей Курска, это Моква-имение камергера А. А. Нелидова в пяти верстах от города. Местность эта окружена лесом, а издали бросающийся дом владельца на возвышенном месте напоминает собой итальянские виллы. В наружнем и внутреннем его устройстве заметен изящный вкус, выражающий… в более свободной архитектуре. При въезде в Мокву, направо виден обширный пруд с множеством яликов, налево красуется двухэтажная каменная церковь. В нижней части здания устроена зимняя церковь… Налево от церкви, через дорогу, рисуется прелестный сад и роща, обращенная в роскошный парк, с широкими аллеями, живописно извивающимися дорожками и красивыми павильонами. К этому парку восточной стороною примыкает упомянутый нами дом… Вы выходите в кра

    -12

сивую комнату, где на одной из стен помещена большая семейная картина работы академика Ершова. Далее одна дверь ведет в столовую с двойным светом, а другая в прекрасную меблированную гостинную, в стенах которой выставлены фамильные портреты… Но чаще всего хозяин дома и его гости проводят время в… галерее, где из боковой, имеющей с ней сообщение, музыкальной комнаты слышатся звуки оркестра, выполняющие лучшие современные произведения с безукоризненной отчетливостью и артистическим знанием дела.

Из галереи вы выходите на обширную полукруглую террасу, с которой открывается очаровательный вид. Терраса эта примыкает к западной стороне дома, и поэтому гулянья по ней в теплые дни имеет особую прелесть при захождении солнца. Гуляя и наслаждаясь приятными беседами, вы едва заметите, как луна взойдет и серебрит пруд, дышащие ароматом цветники, погруженный в тишину парк, золотой крест на куполе церкви и вершины леса, окружающие всю эту картину, которая невольно манит вас остаться как можно далее на прекрасной террасе.

В верхнем этаже помещается библиотека и благотворительные заведения (заведение это называется “Семья Елисаветы”), где шесть девиц беднейшего дворянства, иждивением владельца, воспитываются с родительскою о них попечительностью. Вообще Моква есть самая любимая жителями Курска местность, а радушное гостеприимство хозяина, при условиях утонченного вкуса, привлекает сюда в известные дни значительное число посетителей. Если Знаменская роща по своему пустынному характеру представляет одну природу, то Моква, соединяя в себе природу и искусство, тешит посетителя не только красотами естественными, но и счастливо выполненными вдохновениями изящного… ” [31, 141-144]. В 50-х годах XIX века от туберкулеза умерли жена А. А. Нелидова и шестеро его детей. Их похоронили в Мокве в склепе-усыпальнице (цокольный этаж церкви Спасской). Современники отмечали, что Аркадий Аркадьевич настолько сильно переживал горечь утраты, что не смог далее оставаться на Родине. Нелидов уехал за границу, где и скончался. В соответствии с завещанием его похоронили в семейном склепе в Мокве.

С конца XIX века и по 1917 год усадьба принадлежала племяннику А. А. Нелидова–Петру Петровичу Волкову, шталмейстеру императорского дворца (сын сестры А. А. Нелидова Любови Аркадьевны, в замужестве Волковой).

    -13

В Мокве на содержании Волкова размещалась одноклассная земская школа (рядом с церковью). В ней обучалось около восьмидесяти детей [1, 1-10]. Церковь Спасская из домашней превратилась в приходскую, где Петр Петрович тридцать лет был старостой (1886-1917) и оказывал храму постоянную материальную поддержку. В начале XX века приход церкви составлял более тысячи человек (жители деревень Моква и Духовец).

За это время были продолжены работы по благоустройству парка: появился северный въезд в усадьбу, камнем вымостили дорогу от ворот ко дворцу; на поляне восточного партера высажены различные деревья-ель, клен, два сибирских кедра. После 1917 года усадьба претерпела значительные изменения. Имущество дворца в основном было разграблено, пропал семейный архив. Пруды были спущены. Самая малая часть мебели и художественных ценностей были вывезены музейными работниками и сейчас хранятся в краеведческом музее и картинной галереи города Курска.

“Усадьба “Моква” –памятник истории и архитектуры республиканского значения, один из наиболее интересных объектов не только в окрестностях Курска, но и во всей лесостепной зоне России” [46, 33].

Усадьба “Марьино” возникла в начале XIX века на землях старинного села Ивановского.

Переход курских владений гетмана Мазепы к роду князей Барятинских имеет свою историю, весьма интересную.

После Полтавской битвы (1709 год) изменник Мазепа бежал за границу. Петр Великий конфисковал все поместья, принадлежавшие гетману, и пожаловал их своему ближайшему сподвижнику светлейшему князю Александру Даниловичу Меншикову. Впрочем после смерти Петра I (в 1727 г. ) Меншиков оказался в опале и был сослан в Сибирь. Вновь владения оказались конфискованными, затем были приписаны к поместьям первой жены ПетраI царицы Евдокии Федоровны (Лопухиной). Хотя вскоре последняя, как и сестра Петра I Софья, были погребены под сводами Смоленского собора Новодевичьего монастыря. Владения снова оказались в казне. По воле царицы Анны Иоановны они были пожалованы сенатору, вице-адмиралу флота графу Николаю Федоровичу Голо

    -14

вину. Внучка этого видного придворного вельможи Екатерина Петровна вышла замуж за князя Ивана Сергеевича Барятинского, которому и принесла в качестве приданого все курские имения, принадлежавшие когда-то Мазепе. “Иван Сергеевич Барятинский, с которого начинается предыстория усадьбы “Марьино”, был внуком московского главнокомандующего, а зятем правителя Малороссии Ивана Федоровича Барятинского– одного из виднейших деятелей Петровской эпохи” [44, 23-24]. Во времена правления Екатерины П. И. С. Барятинский становится крупнейшим вельможей. Дело в том, что Иван Сергеевич участвовал в дворцовом перевороте 1762 года, когда группа офицеров, возглавляемая графом А. Г. Орловым, помогала занять престол Екатерине П. Поэтому императрица осыпала милостями князя И. С. Барятинского, а потом назначила его послом во Францию.

Так курские поместья Мазепы перешли во владения князьям Барятинским, что привело позднее к созданию их новой усадьбы "Марьино”.

Служба в Париже требовала немалого ума, знания тонкостей и хитростей, а также больших средств. Князь И. С. Барятинский с честью справляется с возложенными на него обязанностями. В1767 году у него родился сын - Иван, выбравший дорогу отца– дипломатию. В царствование Павла I Иван Иванович “… употреблен был по дипломатической части при посольстве в Лондоне, где, занявшись изучением сельского хозяйства и промышленности, пристрастился особенно к первому” [32, 114].

Постепенно И. И. Барятинский усвоил английский образ жизни и даже женился на англичанке Марии Деттон, дочери лорда Шербана. Изучив местные обычаи и порядки, он решил усовершенствовать по английскому образцу сельское хозяйство в своих курских имениях.

“Мысль о постройке там (в Ивановском) роскошного дворца, вероятно, возникла у Ивана Ивановича Барятинского после смерти в 1807 году его первой жены и накануне нового брака с графиней М. Келлер” [44, 24].

В 1811 году после смерти родителей все курские поместья перешли по наследству Ивану Ивановичу Барятинскому. Он оставляет дипломатическую службу и ненадолго возвращается в Россию и приступает к строительству имения южнее палат Мазепы, пришедшим в упадок. Князь задумал создать себе усадьбу, которая -14

бы ни в чем не уступала подобным дворцово-парковым комплексам в Москве и Петербурге. Выбирая место строительства своей резиденции, И. И. Барятинский, конечно, учитывая не только живописнейший природный ландшафт, но и то, что здесь издавна земля давала высокие урожаи. Плодородные земли из года в год обеспечивали высокий доход. В своих обширных владениях И. И. Барятинский использовал передовой по тому времени опыт сельского хозяйства английских и немецких крупных помещичьих латифундий. Во владении князя находилось “34515 душ крепостных крестьян и 49621 десятина земли, вместе же с крестьянской землей– 100 000 десятины” [44, 25]. “Для строительства великолепного дворца был выбран высокий северный берег речки Избицы” [43, 56]. Поэтому первоначально дворец назывался “Избицкий дом” и лишь впоследствии (1817г. ) Барятинский переименовал усадьбу в “Марьино”. Дело в том, что князь был женат дважды, и обе его жены именовались Мариями (Мария Франциска Деттон и Мария Федоровна, урожденная Келлер).

Марьинский ансамбль был построен в течение очень короткого срока в 1815-1816 годах по проекту малоизвестного в России архитектора Карла Ивановича Гофмана. “В строительстве ансамбля принимали участие и крепостные мастера-самоучки” [47, 63]. Каждый крестьянин поучаствовал в строительстве. Одни пересаживали из леса в парк деревья, другие копали пруд, третьи ловили певчих птах и выпускали их рядос с дворцом. До нас дошли лишь имена некоторых талантливых мастеров: архитекторский ученик Шатихин, чертежник Казьма Шобрехин, кирпичных дел мастер Лаврентий Наседкин с сыновьями, механик Василий Лебедев, садовник Броун, мелиоратор Гулерт и другие.

По мере строительства дворца и хозяйственных служб, создавались парк и пруд, а в последующие годы XIX-начала XX века в Марьино поступали редчайшие произведения искусства отечественных и зарубежных художников и скульптуров. “Во время основания усадьбы И. И. Барятинский жил за границей, но внимательно следил за ходом ее строительства. Об этом свидетельствует его переписка с архитектором К. Гофманом и управляющим Ф. Резниковым, где князь давал подробные советы по ведению строительных и хозяйственных работ в имении, изучая заграничный опыт различных систем хозяйства и последние достижения строительного дела” [46, 10-11].

    -15

Впрочем необходимо отметить, что “знатоком и ценителем архитектуры он (И. И. Барятинский) не был, чем решительно отличался от других именитых людей такого же ранга” [47, 63].

По тому времени владения Барятинских слыли образцовыми, так как широко привлекались из Англии специалисты по разным отраслям сельского хозяйства и мануфактурного производства. Например, по проекту англичанина-мелиоратора были осушены обширные заболоченные земли, в знак чего был установлен обелиск с такой надписью: ”Князь Иван Иванович Барятинский, отдавая признательность свою англичанину Ивану Гулерту за осушение ”Иван-болота” до 2900 десятин, создал в честь ему сей памятник. 1822 года, ноября 15-го дня” [17, 88]. Для той поры увлечения аристократии всем иностранным было обычным явлением, даже своего рода модой. Скорее всего поэтому И. И. Барятинский остановил свой выбор на неизвестном в России архитекторе иностранце К. Гофмане. И все же Марьинский дворец был широко известен в России не столько своей архитектурой, сколько роскошью внутреннего убранства, коллекциями, а также своеобразной атмосферой праздничности, открытости, художественной утонченности.

Желанием князя, умением его помощников и трудами крепостных “был создан замечательный памятник экономического, сельскохозяйственного, землеустроительного, архитектурного искусства ” [46, 11].

Князь Иван Иванович Барятинский умер 13 июня 1825 года и был погребен в фамильном склепе церкви Покровской села Ивановского.

После смерти мужа Мария Федоровна прожила в “Марьино” шесть лет, воспитывая детей. Затем семья Барятинских уехала в Петербург.

Владельцем усадьбы стал старший сын И. И. Барятинского – Александр Иванович (1815-1870), будущий наместник Кавказа. В 1850 году А. И. Барятинский отказался от своих наследственных прав в пользу брата генерал-адъютанта Владимира Ивановича (1817-1875). Новый хозяин редко посещал свое имение, хотя уделял ему немало внимания. В 1869-1873 годах по проекту известного петербургского архитектора И. А. Монигетти дворец в “Марьино” был кардинально перестроен. Строительными работами

    -16

руководил курский архитектор К. Ф. Штольц. Проект реконструкции был выполнен под влиянием новых художественных вкусов– в неоклассическом стиле, очень популярном в 70-е годы XIX века. В начале 1900-х годов все дворцовые помещения были оборудованы центральным отоплением, водопроводом, канализацией и электрическим освещением, а в главном корпусе был установлен лифт. “Перестройка дворца в “Марьине”–редкий случай в многочисленном ряду реконструкций зданий, возведенных в период классицизма, когда перестройка пошла на пользу” [46, 12].

В отличии от большого числа дворянских гнезд, “Марьино” оставалось во владении обной семьи вплоть до 1917 года. Во время войны и разрухи работникам Музейной комиссии при Наркомпросе удалось сохранить ценнейшую коллекцию и переправить ее в Москву в музейный фонд. Сейчас сокровища и картины из “Марьино” украшают Исторический музей, Музей народов Востока, Румянцевский музей и библиотеку, Библиотеку иностранной литературы, музеи Петербурга, Махачкалы, Нальчика, Дагестана, Ульяновска, Краснодара, Рязани, Воронежа, Нижнего Новгорода, Одессы, Харькова, Баку, Симферополя, Таганрога, Ашхабада, Ташкента, Ростова. Кое-что из мебели, картин, предметов интерьера попало в Рыльский и Курский краеведческий музеи.

Недалеко от Коренной пустыни в живописном месте расположено село Воробьевка, более известное как имение русского лирика Афанасия Афанасьевича Фета (1820-1892), в котором поэт провел немалую часть своей творческой жизни. До конца XVIII века Воробьевка принадлежала князю Кантемиру, от наследников которого, перешла помещику М. С. Кодрину.

В то время в Воробьевке находились лишь крестьянское поселение, да господская мельница.

Позднее Воробьевка была приобретена у М. С. Кодрина Ртищевым. В начале XIX века она принадлежала колежскому асессору Петру Михайловичу Ртищеву. В селе появляется небольшой конный завод. После смерти владельца имение переходит к сыну Захару Петровичу Ртищеву, а затем к его сестре Настасье Петровне, в замужестве Ширковой. У наследников Ширковых в 1877 году имение было приобретено А. А. Фетом и записано на имя его жены Шеншиной-Фет.

    -17

К приобретаемому имению Фет предъявлял следующие требования: “Имение должно быть в черноземной полосе, с лесом, рекою, каменной усадьбой и возможной близости от железной дороги” [46, 18]. Фет продает свое имение Степановку в Орловской губернии и приобретает Воробьевку, отвечавшую всем его требованиям. Так описывает имение племянник поэта С. Д. Боткин: “Старинный помещичий дом с двумя флигелями и другими усадебными постройками стоял на крутом берегу речки Тускари, проходящей затем и через Курск. От усадьбы вела к речке многолетняя дубовая аллея, прерываемая изредка серебристыми тополями в несколько обхватов, таких серебристых тополей я вообще нигде не видел. По другую сторону речки были заливные луга, а вдоль нее, на пригорке, тянулся 20-десятинный старинный парк, кончающийся пшеничными и другими полями” [8, 343].

В строительстве усадьбы можно выделить два периода: Ртищевский и Фетовский. Сведения о первом периоде можно почерпнуть из воспоминаний Фета и плана 1838 года.

Из “Воспоминаний” Фета о приобретении Воробьевки можно узнать сведения об усадьбе времен Ртищевых. Например, поэт говорит ”о прекрасных каменных амбарах, тридцать лет не засыпавшихся зерном” [45, 342]. На плане 1838 года показаны также кухня и флигель ртищевской усадьбы.

После приобретения усадьбы Фет сразу же начал приспосабливать ее для жилья в соответствии со своими вкусами.

Помогал А. А. Фету управляющий имением Александр Иванович Иост, весьма ценимый поэтом.

Господский дом был несколько увеличен за счет поднятия крыши (проект придумал сам Фет) [46, 44]. Изменения, затронувшие дом, были скорее крупным ремонтом, чем коренной реконструкцией. “Конечно, при переделке и поправке запущенных построек надо было по возможности пользоваться старинным материалом…Так, превосходные полы парадных комнат следовало перестлать…а в парадные комнаты следовало положить паркет. Дом по очистке от пыли, грязи и плесени предстояло переклеить новыми обоями; из заброшенных кухни и флигеля вывезти целые горы грязи, кирпича и битой посуды, а затем переделать разрушенные печи и прогнившие полы” [45, 446].

Обстановка для дома была перевезена из бывшей усадьбы поэта: ”Прибывшая из Степановки мебель разместилась в прекрасных и пустых каменных амбарах.... ” [45, 447].

    -18

С наступлением весны в дом переносили растение из оранжереи. Вьющиеся растения распределялись по стене таким образом, чтобы над окнами образовывались просветы в виде овалов.

“Из описаний складывается образ дома, построенного помещиком средней руки. При перестройке здания Фет воспользовался сложившимся для него рациональным распределением комнат по назначению. Как правило, планировка всех господских домов в усадьбе основывалось на той разумной схеме, по которой жилые комнаты с кабинетом хозяина были обращены во двор, а парадные–для отдыха и приема гостей открывались в парк, дабы отрешившись от хозяйственных работ, можно было отдыхать и любоваться красотами природы ”, пишет Е. Холодова [46, 21].

В своем имении Афанасий Афанасьевич занимался коневодством. Так, в 1880 году, он приобрел двадцать шесть лошадей, а через восемь лет еще четырнадцать рысистых жеребцов.

Вообще, Фет считал “Воробьевку” второстепенным хозяйством, в отличии от “Грайворонки”, которой отводилось первоочередное внимание, но все же в ней были представлены все основные хозяйственные отрасли.

В регулярной части воробьевского парка располагался фонтан. Он упоминается в стихах Фета:

    ”Ночь и я мы оба дышим,
    Цветом липы воздух пьян,
    И безмолвные мы слышим,
    Что струей своей колышим,
    Напевает нам фонтан… ”

Источник был создан, уже упоминавшимся выше, управляющим Иостом. Этот участок парка был излюбленным местом увесилений, где часто отмечали различные памятные даты.

В Воробьевом парке было несколько прудов, один из которых, в центральной части, сохранился. Его еще называют рыбной сажалкой. На круглом острове когда-то располагалось обеденная родонта, на манер Марьинской, которая, к сожалению, не сохранилась.

“Парк усадьбы, сформированный на основе естественной дубравы, обладал всеми признаками пейзажного парка: партер в нем сменился полянами и лужайками, геометрические по форме фонтан и пруд-рекой, прямые алеи–вьющимися дорожками. В то же время ему присущи традиционное для русских усадебных

    -19

парков сочетание декоративных качеств с утилитарными, вспомним – “плодовый сад”, “рыбный пруд”, “покосный луг”…[46, 24]. Воробьевский период творчества поэта был весьма плодотворным. В 1891 году Фет писал: “С 1860 по 1877 год во всю мою бытность мировым судьей и сельским труженником, я не написал и трех стихотворений, а когда освободился от того и от другого в Воробьевке, то Муза пробудилась от долголетнего сна и стала посещать меня так же часто, как на заре моей жизни” [6, 48]. В эти годы, главным образом, Фет занимался переводами на русский язык латинских классиков: Овидия, Тибул, Марцеал, Катул; немецких: Шопенгауэр (Мир как воля), Гете (Фауст); написано много личных стихотворений. Что касается выпусков “Вечерних огней”, то их было не три как указывает Е. Холодова, а четыре и готовился пятый.

В Воробьевке часто бывали гости: “За эти годы много не только литераторов побывало на берегах Тускари, бывали там и композиторы, как Чайковский, очень ценивший Фета… В Воробьевке побывал и Великий Князь Константин Константиныч… Постоянно чередовались в Воробьевке и разные филологи, с которыми Фет сверял свои переводы… Укажу между прочим, на известного латиниста Е. Ф. Корша. Обращаю особое внимание на графа А. В. Олсуфьева…”[8, 342].

Гордость Курской земли, гордрсть России, усадьба “Воробьевка” заслуживает внимания не только как мемориал, связанный с именем А. А. Фета, но и как памятник русской усадебной культуры последней четверти XIX века.

Итак, вышеприведенное описание усадеб, относящихся к разным десятилетиям XVIII-XIX века, показывает, что усадебная культура Курского края по своему развитию не уступала столичным образцам архитектурно-парковых комплексов. Курская усадьба –яркий образец бытования русской культуры, дающий достаточно полное представление о развитии усадебной культуры в России.

    -20
    2. Усадьба как феномен культуры.

Русская дворянская усадьба в качестве явления художественной культуры изучена мало, хотя существует литература, посвященная усадебным культурным центрам этого времени.

Художественный мир русской дворянской усадьбы слагался из сочетания различных видов искусства, художественной и общественной жизни, культурного, хозяйственного и повседневного быта, комфортабельной и одновременно изысканной архитектурной средой гармонично вписывавшейся в живую природу. Это компилятивное сочетание не только было тесно связано с процессами, происходившими в русской художественной культуре XIX века, но и оказывало на эти процессы значительное влияние.

Воспетая писателями и поэтами дворянская усадьба с одной стороны, сама была своеобразным феноменом культуры. Усадьба являлась составной частью провинциальной культуры и в то же время принадлежала и культуре городской, таким образом участвуя во взаимном обмене этих двух полюсов культуры, способствуя их обогащению и укреплению.

В изучении русской усадьбы исследователь Т. П. Каждан выделяет два аспекта: “Первый из них заключается в анализе связей, возникавших в процессе создания ансамбля усадьбы между естественной природой, садово-парковым формированием, архитектурой и пластическими искусствами. Второй аспект связан с сложением в архитектурно-парковой среде усадьбы специфической творческой атмосферы, способствовавшей развитию и процветанию различных видов искусства… в особенности литературы, музыки, зрелищных искусств…” [20, 62]. Поэтому русская усадьба была не только приятным местом сезонного обитания владельцев поместья, но и соответствовала эстетическим идеалам человека того времени и обладала условиями, упрощавшими отношения с простым народом.

А. А. Фет задавался вопросом: ”Что такое русская дворянская усадьба с точки зрения нравственно-эстетической? ” И сам отвечал: ”Это “дом” и ”сад”, устроенные на лоне природы, когда человеческое едино с ”природным” в глубочайшем органическом расцвете и обновлении, а природное не дичится

    -21

облагораживающего культурного возделывания человеком, когда поэзия родной природы развивает душу рука об руку с красотой изящных искусств, а под крышей усадебного дома не иссякает особая музыка домашнего быта, живущего в смене деятельности труда и праздного веселья, радостной любви и чистого созерцания” [45, 477].

В XIX в. в усадебном строительстве доминирует классицизм. Этот стиль “способствовал сохранению цельности человеческой породы, утверждая, что все противоречия могут быть преодолены” [40, 25]. Именно гармония “дома”, ”сада” и ”природы”, о которой говорит Фет и нашла свое отражение в классицизме. Отсюда стремление обособить, отделить и сгармонизировать островок усадьбы. Она давала ощущение независимости и свободы (культ античности). Усадьба укрепляла веру человека в свое благополучие. Она была родиной дворянину (человеку), здесь проходило его детство, сюда он возвращался, чтобы смерть избавила от старости. Вообще, художественный облик усадьбы был настроен на то, чтобы вся ее среда источала историю. Классицизм связывал прошлое и настоящее, античность и современность. Об элладе напоминали: 1) коллоны главного дома, 2) росписи, подражающие помпейским, 3) “антикизированная” мебель и утварь. Скульптурные изваяния в доме, мраморные статуи перед домом и в саду представляли героев древности и мифологические аллегории.

За примерами далеко ходить не надо. Достаточно вспомнить богатейшую коллекцию статуй “Марьино”: “Венера Марьинская”, ”Богиня медицины”, ”Юлий Цезарь”, ”Сократ” или ”Моква”: ”Три грации” и т. д.

Попадая в господский дом можно увидеть как изделия художников-самоучек, так и произведения лучших портретистов и пейзажистов Западной Европы и России. Нередко художники изображали саму усадьбу. Например, в “Избицком доме” находится картина неизвестного художника “Дворец в Марьино”. В общественной жизни XIX в. было две стороны городская и деревенская. И потому усадьба стала неким символом российской жизни, что она была тесно связана с обоими полюсами общественного бытия. “Усадебный уклад, - пишет Ю. Г. Стернин, - мог бы быть ближе то к сельской свободе, то к столичной регламентации, он мог ассоциироварться, то с“философической пустыней”, то с “надменной Москвой” [38, 47].

    -22

Не только статуями богаты усадебные коллекции. Каждая усадьба представляет собой картинную галлерею. Причем чаще всего они являются не отрибутом богатства и знатности, а подобраны с большим вкусом и идеально вписываются в интерьер. Почти обязательная принадлежность усадьбы это фамильные портреты. Портретная галерея предков своим размахом напоминали крупные дворцовые собрания прежних русских вельмож. Так в Мокве представлен целый ряд прямых потомков Нелидовых. Гениалогия дома– история усадьбы в лицах.

Отдельную категорию живописцев составляют сами помещики. Причем можно выделить две художественные группы: ”профессионалы” и ”дилетанты”.

В конце XVIII- начале XIX века художественный дилетантизм занимал в жизни усадьбы немаловажное место. Почти каждый помещик пробовал себя в живописи. В имение приглашали учителей рисования, обучавших начальным знаниям по рисунку, композиции, живописи не только детей, но и взрослых. Выпускались специальные учебники для домашнего обучения рисунку. Среди них: “Руководство” М. Некрасова (1760), “Способ, как в три часа неумеющий может стать живописцем” Л. Басина (1798) и др.

“Главными темами художников-дилетантов были изображения самих усадеб, романтических пейзажей, усадебной повседневности и праздников”, - отмечает исследователь М. Звягинцева [15, 23].

Профессионально занимался живописью Вячеслав Григорьевич Шварц. Когда ему исполнилось восемь лет он со своей матерью переезжает в имение “Белый Колодезь”, где начинает много рисовать тушью и серпией, копирует картины, которые украшали стены родительского дома.

За свою недолгую жизнь художник создал ряд произведений, принесших ему прижизненную славу. Его жизнь и творчество были тесно связаны с родным краем. Так, свою последнюю работу “Вешний царский поезд на богомолье” В. Г. Шварц закончил в Белом Колодезе, изобразив на ней пейзаж своей родной усадьбы. В Нескучном проживала целая семья художников. Глава семьи профессор архитектуры Н. Л. Бенда и его сыновья-архитекторы Альберт Николаевич, более известный как акварелист, и Леонтий Николаевич, художник и историк искусства Александр

    -23

Николаевич –внесли большой вклад в развитие русской худржественой культуры. Примечательно, что из внуков Николая Леонтьевича– Евгений и Зинаида (в замужестве Серебрякова) – стали известными живописцами. Как известно, расцвет дворянских помещичьих усадеб приходился на конец ХVIII–первую половину XIX века. Именно в эти годы сеть усадеб охватила буквально всю европейскую часть России. Как правило в одном и том же уезде можно было встретить жителей Санкт-Петербурга, Москвы, Курска (Барятинские, Юсуповы, Голицины и т. д. ). Обмен новостями, модами, знаниями из самых разных областей науки и искусства делали усадьбу одним из ведущих центров распространения новой информации, охватывающей буквально все сферы жизни русского провинциального общества.

Для обучения детей помещиков в усадьбы приглашались учителя –это были прежде всего студенты, молодые люди, только что окончившие учебные заведения, а также иностранные преподавтели–французы, немцы. Некоторые литературные произведения того времени дают некий образ учителя, хотя и искаженный. Образы создают Фонвизин в “Недоросле”, или Пушкин в “Евгении Онегине” (“француз убогий, чтоб не измучилось дитя, учил его всему шутя”). Для исправления этого стереотипа достаточно вспомнить, что многие замечательные отечественные писатели и ученые в молодости занимались репититорством (Чехов и др. ) и работали учителями в усадьбах. Во многих даже самых заурядных усадьбах собирались прекрасные библиотеки, в которых хранились книги и журналы, поступающие не только из Москвы и Петербурга, но и из-за границы. Среди книг встречались не только художественные произведения, но и разнообразные руководства по ведению хозяйства, по строительству. Такие книги стали для многих помещиков тем источником, который определил их художественные вкусы и знания в области строительства, в сельском хозяйстве, позволил расширить многообразие форм природопользования. В одном из популярных в начале XIX века многочисленных “путешествий” читаем: ”В деревне, в счастливой тишине ее, всякое удовольствие живее. Сидя (около вечера) у открытого окна, под ясным небом, перед зелеными деревами сада, читаю с таким удовольствием, которого в шумном городе заманить в сердце почти -24

никак не возможно. Свежесть чувств и мыслей моих подобна свежести ничем не заряженного воздуха; несколько раз повторяю одну фразу, одно слово–чтоб не вдруг выпить божественный нектар, но понемногу, но прихлебывая… ох! Сластолюбие ума во сто раз тоньше всякого сластолюбия на свете! Ум, талант, книги! Что может сравниться с вами…” [48, 237].

Несмотря на излишнюю восторженность и некоторую жеманность стиля, приведенное высказывание отражает взгляды и вкусы большинства представителей провинциального дворянства.

Остановимся по-подробнее на том, какого рода литература интересовала помещиков.

Среди книг значительную группу составляли издания прикладного характера, ориентированные, в первую очередь, на усадебного потребителя. Они содержали сведения, касающиеся ведения хозяйства, что способствовало развитию земледелия. Эти книги должны были распространять “общеполезные сведения”, помогавшие улучшению хозяйства. Подобная литература пользовалась большой популярностью у курских помещиков.

Немало было произведений художественной литературы. Культуролог М. М. Звягинцева пишет: “В усадебных библиотеках имелись произведения М. В. Ломоносова, Г. Р. Державина, И. Ф. Богдановича, пьесы А. П. Сумарокова и Д. И. Фонвизина. На книжных полках соседствовали торжественные оды и сентиментальные повести, книги военной и сельскохозяйственной тематики, мемуары и религиозная литература” [15, 123].

Курская усадьба была не только потребителем, но и объектом литературного творчества. Так в одном из наиболее популярном романе начала XIX века–“Российский Жилбаз, или Похождения князя Гаврилы Симеоновича Чистякова” В. Т. Набережного– судьбы героев тесно связаны с Курской губернией. Таким образом, следует отметить, что в связи с увеличением количества библиотек и содержащихся в них книг, улучшается культурный уровень дворянства. Практически все крупные дворянские усадьбы являлись музыкальными центрами. Особое качество и масштабы принимало музыкальное творчество в усадьбах некоторых петербургских вельмож. В Борисовке, принадлежавшей Шереметьевым, была создана прекрасная хоровая капелла, гастролировавшая даже в Москве и Петербурге.

Особое значение имели журналы или периодические издания. Об этом свидетельствует высокая популярность “Экономического

    -25

магазина”, журнала, выходившего в Москве с 1720 по 1789 г. Этот журнал издавал Н. Н. Новиков, а одним из основных авторов был А. Т. Болотов, известный русский агроном, лесовод, паркостроитель.

Использование последних достижений ландшафтной архитектуры в конце XVIII-XIX веке привело к тому, что вокруг усадьб не только устраивались пейзажные парки, но и как бы заново создавался весь окружающий ландшафт.

Так, например, в имении Нелидовых существующая дубрава была переформирована в английский парк, а запруды на реке Мокве образовали систему из трех прудов. Даже посмотрев план любой, без исключения, усадьбы, можно невооруженным взглядом увидеть четкие, словно по линейке вычерченные геометрические фигуры. Особую роль играли усадьбы –родовые имения наиболее знаменитых дворянских фамилий или богатых и знатных людей. Для них был открыт доступ к самым последним достижениям в области сельского хозяйства, промышленности, к новым технологиям они знакомились с наиболее передовыми идеями в искусстве, политике, нуаке.

”Эти усадьбы оказывали влияние на развитие не только уезда, но и всей губернии”, - пишет Ю. А. Веденин [9, 31].

В них соседские помещики могли познакомиться со всеми новинками культуры. Это и здания, в строительстве которых нередко принимали участие столичные архитекторы; это и устроенные по последней моде парк, домашний театр и оркестр, где игрались первые отечественные пьесы и музыкальные произведения; картинные галереи, где висели полотна крупнейших зарубежных и отечественных художников, в штате усадьбы почти всегда были домашние художники, нередко кончавшие курс у известных столичных мастеров и множество ремесленников, выполнявших самые разнообразные заказы со всей губернии.

В качестве примера можно привести рассказ об одной, весьма известной когда-то усадьбе. “Ивановское, столица имений Барятинских, с церковью, училищами, больницами, богадельнями, фабриками… было…благодатным центром всей Курской губернии. Каждый, кому нужно было заказать хороший экипаж, прочную мебель, кто отделывал дом, имел надобность в слесарях, обойщиках, малярах и других мастерах, каждый, кто желал украсить свои комнаты ценными деревьями и кому нужно было приобрести какого-нибудь теленка или барана возвышенной породы–ехал в Ивановское с уверенностью найти там желаемое… при дворце состояли сотни -26

обойщиков, слесарей, каретников, штукатуров, лепщиков, живописцев, столяров и тому подобных мастеров” (В. А. Инсарский).

“В доме был театр, в котором игрались пьесы на русском и французском языках…был оркестр, из 40 или 60 музыкантов, составленный из крепостных людей. Давались концерты, в которых принимали участие жившие тогда в соседстве известные меломаны”. (Зиссерман А. А. )

Влияние усадеб проявлялось не только в жизни дворянства, оно самым существенным образом внедрялось и в крестьянскую культуру. Об этом свидетельствует и использование новых технологий в крестьянских хозяйствах и распространение художественных принципов и стилей, выработанных в профессиональном искусстве, в народном творчестве, включение современных форм декора в убранство фасадов деревенских крестьянских домов и т. д.

“Роль усадьбы не ограничивалась внедрением инноваций в культуру провинции, она сыграла огромную роль в возрождении народного искусства, в формировании современной народной культуры”, - продолжает Веденин Ю. А. [8, 32]. Большинство русских художников, композиторов, писателей впервые познакомилось с народной культурой через усадьбу. Об этом чаще всего писали в связи с творчеством Пушкона, Мусоргского и Толстого. Но такой список мог бы быть бесконечным. В конце XIX века, когда в среде русской интеллигенции была весьма популярной идея о необходимости сохранения и возрождения народного искусства, именно усадьба оказалась наиболее подготовленной к тому, чтобы взять на себя роль лидера в этом благородном деле.

“Наличие уже действовавших художественных мастерских, тесная связь с крестьянами, концентрация именно около усадьбы людей одаренных и творческих, представляющие самые разные слои общества, - вот причина того, что в самых разнообразных районах России появились свои Абрамцева и Талашкины”, - пишет Ю. А. Веденин [8, 32].

В отличие от монастырей, поддерживающих свет религиозно-духовной культуры России, усадьбы играли ведущую роль в сохранении и распространении светской культуры. Однако место церкви в усадьбе было также значительным: ведь усадьба–это комплекс, состоящий из жилого дома, церкви, хозяйственных служб, парка, сельскохозяйственных и лесных угодий. Усадебная церковь являлась тем связующим звеном, которое духовно объединяло господ, дворовых людей и жителей примыкающих к усадьбе деревень, делало их контакты более тесными и более человечными.

    -27

При этом хозяева усадьбы имели возможность лучше узнать крестьян, а крестьяне приобщались к более высоким духовным и культурным ценностям. Так, например, можно предположить, что требования к проведению религиозных обрядов, к уровню образованности самих священнослужителей в усадебных церквях были более высокими, чем в обычных сельских храмах.

Взаимодействие светской и духовной культуры, тесное переплетение всех видов и форм культуры–бытовой, хозяйственной, художественной, политической с религиозными нравственными категориями поддерживало усадьбу на передовых рубежах культурной жизни страны.

    -28
    Глава 2. Дворянская усадьба как центр воспитания.
    1. Воспитательные возможности дворянской усадьбы.

До второй половины XVIII века в России было два типа поселений –это город и деревня. После этого временного рубежа начинается невиданный ранее рост количества усадеб. Строительный бум охватил всю империю. Последствием появления большого количества загородных резиденций стало образование третьего типа поселения– усадьбы.

Отправной точкой этого явления можно считать 1762 г. , когда Петр III издал указ об освобождении дворян от обязательной государственной службы. С тех пор дворянин волен был выбирать: посвятить себя службе или удалиться в деревню и заняться хозяйством. Многие помещики предпочли последнее. ”Очевидцы утверждают, что после обнородования указа все дороги из Москвы и Петербурга были запружены каретами, экипажами, повозками, на которых дворяне со своим скарбом покидали обе столицы и уезжали на жительство в родовые имения. С тех пор на протяжении многих десятилетий дворяне перебирались на лето в свои сельские жилища, а осенью возвращались в город ”, - пишет Ю. С. Рябцев [34, 180]. А. С. Пушкин так описывает картину переезда:

    ”Обоз обычный, три кибитки
    Везут домашние пожитки,
    Кастрюльки, стулья, сундуки,
    Варенье в банках, тюфяки,
    Перины, клетки с петухами,
    Горшки, тазы et cetera,
    Ну много всякого добра. ”

Таким образом, необходимо отметить, что формируются две особые, чередующиеся среды жизнедеятельности в “существовании” каждого дворянина–город и усадьба, причем нас интересуют именно воспитательные возможности последней.

Учитывая, что завершенного определения воспитательных возможностей современные педагогические издания не содержат,

    -29

под ними предлагали понимать влияние совокупности различных сред, оказывающих развивающее, воспитующие воздействие на человека.

Возникает вопрос: как много времени проводил дворянин в усадьбе? Возможно этого времени недостаточно для того, чтобы говорить о каком-либо воздействии? “Жизненный путь дворянина, особенно, когда в семье уже были старшие дети, как правило, начинался в усадьбе. Место успокоения предков служило колыбелью потомкам. За краткой полосой детства следовало отрочество, знаменовавшее расстование с домом–родными, домашними, дворовыми. Начиналась полоса учения в городе… После того наступала полоса службы…” [13, 174-175]. Получив отставку, пожилой дворянин возвращался в свою усадьбу, чтобы полностью посвятить себя любимому делу. Кстати, попавшего в опалу помещика ссылали в имение.

Итак, пребывание дворянина в усадьбе можно разделить на три периода: Детство. От рождения до отрочества ребенок находился в усадьбе на попечении родителей и дворни.

Зрелость. Обучение происходило обычно в закрытых учреждениях, а в период службы дворянин лишь время от времени навещал ”родное гнездо”.

Старость. После окончания службы дворянин возвращался в усадьбу, где прошло его детство, чтобы в лоне природы достойно встретить успокоение.

Изучение жизни и быта дворянских усадеб Курской губернии XIX века позволяет сделать вывод о том, что внутри каждой усадьбы была создана своя особая микрокультура. Здесь присутствовала оригинальная среда, существующая по своим законам, хотя и было нечто общее, объединяющее такие разные имения: образ жизни и воспитания. Домашнее воспитание складывалось на протяжении длительного времени, впитав в себя народные черты, приобщившись к русской национальной духовной культуре.

Сложившаяся система домашнего воспитания характеризуется образом жизни, образованными людьми, элементами высшей эстетики, архитектурой, садово-парковой культурой, библиотеками, а также соприкосновением сословий дворян и крепостных. Остановимся по-подробнее на характеристике этих элементов.

Обратимся к вопросу: кто проживал в усадьбе? Во-первых, это, конечно, хозяин и его семья. Во-вторых, отдельно можно выделить знакомых и друзей владельца, которые проживали

    -30

довольно длительное время. В-третьих, это дворовые люди, обслуживавшие дворян и все окружающее великолепие.

Покупка загородной резиденции обходилась очень недешево. К примеру, А. А. Фет купил имение Воробьевку (650 десятин) за 100 тысяч рублей. Нередко владельцы занимали высокие государственные посты. Так, А. И. Нелидов долгое время был губернским предводителем дворянства и губернатором, Иван Сергеевич Барятинский и его сын Иван Иванович были дипломатами, Г. А. Новосильцев находился в должности главы Курского городского самоуправления.

Дворянин-владелец был человеком весьма образованным. Он обязательно учился ”в закрытом или военном заведении, затем, иногда, в западноевропейских университетах” [13, 175]. Тоже можно сказать о женщинах. Они получали прекрасное домашнее образование, обучались в пансионе, нередко в Смольном институте. Например, выпускницей этого заведения была мать А. И. Нелидова Наталья Александровна.

Можно отметить, что владельцы усадеб были людьми по тем временам образованными, интеллигентными, а также высоко ценили произведения искусства. “Еще в конце прошлого века российское общество не представляло, какие огромные художественные ценности хранят усадьбы” , - пишет Г. Злочевский [16, 77]. К сожалению, только национализация имущества и открытый грабеж дворянских усадеб показали малую толику этих ценностей. Попробуем воссоздать ту атмосферу гармонии и красоты, которая присутствовала в имении, окружала всех тех, кто в нем проживал.

“Усадьба –это особый организм, модель культуры, которая выстраивается в пространстве как архитектурная модель мира. В этом ее всеобъемлюещее воздействие на душу человеческую. От хозяйского дома начинается “движение в природу”, которое ”обеспечивается” построением садово-паркового комплекса согласно классицистическому принципу трехслойного пространства. На переднем плане, перед домом размещался регулярный партер, служащий для постепенного перехода от форм архитектуры к ее природному окружению. На втором плане находились река или пруд, а третий план раскрывался как живописное полотно, представлявшее широкую панораму естественного окружения усадьбы. В ней находилось место и усадебной церкви, расположенной чаще всего на оси перспективы, и близлежащим -31

деревням, и лугам, и рощам”, - пишет М. Звягинцева [15, 19-20]. Таким образом, создавалась непосредственная связь архитектуры построек, садово-паркового ансамбля и окрестностей.

Все планы в усадебном ландшафте были тщательно продуманы. Они составлялись талантливыми архитекторами с учетом природных особенностей, а также мировоззрения заказчика, его склонностей и вкуса.

Есть мнение, что увлечение садами и парками породила мода на философию Руссо, его призыв “назад к природе”. Хотя В. О. Ключевский видит корни этого увлечения еще глубже: ” Лес, степь и река–это, можно сказать, основные стихии русской природы по своему историческому значению. Каждая из них в отдельности сама по себе приняла живое и соеобразное участие в строении жизни и понятий русского человека” [22, 66]. Сад в сознании русского человека ассоциировался с представлением о рае, о саде Эдемском. Поэтому на русских землях издревле получила развитие садовая традиция, связанная с монастырскими и княжескими садами. Образы, относящиеся к саду: деревья, кусты, цветы, птицы ”принадлежали к первому ряду в иерархии эстетических и духовных ценностей Древней Руси”, - замечает Д. С. Лихачев [25, 39].

К дошедшим из глубины веков садовым традициям добавляется нечто новое–искусственные вкрапления из отдельных построек и скульптур, которое впрочем находятся в гармонии с окружающей средой и лишь подчеркивают естественную красоту последней, ее эстетическую ценность. Любая скульптура или сооружение в парке наделяются особым смыслом, одухотворяются, приобретают некое особое содержание.

Отдельного упоминания заслуживает любовь к античности, времени просторных и светлых храмов, ионических колонн, когда процветала богатейшая культура, давшая развитие всей Европе. Скульптуры и павильоны посвящали Аполлону, Венере, Флоре и другим мифологическим персонажам. “Часть сооружений посвящали нежным чувствам (храм Дружбы или Любви, Дом Амура и т. п. ). Некоторые служат местами для размышлений и поэтического вдохновения (Приют муз, Хижина отшельника и т. п. ). Иногда устраиваются “географические” остановки (Китайская беседка, Венецианский мост), различные лабиринты. Многие уголки парка носят имена близких или друзей хозяина, пробуждая милые сердцу воспоминания” [15, 51-52].

    -32

Таким образом, создавалась миниатюрная “модель мира” в усадьбе, и каждый гуляющий по парку любовался красотами природы и зодчества, слитыми воедино, и проникался всепоглащающим чувством приятия к окружающей обстановке. Посещая “романтические”постройки, человек пропитывался их эстетикой, приобщался к мировой сокровищнице культуры.

Но не только внешними атрибутами примечательны усадьбы. В ней находились богатейшие коллекции предметов искусства и книг, причем некоторые из них изготовлялись прямо тут, в усадьбе.

Вообще, само имение мыслилось каждым помещиком, как приют спокойствия и вдохновения. Поэтому непременными элементами каждого усадебного дома становятся библиотеки, заставленные шкафами с книгами, картинные галереи, кабинеты, отражающие личные пристрастия владельца. Что касается последних, то, например, у А. А. Фета был даже не один кабинет, а целых два, на каждом этаже усадьбы. Примечательно, что вид из окна у кабинетов разный.

Исследователи отмечают, что почти все “великие люди” творили за пределами городов. Творческая деятельность переносится из столиц в усадьбу, которая превращается в “кабинет” России.

“Занятие ”изящными искусствами”, наличие эстетических взглядов рассматриваются современниками как важный показатель общего культурного уровня. Бывая за границей, дворяне не только знакомятся с художественными ценностями Европы, но и начинают создавать собственные коллекции” [15, 57].

Само присутствие в усадьбах большого числа произведений русского и европейского искусства составляет определенный эстетический фон. Создающиеся повсеместно картинные галереи являются своеобразным взаимопроникновением западноевропейской и русской культур. Они открываются для обозрения друзей и соседей, знакомя с последними европейскими находками в области изобразительного искусства. Но эти явления больше относятся к крупным и средним усадьбам. В небольших имениях чаще всего единственным жанром, представлявшим живопись, был портрет. Увлечение им в провинциальных усадьбах неслучайно. Изображения предков хозяев дома, самих владельцев и их ближайших родственников должны были давать наглядное представление о семье в целом и способствовать созданию в усадьбе атмосферы ”родового гнезда”.

    -33

Картины и другие предметы искусства практически не поддаются атрибуции. Весьма распространенным явлением была анонимность провинциальных мастеров. “Усадебное искусство–это искусство произведений, а не имен. В нем есть уникальные художественные вещи, но почти нет крупных художников”, - пишет Л. Смирнов [36, 64]. Художественная жизнь представителей петербургского “высшего света” отличалась особой насыщенностью. У высокородных господ было достаточно материальных возможностей для удовлетворения своих эстетических потребностей. В своих усадьбах они собирали художественные коллекции, способные соперничать с царскими.

Примером тому может послужить коллекция Барятинских в усадьбе Марьино. Начало коллекции положил И. С. Барятинский, служивший посланником России во Франции. Его сын Иван Иванович, получивший высокое даже по европейским меркам образование, продолжил дело отца, имея достаточно средств и связей для приобретения понравившихся ему картин. “Его фамильная портретная галерея включала портреты Чернышевых, Келлеров, Нарышкиных, Гольштейн-Беков, Воронцовых– предков и ближайших родственных князя… Позднее к картинной галерее Марьино прибавятся реликвии, связанные с Кавказской войной…несколько картин, написанных Т. Горшельтом, находившемся при русском штабе, вазы с изображением Георгиевского ордена и фамильного герба Барятинских, личные вещи фельдмаршала…”, - описывает М. Звягинцева [15, 135-136]. В картинной галереи Марьино находились также произведения западноевропейского искусства, приобретенные князем в Италии. Несколько картин написали по заказу Барятинского Антонио и Федор Бруни. Они имели историческую тематику. Кроме того, зримо были привезены пейзажи и натюрморты.

Всего в собрании И. И. Барятинского находилось около 20 тысяч гравюр и рисунков, выполненных русскими и иностранными мастерами (в том числе Рембрандтом, Тицианом, Гвидо, Рени, Гольбейном).

Кроме произведений живописи, князь привез из Рима бюсты античных философов для украшения Марьинского дворца, а также статуи античных богов Аполлона и Венеры. В духе античности был выполнен скульптурный портрет Марии Федоровны Барятинской. Вообще, скульптурные портреты были редкостью в провинциальных

    -34

усадьбах Курской губернии, и свидетельство их присутствии в других усадебных домах не обнаружено.

Следующий владелец Марьино, Александр Иванович Барятинский, внес свою лепту в дело деда и отца. Для картинной галереи приобретаются четырнадцать копий фресок Ватикана. Позднее появляются работы И. К. Айвазовского, акварели Е. Д. Поляковой, А. Я. Степанова, анималистические картины Н. Е. Сверчкова и другие работы русских художников.

Художественную ценность Марьинской коллекции трудно переоценить. Эстетическое воздействие собранных произведений искусства несомненно. Вряд ли можно объяснить, продолжавшуюся три поколения традицию сбора картин, книг и других ценностей, простой жаждой наживы. Здесь скорее имеет место страсть ко всему гармоничному, красивому, стремление окружить себя эстетическими сокровищами. Кстати, в состав картинных галерей в знатных домах обязательно входили царские портреты. Например, в описи имения помещика Волжина в деревне Луговой упоминается: ”… портретов государя императора, императрица большой помоложе, в раме позлаченных два поменьше поблекче за стеклом в золотых рамах два…” [3, 76]. Обычно такие портреты подчеркивали знатность происхождения владельцев и заслуги семьи перед государством.

Не только в богатых домах, но и в усадьбах средней руки береглись также военные реликвии, такие как холодное и огнестрельное оружие, награды за военные компании. В описи имения А. Фонвизиной упоминаются “…3 шпаги в том числе одна ветхая две серебряные ружье три пистолета…” [2, 12], свидетельствующие о военной карьере кого-то из предков владельцы. Такие предметы боевой славы в дополнение к портретным и картинным галереям в усадьбах были типичными. ”Своеобразные минимузеи, рассказывающие о заслугах какого-то представителя семьи, способствовали сохранению родовой памяти, “культа предков”, характерного для конца XVIII-начала XIX века” [15, 110].

В усадьбах Курской губернии были собраны коллекции ценнейших произведений искусства, составляющих сокровищницу русской культуры.

Уединенности усадебной жизни способствовало религиозное воспитание. Оно “хотя иногда делало одних суеверными, но влагало страх закона божия, который утверждался в сердцах их ежедневною

    -35

домашнею божественною службою”, - пишет М. Щербатов [50, 66]. Книг для чтения было не много– Священное писание да Молитвослов.

Роль религиозного мировоззрения в системе духовных ценностей того времени значительна. В Курских поместьях в конце XVII- начале XVIII века начинается активное строительство усадебных храмов, которое не прекращалось до начала XX века. Сейчас сложно судить об их общем количестве и внешнем оформлении, так как абсолютное их большинство было деревянными, и большая часть их разрушилась или стала жертвой многочисленных пожаров. Не редко на месте старой разрушенной деревянной церквушки ставили каменный храм. Так было в “Лебяжьем”, где в 1654 и в конце 1770-х годов строились деревянные Михайловские церкви, а уже на их месте в 1856 году поставили кирпичную церковь Святой троицы. Несмотря на популярность тезиса о том, что церковь это сосредоточие невежества и лжи есть и прямо противоположное мнение. Церковь много значила в общем повышении грамотности среди помещиков. ”Сознание необходимости дать своим детям образование начинало пробуждаться в среде дворянства. В деревнях учителей не было вовсе. Помещикам приходилось прибегать к сельскому дьячку или причетнику…” [15, 86].

Приходилось дворянским недорослям познавать азы грамотности по псалтырю и часослову. Исходя из этого можно считать усадебную церковь местным центром духовного просвящения в конце XVIII века.

С этого времени складывается типовая структура усадебного комплекса с делением всего пространства усадьбы на несколько функциональных зон: жилую, парковую, хозяйственную и непременно– культовую.

Возможно корни этой традиции следует искать в патриархальном укладе, всеобщей набожности, ведь в любой избе, хате найдется уголок, где висят иконы и лампадка. Дворяне же воплотили этот обычай на долее высоком уровне, строя в своих имениях целые храмы. И это явление захватило не только богатейших дворян, почти в каждом имении была своя небольшая церковь.

В пространстве усадьбы можно выделить две архитектурные и смысловые доминанты. Воплощением светскости, столичности, “средоточием жизни” и порядка был господский дом. “Второй доминантой, выражением духовной сути усадьбы, являлась церковь.

    -36

Трудно переоценить значение усадебных храмов в формировании культуры русской усадьбы”, - пишет М. Звягинцева [15, 18].

Без церкви трудно представить саму усадебную композицию. Например, в усадьбе Шварца “Белый колодезь” сохранилась церковь-мавзолей. В Мокве “в 1848 году была построена кирпичная двухэтажная церковь Спасская, со склепом-усыпальницей в нижнем этаже” [46, 27].

Примечательно, что в Марьино И. И. Барятинский велел построить “кирху для Марии Федоровны (его жены), которая была лютеранкою”, - отмечает Д. Лотарева [26, 164].

В “Воробьевке”, имении А. А. Фета не было усадебного храма. И дело здесь не в каких-либо атеистических убеждениях владельца. Просто в нескольких километрах от усадебного дома находится весьма известный в Курске храмовый комплекс: ”С опушки виднелась вдали колокольня Знаменского Коренной пустыни Монастыря…Чудотворный Образ Знаменья Пресвятой Богородицы, вывезенный из России, особенно нам дорог…мы все благоговейно приветствовали святую Икону…”–так описывает свой визит в усадьбу А. А. Фета, его племянник С. Д. Боткин [8, 344].

Особое место занимала церковь в усадьбе. Именно в ней получила развитие идея равенства, равенства людей перед Богом. В поместье все занимали разное социальное положение. Понятно, что главенствовал хозяин дома, члены его семьи. Крепостные должны были подчиняться и молча сносить унижения. Однако же, “во время службы в церковь собирались все жители поместья–и обитатели господского дома и крестьяне. Постулируемое христианством равенство всех перед Богом находило подтверждение в самом укладе уединенной усадебной жизни. Создавалась атмосфера духовного единения всех, находящихся в храме, подкреплявшаяся определенной простотой взаимоотношений, характерной для деревенских условий…” , - пишет М. Звягинцева [15, 15].

Усадебная церковь являлась тем связующим звеном, которое духовно объединяло господ, дворовых людей и жителей примыкающих к усадьбе деревень, делало их контакты более тесными, более человечными. При этом хозяева усадьбы могли лучше узнать своих крепостных, а крестьяне приобщались к более высоким духовным и культурным ценностям, проповедовавшимся в “высшем обществе”. Из-за высокого образовательного и культурного уровня владельцев усадебных храмов в начале XIX века, приходилось и “святым отцам” не отдавть. ”Так… можно предположить, что требования к проведению религиозных обрядов,

    -37

к уровню образованности самих священнослужителей в усадебных церквях были более высокими, чем в обычных сельских храмах”, -пишет Ю. А. Веденин [9, 32-33]. Итак, церковь являлась демократичным институтом, в котором пусть хоть и формально, но провозглашалось равенство людей независимо от их социального происхождения.

Существовала еще одна немаловажная связь между помещиками и крепостными. В каждой дворянской семье были дети. Матери-дворянки часто не могли или не хотели кормить и воспитывать своих детей. На эту “должность” назначали женщин-крепостных. Кормилицы ухаживали за младенцами и кормили их грудью. Можно сказать, что младенцы-дворяне с молоком “впитывали народный дух”. Обязанности няни были гораздо шире и сопровождала она своего воспитанника почти всю жизнь. Классический пример нежных чувств в отношениях между няней и воспитанником, который сразу приходит на ум, это конечно же Арина Родионовна и Александр Сергеевич. Количество произведений посвященных няне лишний раз доказывают сыновью привязанность к ней А. С. Пушкина. Няня–это олицетворение народной культуры воплоти. Она безболезненно вливается в дворянский уклад жизни и ненавязчиво вносит свое мировоззрение, мироощущение. Нередко к няне воспитанники испытывают больше любви, нежности, чем к “биологическим”, но таким далеким матерям. Впрочем положение несколько изменилось с распространением “натурфилософии” Жан Жака Руссо. Вначале в Европе, а затем и в России в моду входит кормление грудью. Достаточно вспомнить Наташу Ростову, которая сама кормила и воспитывала своих детей. Несмотря на моду, няни оставались везде, где были дети. К сожалению, связь между ними и воспитанниками терялась, когда последние отправлялись на учебу. Впрочем даже такое кратковременное влияние, оказывало сильное воздействие, результатом чего было большое количество дворян, неравнодушных к тяжелому положению крепостных, стремящихся, в меру своих сил, улучшить жизнь своих крестьян.

Домашние обряды составляли важную часть жизни семьи. Необходимо отметить, что обряды по своему содержанию были одинаковыми как в дворянской, так и в крестьянской семьях, различаясь лишь помпезностью, богатством и организованностью. К числу домашних обрядов Н. И. Костомаров относит: родины, крестины, брак, новоселье, смерть, погребение. Пиры и пьянства

    -38

сопровождали семейные события. Рождение младенца ознаменовывалось всигда домашним торжеством. Зажиточные люди, в том числе и дворяне, организовывали родинные столы,

“а крестьяне приготовляли особое пивцо и брали для того разрешение от начальства. Родильницы получали лт гостей подарки, обыкновенно деньгами… Крещение происходило у всех сословий в церквах и допускалось в домах только в крайнем случае… При крещении на младенца надевали крест…, который оставался на нем во всю жизнь как символ его принадлижности к христианскому обществу. ”-пишет Н. И. Костомаров [23, 206]. Духовное рождение считалось значительнее телесного, потому что перед богом и церковью все равны, и безземельный крепостной, и богатейший дворянин.

Брак сопровождался самыми затейливыми обрядами, так как для русского человека это самые торжественное событие в жизни.

Н. И. Костомаров отмечает, что: “ Смерть человека сопровождалась заветными обычаями. По понятию русских, умирать среди семейства в полной памяти считалось благодатью небесной для человека” [23, 230]. Чувствуя приближение смерти, дворянин составлял завещание, так же поступали грамотные крестьяне, неграмотные объявляли свою волю вовсеуслышание. Около умиравшего собиралось все семейство, слуги и близкие знакомые и он каждого особым образом благославлял. Заметим, что без обрядов невозможно представить быт крестьян и дворян, что делает их неким общим элементом в жизни двух таких далёких “близких” классов. Итак, из всего вышеперечисленного можно сделать вывод о том, что в первой половине XIX века усадьбы Курской губернии были центрами домашнего воспитания. По своим воспитательным и образовательным возможностям усадьбы ничем не уступали другим педагогическим учреждениям. О том, как осуществлялся процесс воспитания речь пойдет в следующем параграфе.

    -39
    §2. Воспитание юного дворянина.

Центром дворянского воспитания была семья. Основной формой было домашнее воспитание. Дворянам вполне хватало средств и возможностей для обеспечения своим чадам всех условий для роста и развития. Распространившаяся в конце XVIII-начале XIX веков мода на философию Руссо внесла свою лепту в дело воспитания. Французский просветитель настаивал на ограждении ребенка от дурного влияния города, воспитание его на фоне природы.

Домашнее образование и воспитание давали хорошие результаты. Они позволяли дворя нским отрокам без особого труда поступать в различные военные и учебные заведения. Например, получив домашнее образование и воспитание И. И. Барятинский служил в Екатерининском гусарском полку и считался одним из самых блестящих представителей “золотой молодежи”. Прекрасное домашнее образование получил знаменитый художник В. Г. Шварц: еще до поступления в Лицей он знал три языка. Домашнее воспитание позволяло дворянину быть своим в любой обстановке. Он одинаково легко чувствовал себя и на балу, и на поле боя, и в кабинете чиновника. Дворянин знал как себя вести в любой ситуации. Это даже было его святой обязанностью–представитель господствующего сословия должен вести себя подобающе, быть примером окружающим, доказывать, что он “голубой крови”.

Дворянство дало России как большое количество образованнейших, интеллигентнейших деятелей науки и культуры, политиков и военных, заботившихся о благе родины, так и много лишних людей.

Конечно нельзя подводить под один шаблон все дворянские семьи, отношения внутри каждой из них определялись, естественно, личными качествами ее членов. Но, как отмечает О. С. Муравьева: ”Во всем многообразии дворянского семейного быта просматриваются некоторые общие черты. С одной стороны, воспитание ребенка совершенно беспорядочно: няни, гувернеры, родители, бабушки и дедушки, старшие братья и сестры, близкие и дальние родственники, постоянные друзья дома–все воспитывают его по своему усмотрению и по мере желания. С другой стороны, он вынужден подчиняться единым и достаточно жестким правилам поведения, которым, сознательно или неосознанно, учат его все понемногу. Такая ситуация могла сложиться лишь внутри сословного

    -40

и традиционного общества. Беспорядочность различных влияний на ребнка нейтрализовалась, во-первых, принадлежностью всех “воспитателей” к одному и тому же кругу общества, придерживающемуся одной культурной традиции; во-вторых, заметной патриархальностью быта, тяготеющего к воспроизводству в каждом следующем поколении прежней, опробованной системы отношений ” [30, 146-147]. Результатом такого воздействия было как бы впитывание окружающей атмосферы, перенятие молодым воспитанником в свой внутренний мир этой суммы влияний, приобщение к дворянским ценностям. Уже с “младых ногтей” дворянин сознавал важнейшее правило-честь превыше жизни. Это знание крепнет в нем из года в год, именно оно делает из него дворянина. Первыми воспитателями и примерами, каким должен быть дворянин становятся конечно же родители, прежде всего мать. Рассмотрим по-подробнее функции родителей.

Забота о ребенке начиналась задолго до его рождения. Беременную женщину отправляли из города в усадьбу, подальше от светской суеты. Будущую мать огораживали от всяческих волнений, ничто не должно было тревожить ее душу. Дворянку опекали заботой супруг и многочисленные слуги. Она совершала прогулки по парку, музицировала, занималась рукоделием, читала.

В то время дворянкам прививалась мысль о том, что рождение и воспитание детей является основной целью ее жизни и первейшим долгом. Поэтому ради этого акта женщины расставались с ”высшим светом” чтобы уединиться в деревне, надолго забыв о балах и раутах. “Женщина, готовящаяся сделаться матерью, перестает выезжать и является только в дом своих ближайших родственников. Как во избежание какой-нибудь случайности, так и ради соблюдения приличий она не показывается ни в театре, ни на общественных гуляньях и не ездит с визитами” [14, 105].

Отцы не оставались в стороне. Они выбирали еще не родившимся детям род занятий, обычно это была военная служба. Еще не родившегося ребенка записывали в какой-либо полк солдатом, чтобы по достижению совершеннолетия у него было военное звание. Если рождалась девочка, в полковых документах отмечали, что солдат такой-то умер.

Начинается поиск учителей. Обычно на должность гувернера (гувернантки) приглашали иностранцев, чаще французов, но были и англичане и швейцарцы. Это объясняется как отсутствием

    -41

большого количества хороших педагогов в России, так и желанием привить ребенку с детства европейские манеры, языки, культуру.

Таким образом, в дворянских семьях задолго до появления ребенка начинается подготовка к его рождению, воспитанию и образованию и, даже, забота о его карьере.

В предшествующие рождению ребенка дни за матерью был постоянный присмотр. Часто пациентку навещал доктор, он же обычно и принимал роды в подготовленной обстановке (горячая вода, чистые вещи, опытные служанки).

К новорожденному приставляли кормилицу и няню. Впрочем в XIX веке дворянки чаще сами кормили грудью, но если по каким-либо причинам это было невозможно, нанималась кормилица.

Младенца не оставляли ни минуты. Постоянно за ним кто-то присматривал: днем с ребенком находилась мать, ночью - няня, часто осматривал ребенка доктор. Многочисленные родственники и знакомые семьи стремились засвидетельствовать свое почтение.

В раннем возрасте ребенку несколько ограничивали свободу передвижения, физическое развитие. Постоянно следили, чтобы ребенок много не ходил, не бегал, не кувыркался и т. д.

Надо отметить, что в XIX веке начали “ценить ребенка, ценить детство” [27, 53].

Ю. М. Лотман отмечает, что: ”Постепенно в культуру входит представление о том, что ребенок–это и есть нормальный человек. Появляется детская одежда, детская комната, возникает представление о том, что играть–это хорошо. Нетолько ребенка, но и взрослого надо учить, играя. Учение с помощью розги противоречит природе” [27, 55].

Так в домашний быт вносятся отношения гуманности, уважения к ребенку. И это–заслуга в основном женщины…[27, 54]. Кстати, о прекрасном поле. Путешевствовавший по России в середине XlX века француз Теофиль Готье писал: ''Женщины очень развиты. С лёгкостью… они читают и говорят на разных языках. Многие читали в подлиннике Байрона, Гёте, Гейне…'' [10, 111]. Детям не только стали шить одежду и разрешили играть –дети очень рано начинали читать. “Чтение вслух, а затем и самостоятельная детская библиотека, - продолжает Ю. М. Лотман, - таков путь, по которому пройдут будущие литераторы, воины и политики” [27, 60].

Ворвавшись в жизнь ребенка в 1780-х годах, книга стала к началу следующего столетия обязательным спутником детства. У ребенка были очень интересные книги, - конечно, прежде всего романы: ведь дети читали то, что читали женщины. Женская биб

    -42

лиотека, женский книжный шкаф формировали мир чтения и вкусы ребенка. Романы кружили голову: в них героические рыцари…служат добродетели и никогда не склоняются перед злом. Книжные впечатления очень легко соединялись со сказкой, которую ребенок слышал от няни” [27, 62].

Итак, отметим, что дворянские дети рано начинали приобщаться к мировой литературе. Для этого были все условия. В усадьбах существовали прекрасные библиотеки, о чем говорилось выше. Дворяне с измальства готовятся ни к карьере или службе, а к подвигам. Совершить недостойныйпоступок хуже смерти. “Смерть не страшит подростков и юношей этого поколения… Люди живут для того, чтобы их имена записали в историю, а не для того, чтобы выпросить у царя лишнюю сотню душ. Так в детской комнате создается новый психологический тип” [27, 64]. В моду входят так называемые ”Записки о воспитании”, которые писали отцы для своих сыновей. Ива Иванович Барятинский написал ”Мысли о воспитании моего сына”, посвятив сочинение своему старшему сыну Александру. В записке отразились взгляды князя на предназначение человека в обществе.

Согласно записке малолетний Александр до пятилетнего возраста оставался под присмотром женщин, а затем должен был перейти на попечение гувернеров. Два года посвящались развитию физических навыков: силы, гибкости, ловкости. Это достигалось с помощью различных упражнений: гимнастических занятий, езды на неоседланной лошади, холодных купаний. С семи лет отрок должен был приступить к изучению языков - русского, славянского, латинского и греческого. Основное внимание уделялось родному языку. В то же время начиналось обучение рисрванию и арифметике. С двенадцати лет надлежало приступить к изучению основ механики и прикладной математики. Эти науки должны были подготовить юношу к занятиям земледелием по мнению Ивана Ивановича очень важной науки. Для агрономических опытов князю Александру предполагалось отвести отдельный участок и предоставить земледельческие орудия. Он должен был основательно изучить многопольное хозяйство и устройство машин, освоить искусство межевания. Много внимания уделялось овладению столярными инструментами.

Такое практическое воспитание имело назначение выработать в князе самостоятельность, деловитость, сознательное отношение к окружающей жизни.

    -43

В программу воспитания также входило развитие памяти путем заучивания наизусть поэтических произведений. Красноречие вырабатывалось произнесением вслух речей, написанных самим учеником.

В записке шесть лет отводилось на путешествия: четыре года на европейскую часть России и два года на азиатскую. Во время странствий князя Александра должны были сопровождать: врач; химик; ботаник; механик; немец; знакомый с латинским и греческим языками; русский наставник, хорошо знающий Россию, ее историю и законы; и главный педагог, на котором лежало руководство всем воспитанием. Вышеобозначенные учителя должны были ознакомить учащегося со своими предметами, а также с историей и статистикой посещаемых мест.

По окончании путешествия князь Александр должен был поступить на службу в министерство внутренних дел или финансов. Иван Иванович особо настаивал чтобы сын ни в коем случае не поступил на военную или дипломатическую службу: “Я прошу как милости, со стороны своей жены, не делать ни военного, ни придворного, ни дипломата. У нас и без того много героев, декорированных хвастунов, куртизанов” [29, 161].

После выхода в отставку, князь Александр должен был поселиться в усадьбе, чтобы “позаботиться о просвещении и благополучии своих крестьян и приучить их к занятию искусствами и ремеслами, которые увеличат его доходы и дадут вместе с тем занятия толпе праздной челяди” [29, 164].

В этих наставлениях явно ощущается влияние педагогических идей Руссо, ноеще больше отразился англдийский идеал богатого, родовитого, образованного землевладельца, осевшего в своем родовом поместье, который занимается окультивированием хозяйства и просвещением темного народа, находящегося в зависимости. Эти взгляды князя Иван Ивановича Барятинского сказались и в его духоаном завещании, по которому для князя Александра определялась образование майората в восемь тысяч душ. Остальное имущество распределялась между княгиней Марией Федоровной, тремя сыновьями и тремя дочерями.

Образование обширного майората в пользу старшего сына имелось в виду поддержание рода, поэтому на князе Александре сосредотачивались сель блеск и роскошь княжеского рода Барятинских.

    -44

Надежды Иван Ивановича относительно будующей деятельности его сына не осуществились. После смерти отца в 1825 году Александр Ивановича отказался учиться в Московском университете. Поступив в школу гвардейцев и прапорщиков, он был знаком с М. Ю. Лермонтовым и И. Висельгорским. В последствии он станет генералом-фельдмаршалом, наместником Кавказа, закончившим войну в этом регионе. Пленного имама Шамиля он привезет в Марьино.

Таким образом, записку И. И. Барятинского можно назвать “манифестом правительства, в полной мере отражающим идеалы эпохи”.

Заметим, что большое влияние на дворянскую культуру оказывала крестьянская культура. Огромное значение для дворян имела общая с народом религия. Даже на тех, кто был равнодушен к церкви, оказывали влияние церковные праздники, соблюдение обрядов и постов, в которых вместе, как бы на равных, принимали участие и помещики, и крестьяне. Исследователь темы воспитания дворянства О. С. Муравьева пишет: ”Сам патриархальный семейный быт дворянской, в особенности провинциальной, семьи перекликался с патриархальными традициями крестьянской жизни” [30, 164].

В отдельных дворянских семьях уважали крепостных крестьян и их труд. Например, князь И. И. Барятинский пишет из далекого Парижа в письме архитектору К. Гофману, что сожалеет по поводу разорения своих крестьян из-за постройки дворца.

Почитание труда крепостных крестьян, да и самих мужиков подчеркивалось и прививалось детям. Последние ежедневно сталкивались в усадьбе с крепостными, занятыми делом, которых трудно было не заметить. Иногда сами помещики пробовали поработать как крестьяне. Подобные примеры встречаются в разной по своим идеологическим воззрениям среде. Сергей Аксаков в детстве считал за счастье поехать вместе с отцом в поле, понаблюдать за работой крестьян. Лев Толстой внушал своим детям особенное уважение к крестьянам, которых неизменно называл “кормильцами”.

Нельзя говорить о том, что дворяне понимали каково жить “в шкуре” крепостного, но все же, несмотря на “созерцательное” знание труда дворян, осознавали общность исторической и национальной среды.

    -45

Любопытно, что из-за такой общности крестьян и дворян последние легко находили общий язык с крепостными. Ю. М. Лотман справедливо называл эту способность без наигрыша, естественно быть “своим” и в светском салоне, и с крестьянами на базаре, одним из “вершинных проявлений русской культуры”. “У русского дворянства никогда не было тех проблем в общении с простым народом, которые вставали перед разночинной интеллигенцией, искренне желающей этот народ осчастливить”, - подмечает О. С. Муравьева [30, 56]. В отличии от разночинцев, дворяне народ знали очень хорошо– они среди него жили. Так помещики волей –неволей должны были хоть как-то разбираться в сельском хозяйстве и крестьянской жизни. Военные, естественно, постоянно общались со своими солдатами, в сущности, теми же крестьянами. Наконец, у каждого дворянского ребенка были друзья-товарищи по играм среди крепостных.

Насколько можно судить по мемуарам и художественной литературе, дворянство сумело сохранить часть своих семейных традиций вплоть до последних лет существования царской России. Однако в наиболее чистом виде они представлены в первой половине XIX века.

Послушание родителям, почитание старших выступали в качестве одного из основных элементов патриархального иерархического общества. В почитающей традиции дворянской семьи авторитет отца был безусловным и не подлежащим обсуждению. К примеру, вспомним, как И. И. Барятинский настаивал, чтобы его сын не был военным, либо дипломатом. И князь Александр подчинился отцовской воле. Лишь смерть Ивана Ивановича освободила его в выборе карьеры.

О. С. Муравьева пишет: “Отношение к детям в дворянской семье с сегодняшних позиций может показаться строгим, даже жестоким. Но эту строгость не нужно принимать за недостаток любви. Высокий уровень требовательности к дворянскому ребенку определялся тем, что его воспитание было строго ориентированно на норму, зафиксированную в традиции, в дворянском кодексе чести, в правилах хорошего тона” [30, 154].

В то же время “отцы семейств” стремились как бы то ни было разнообразить досуг своих чад. В ход шли весьма громоздкие прожекты. Большое распространение получили так называемые “провинциальные театры”. Помещики занимались не только их

    -46

устройством и подбором репертуара, они на равных с крепостными участвовали в постановках.

“Не было ни одного богатого помещичьего дома, где бы не гремели оркестры, не пели хоры и где бы не возвышались театральные подмостки, на которых и приносили посильные жертвы богиням искусства доморощенные артисты. Эти затеи бар, как ни были они иногда смешны и неудачны, но все-таки развивали в крепостных людях, обреченных жить в невежестве, грамотность и понятия об изящном”, - пишет Пыляев [33, 532].

Итак, театр был в то время не только данью моде и способом удовлетворения личных нужд помещика, но и способствовал некоторому просвещению “невежественных” крепостных. Встает вопрос: сколько же театров было в Курской губернии? В целом по Российской империи “из существовавших во второй половине XVIII и начале XIX века 173 театра…установлено местонахождение 155…103 относятся к городскому типу, и 52 были устроены в усадьбах в 23 губерниях”, - приводит данные Т. Д. Дынник [12, 327].

Любопытно, что в Курской губернии другое соотношение: ”на один городской театр приходится 5 усадебных: в имениях Анненковых, Валькенштейна, Голицыных, Хорвата и Ширковых” [15, 115]. Это только не театры, репертуар и местонахождение которых точно известны.

На представлениях присутствовали соседи-помещики, друзья хозяина, “чада и домочадцы”, а также крепостные окрестных деревень.

О создании театра Валькенштейна повествует М. С. Щепкин: ”Так как граф имел хороший оркестр музыкантов и порядочный хор певчих, то для разнообразия удовольствий основал домашний театр, чем забавлял детей, которым было от десяти до двенадцати лет: равно и все дворовые люди утешались этою забавою, а вместе с тем и сам граф вдвойне наслаждался своею выдумкой. Он так рассуждал, что доставит детям забаву, музыкантам занятие, а дворовым людям, которых, разумеется, было очень много, случай провести время полезнее, нежели за картами или в питейном доме…” [49, 380].

Таким образом можно отметить еще одну функцию театра – замена “вредного” досуга на полезное времяпровождение. Итак, главной отличительной чертой дворянского воспитания была нормативность. С ранних лет дворянина готовили к светской жизни, прививали ему знания правил поведения и этикета, приобщали к дворянским ценностным ориентирам, важнейшим из которых была честь. Именно усвоение мира ценностей создавало дворянина. Быть дворянином– это не результат воспитания, это образ жизни.

    -48
    §3. Воспитание детей крепостных крестьян.

Воспитание крепостных детей в крестьянских семьях на протяжении веков менялось незначительно, сохраняя присущие ему особенности и в XVIII, и в XIX, и в начале XX в. Сразу необходимо отметить, что крестьянское воспитание было во многом схоже во всех центральных регионах Российской империи.

Так описывает семейное воспитание в русской деревне В. Ильинский: “Вся северная и средняя Россия была покрыта деревьями с маленькими избами под почерневшими крышами, с амбарами около изб и овинами позади деревень. В крестьянской избе в правом переднем, или “красном”углу стояли на полочках или в киоте образа. Так заведено было у русского крестьянина исстари… чем крестьянин зажиточнее, тем больше образов у него было в доме.

В этом же углу находился стол, за которым ели и пили. Он потому ставился там, что крестьяне не только садился за еду и вставал из=за нее с молитвой, но и во все продолжение обеда не позволял себе ни пустых, ни шутливых разговоров, считая это грехом. Правый угол около двери принадлежал хозяину: там висели его армяк и шапка, сбруя… и т. п. Если он принимал у себя гостей, которые оставались ночевать, место для ночлега отводилось ему в этом же углу. Левая сторона избы считалась собственностью хозяйки. Левый задний угол был занят печкой; на полках у печи была расставлена посуда. В этом углу хозяйка в зимнее время занималась своими домашними работами: ткала, пряла, шила и пр. На ночь семья располагалась на лавках вдоль стен, на печи, на полатях - широких нарах над печкой, под самым потолком…

Крестьяне, как зажиточные, так и простые, вставали рано: Летом с восходом солнца, а осенью и зимой за несколько часов до света. Вставая ото сна, русский тотчас искал глазами образа, чтобы взглянуть на них и перекреститься. Характер крестьянина формировался под сильным влиянием всей окружающей его с детства жизни. Жизни суровой и трудовой.

В крестьянском быту женщина, как и другие члены семьи, выполняла много тяжелых работ: очень часто на нее, как на рабочую лошадь, взваливали все, что было потруднее. Немного больше уважения от окружающих выпадало лишь вдове, у которой были дети.

Суровая трудовая крестьянская жизнь выработала и суровую этику… Весь склад крестьянской жизни был таков, что содержание неработающего члена семьи тяжелым бременем ложилось на всех его членов. Поэтому беременная женщина была для семьи в тягость, и в этом положении в крестьянских семьях ей не уделялось особого внимания. Обычным было в семье то, что женщина не имела никаких преимуществ, ни в труду, ни в пище, ни в отдыхе. Она трудилась наравне с другими членами семьи, и ей приходилось выполнять и во время беременности очень тяжелую работу. Еще меньше в крестьянской среде считались с душевным состоянием такой женщины и редко думали о сохранении ее душевного состояния. Тогда не понимали, что забота о здоровье ребенка должна начинаться еще до рождения его…'' [18, 64].

В крестьянской среде не существовало особой гигиены для женщины, готовящейся стать матерью. Беременная женщина освобождалась от работы за несколько дней, а нередко даже и часов до наступления родовю Нередко роды заставали женщину за работой, так, случай родов в поле при уборке хлеба были частыми. Такое отношение к ней в семье имело печальные последствия: смертность крестьянских детей была высокой.

Но вот ребенок появлялся на свет. Нередко он нес в себе все скрытые и явные следы материальных дородовых переживаний–и физических и моральных. Но матери предстояло еще одно испытание: увидеть, довольны ли ее родные полом ребенка. Хорошо, если родился мальчик. Женщина могла быть спокойной. А если девочка? … Матери открыто, иногда в грубой форме, давали понять, что она родила не того, кого от нее ждали. Для благополучия ребенка в первый день ничего не делалось, считалось, что новорожденный может от этой заботы умереть.

Уход за ребенком в первое время ложился на бабку-повитуху, обычно пожилую женщину, не имевшую никакой специальной подготовки и только хорошо осведомленной о разных приметах и поверьях. Сколько из-за невежества этих бабок гибло молодых жизней– это хорошо знали сельские священники… П. И. Симуш пишет: ''Рождение ребенка сопровождается праздничным торжеством.... Крещение ребенка–праздник для всей семьи. Совершалось оно чаще всего в тот же день, когда ребенок родился, - главным образом по экономическим соображениям. Дело в том, что в комнате, где находился новорожденный, до крещения всю ночь должен был гореть огонь; иначе его может унести“нечистая сила” и заменить другим. После крещения ребенка можно было оставлять в

    -50

комнате и можно класть в люльку, тогда как до этого времени он лежал или на скамье, или на полу. С этого времени ребенок переходил на руки матери, и она заботилась о нем сама'' [35, 186].

В старину считали, что судьба ребенка зависела и от того, какие предметы находились в комнате в момент его появления на свет: если, например, рабочие инструменты, то это означало, что новорожденный будет хорошим мастером: имело значение и то, тихо или шумно было в то время, когда рождался ребенок: если кругом тишина, то ребенок будет кротким и послушным.

Чтобы ребенок вышел хорошим человеком, старались устроить благоприятную обстановку в момент его рождения: под подушку новорожденного клали хлеб и соль, считалось, что они привлекут впоследствии к нему богатство. “Новорожденному ребенку мать отдавала всю свою любовь, делала для своего дитяти все, что подсказывала ее любовь и слабые знания. Мать теперь кормила его, купала и пеленала. Кормилица не допускалась ни в коем случае. Если мать почему-либо не могла сама кормить грудью, то ребенку давалось коровье или козье молоко” [18, 76].

Кормление было беспорядочным. Неправильно питались дети как бедных крестьянок, так и зажиточны, особенно в страду. Матери грудных детей трудились наравне со всеми другими членами семьи. Обычно, детей забирали с собой в поле. В лучшем случае младенцев укладывали в люльки, в худшем оставляли прямо на траве. Распространены были случаи, когда детей травмировали косари. С раннего возраста у детей появляются свои обязанности: у мальчиков они сводились к помощи отцу. Вспомним Некрасова: “Отец, слышишь рубит, а я отвожу… и т. д. ”. У девочек иные обязанности- помощь по дому и ухаживание за “младшими”. Надзором за младенцами занимались с 8-10 лет, хотя не редко и с четырех лет. Таким образом, уже в раннем возрасте дети получали некоторый опыт в обращении со своими младшими братьями и сестрами, у них развивалось чувство ответственности за судьбу маленького. Поэто

    -51

му еще до десяти лет дети имели свои обязанности в семье и серьезно относились к ним.

Младенцам же сильно доставалось. Их опекуны “ в летах”сами не так давно находились в аналогичном возрасте. Нередко няни 4-5 лет роняли детей. Конечно, до хорошего и правильного обращения было далеко, что, впрочем, отчасти компенсировалось“няньки”не решались, но во время своих забав забывали о своих младших и те оставались без присмотра.

“Первые годы жизни –продолжает Ильинский, - крестьянский ребенок мало бывал на свежем воздухе: его больше держали в избе, особенно зимой, из-за недостатка теплой одежды. Так как крестьянские избы были тесны, в них была одна комната, то врывавшийся через открытую дверь холодный воздух зимой быстро доходил до всех ее углов. Поэтому дети обычно ютились на печи. Там они играли, и там же спали… Одежды и обуви крестьянским детям на зимнее время совсем не заготовлялось: В глубокую осень и даже зимой они нередко бегали на дворе и по улице босыми. От недостатка ухода, вследствии худого питания, сырости, недостатка свежего воздуха в избах часто болели. Болезнь обычно объяснялось“дурным глазом”. Забота о больном ребенке целиком ложилась на мать, которая чаще всего обращалась к знахаркам.

В отношении к больным детям крестьяне держались фаталистической точки зрения: если суждено жить, то больной ребенок выздоровит, а если суждено ему умереть, то ничто ему не поможет”, - пишет В. Ильинский [18, 89].

Итак, ребенок первые годы проводит в мирке ограниченном маленькой крестьянской избенкой, в которой кроме него располагаются другие дети, родители, бабушки и дедушки и, нередко, домашние животные. Ни о какой гигиене не может быть и речи. Крестьяне вместо того, чтобы создать ребенку благоприятные условия для существования относились к ребенку как к животному. Даже хуже. Если умирал ребенок- это еще полбеды. У крестьяника их много, а здоровья еще больше. Умирает корова– вот настоящая беда. Скотина представляется подлинной кормилицей. Мать, всегда занятая хозяйством, не могла уделять много времени уходу за ребенком, поэтому она всячески стремится ускорить

    -52

физическое развитие детей. “Так лишь только мать замечала, что ребенок может самостоятельно переворачиваться с одного бока на другой, она начинала приучать его к сидению: когда начинал ползать его и заставляли стоять и ходить” , - отмечает В. Ильинский. Понятно, что такого рода “эксперименты”оканчивались плачевно. Достаточно вспомнить любую картину, на которой озображен русский мужик. Он обычно коренастый, сутулый, кривоногий. В прочем при всем при этом русский мужик повсеместно известен своей выносливостью, силой, работоспособностью, так как такие условия жизни либо убивали, либо укрепляли тело и дух, готовя ребенка к еще более тяжелым испытаниям.

Как только ребенок научился ходить мать отправлена его гулять во двор. “С корочкой хлеба в руке расхаживая он под окном избы в руке расхаживая он под окном избы, около которого сидела мать, издали на него поглядывая. Ребенок был спокойно занят своей игрой, иногда он силился отворять ворота, забавляясь их скрипом, не пугался встретить корову, а подняв какую-нибудь тоненькую хворостинку, даже старался прогнать ее. Крестьянский ребенок рано развивался физически, предоставленный самому себе”, - рассказывает П. И. Симуш [35, 65]. В этом и есть главная особенность народного воспитания –это включение ребенка в жизнь, подготовка его по всем ее тяготам и лишениям. Период детства сокращен до нельзя. Уж таковы условия существования крепостных: не могут они содержать“лишний рот”. Поэтому приходится всем и “старым”, и “малым”добывать трудом хлеб насущный. Если старики скоро найдут долгожданный покой, тодетей работа будет сопровождать всю жизнь. В детях родители видели прежде всего твердую гарантию в новых рабочих руках.

В семье происходило единение интересов старых и молодых членов семьи. Родители не только передавали детям свой производственный опыт, но и готовили их к тому, чтобы дети были способны прокормить их в старости.

В семейном воспитании большое место занимало формирование таких духовных качеств, как осознание сыновьего долга и уважение старости, великодушие к людям престарелого возраста.

    -53

Так как мать и отец были заняты тяжелым трудом, то старики последние годы своей жизни посвящали внукам. Они и были главными воспитателями детей, передовая им нравственные нормы.

Общаясь с дедушками и бабушками, дети узнавали важные истины: нельзя делать того, что не велят, нельзя бездельничать, когда мать и отец трудятся, нельзя требовать от родителей того, что они дать не могут.

Осуждение плохих поступков внуков бабушками и дедушками имело высоконравственный смысл, оно предостерегало детей мудрыми поступками. Великий русский педагог К. Д. Ушинский писал: “Природные русские педагоги –бабушка … дед понимали инстинктивно и знали по опыту, что моральные сентенции принесут больше вреда, чем пользы, и что мораль заключается не в словах, а в самой жизни семьи, в охвате ребенка со всех сторон и отовсюду ежеминутно проникает в его душу” [41, 177].

В свою очередь, отец и мать воспитывали у детей чувство перед их воспитателями, учили быть благородными за те затраченные усилия и пережитые тревоги в процессе воспитания детей. Ребенок был обязан научиться выражать родителям свою благодарность хорошим поведением и послушанием.

Таким образом, роль дедушки и бабушки в воспитании детей сопоставима со значением родителей, если не выше. После того, как мать начинает уделять ребенку меньше внимания, в связи с постоянной занятостью по хозяйству, ребенок переходил на“попечение” дедушки и бабушки, весьма и весьма “искушенных” воспитателей с огромным жизненным опытом. Народная педагогика знает и использует целей ряд средств воздействия: колыбельные песни, пословицы, сказки, игрушки.

Колыбельные песни- первые поэтические произведения, обращенные к ребенку. Под их влиянием малыш познает звуки родной речи, начинает понимать обращение к нему матери. Особую сердечность предает колыбельной то, что она предназначена для двоих и не рассчитана на постороннего слушателя. В песне раскрывается внутренний мир матери, проявляется различные чувства, надежды и -54

мечты о грядущих удачах и благополучии ребенка, тревога о его дальнейшей судьбе.

В комментариях и “Антологии педагогической мысли” отмечено что: “Исполнение колыбельных песен имеет свои, присущие только их содержанию особенности: не громкость, нежность, эмоциональность, ритмичность. Глубокий нравственный смысл колыбельных песен является фундаментом, на котором строится эстетический мир ребенка. ” [5, 68].

В народной педагогике практически незаметен переход от одного к другим средствам. Переход с помощью пословиц воспитывалось почитание земли и хлеба. Пословицы о хлебе такие же древние, как земледелие. Они изменялись на протяжении веков, но суть их оставалась прежней.

Первые шаги сознательной жизни ребенка наши предки связывали с воспитанием у него бережного отношения к хлебу и земле, как источников жизни человека. По древнейшей традиции детей приучили не говорить о земле плохого слова. “Ранней весной нельзя было бить по земле палкой, - отмечает С. А. Токарев, - потому что она находится в состоянии беременности, то есть рождается хлеб и дает жизнь всем растениям” [39, 63].

Не менее почитался хлеб. Ему придавалось столь важное значение, что появление на свет ребенка сопровождалось различными обрядовыми действиями и ритуалами, связанными с хлебом. Худое слово о хлебе считалось проявлением велишайшей безнравственности. Под влиянием таких наставлений у детей складывалось представление о хлебе не только как о материальной, но и моральной ценности: “Бьют хлеб палками, Режут ножом.

    Жмут камнями, За то хлеб губят,

Жгут огнем, Что все его любят” [11, 64]. На двух простых истинах были основаны принципы народной педагогики: 1) нельзя воспитывать трудолюбие у детей лишь одним словом, без серьезных умных дел; 2)чем раньше дети будут привлечены к труду на земле, тем лучше они будут воспитаны. “Сынок –сосунок, не век сосун, через год –стригун, через два – бегун, через три – игрун, а там и в хомут” [11, 132]. Сказки важную часть народной педагогической культуры. Издревне они использовались как средство воспитания детей. Сказка обладает иносказательным смыслом, тем не менее хорошо памятным даже детям. В ней изображается красивый, таинственный мир, где свет, правда и справедливость всегда побеждает зло. Если в условиях семейной жизни нарушение детьми правил поведения влекут за собой порицания, то в сказке за это угрожают серьезными опасностями, даже смерть, но при помощи внешних сил сложная ситуация заканчивается благополучно. Сказки стали своеобразным сводом нравственных поучений с живыми примерами о том, какая может постигнуть детей беда, если они не слушаются старших, принебрегают их советами, наставлениями, предупреждениями.

В сказках маленького, неопытного персонажа всегда выручают звери, птицы и другие силы. Но они добры лишь при условии ласкового отношения к ним. Итак, элементарные нормы поведения, требования старших в сказке изложены без окриков, наказаний, к которым часто прибегают родители, и непринужденно входят в сознание и душу растущего человека, становятся его внутренним приображением. Это назначение сказок подметил К. Д. Ушинский, назвав их проявлением педагогического гения народа.

С раннего детства у ребенка есть верные друзья-игрушки. В живой, увлекательной форме они преследовали цели умственного, физического, эстетического воспитания, развивали фантазию ребенка, помогали освоиться с привлекательным для него миром взрослых и в игре подражать им. К сожалению, это сильнейшее воспитательное средство крестьяне, из-за постоянной материальной стесненности использовали мало. В. Ильинский пишет: ”Маленьким детям крестьянки вешали над их колыбельками цветные платки, которыми забавлялся ребенок. Девочки играли в куклы, а мальчики–в лошади. Если девочка хотела играть в лошадки, ей не давали, считая это предосудительным. Как и везде, крестьянские дети в своих играх подражали взрослым и копировали окружающую жизнь: обрабатывали хлеб, ухаживали за скотом, ездили на базар, пили водку и т. п. ” [18, 352].

Итак, уже после пяти лет ребенок считался чуть ли не взрослым. До этого времени, да и дальше до 10-11 лет дети получают в основном “физическое” воспитание. Период детства крайне мал, его почти нет. Особенность воспитания крестьянских

    -56

детей состоит в том, что с самых ранних лет начинается трудовая деятельность. Вначале в форме игры, а затем труд становится жизнью крестьянина. Религиозное чувство у ребенка пробуждали очень рано. Первые впечатления о Боге больше связаны с запугиванием. Если ребенок начинал шалить, мать грозила: ”Боженька накажет”, показывая на икону.

Ребенка рано приучали молиться. Вначале он просто подражал старшим, становился рядом с ними на колени, клал руку на лоб, человал пол. “Но так как содержание молитвы, - пишет Ильинский, - не было понятно ребенку, чтение их было механическим. Если ребенок не хотел становиться на молитву, его принуждали. Например, когда ребенок делал последний поклон, ему сзади бросали какой-нибудь гостинец и говорили, что это ему послал за его труды Бог…

Когда ребенку исполнялось 7-8 лет, его начинали водить в церковь” [18, 145]. Храмы часто находились в усадьбах. Поэтому с этого времени можно говорить о том, что ребенок начинает систематически посещать дворянскую усадьбу. Причем почти все знания, связанные с образованием, дитя будет получать здесь же. Крестьянским детям внушалось определенная сумма религиозно-нравственных понятий. Условно их можно разделить на две группы: основанных на “страхе божьем” и на традициях. Внушалась необходимость молиться, соблюдать посты и праздники. ”Не помолившись Богу, нельзя было садиться за стол, а равно и выходить из-за стола…К трудовому хлебу– за столом или вообще при еде –детям внушалось благоговейное чувство, а поэтому бросаться хлебом, даже небрежное обращение с крошками считалось просто преступлением. За столом нужно было быть серьезным и не болтать…Нищим отказывать считалось грехом, и за скупость Бог мог лишить благосостояния или наказать болезнью”, - пишет Д. И. Латышина [24, 223].

Существовали в семье и традиции, непреложные правила. Почтение к родителям, старшим и всякого рода начальникам постоянно внушались детям. Обязательно, в хорошей семье жена должна была слушаться мужа, не поступать наперекор ему. Такие же отношения были и между родителями и детьми. Почтение к родителям считалось залогом здоровой, долгой и счастливой жизни. Д. И. Латышина отмечает: “Покорность детей часто была рабской, а

    -57

власть родителей над ними переходила иногда в слепой деспотизм, лишенный нравственных оснований. Встречались такие родители, которые лишали детей всякой свободы, наказывали их за игры, шум, подвижность, требовали, чтобы дети были серьезны, как взрослые” [24, 224].

Самым важным в народной педагогике было трудовое воспитание. В этот замкнутый круг всеобщей набожности, неграмотности, патриархальности вмешивались дворяне-помещики. Они начинают испытывать нужду в наличие опытных, образованных мастерах-ремесленниках, способных выполнять любую нужную в хозяйстве работу. Поэтому в усадьбе организуются различные школы, в которых крепостные получают элементарные знания: обучаются чтению, счету, письму, “закону божию” и “конечно” ремеслу.

Так помещик Анненков заботился о появлении в поместье собственных квалифицированных мастеров. Крепостной М. Романов посылается на 2 года для обеспечения “столярному художеству”, И. Трубилин и А. Домашев– в “науку поваренную”, И. Васильев и П. Тимофеев – для обучения “портретному мастерству” и т. д. Крепостные Анненкова отправляются изучать науки не только в Курск, но и в Воронеж, и в Москву. Помощник был заинтересован в получении ими лучших ремесленных навыков и денег на обучение не жалел.

В усадьбах петербургских вельмож получило распространение музыкальное творчество. В Борисовке, принадлежавшей Шереметьевым, была создана прекрасная хоровая капелла, гастролировавшая в Москве и Петербурге. Хор состоял из крепостных. Каждые 3-4 года из курских имений выписывались малолетние певчие для обучения в Петербурге. Прошедшие столичную музыкальную школу, многие из них, возвратившись домой, оставались верны музыке, укрепляя и расширяя музыкальные традиции родных мест.

“Некоторые из мальчиков-певчих, - отмечает М. М. Звягинцева, - сделали впоследствии артистические карьеры, как, например, Беликов, Маренич, Усатов, Алабышев, Коноплев, Кившенко, Барышев и др. Можно сказать, что судьба одного из них, Г. Я. Ломакина, уникальна и типична одновременно. Ему повезло больше других: он становится одним из лучших скрипачей-виртуозов, основателем Бесплатной музыкальной школы в Петербурге” [15, 134].

    -58

Итак, крестьянин мог покинуть замкнутый круг жизни в деревне, лишь через обучение, через получение знаний в дворянских усадьбах. Своеобразную карьеру могли сделать лишь те, чей талант и работоспособность заметили дворяне-помещики.

Таким образом, крестьянский ребенок формировался под влиянием среды со всеми ее противоречиями: угнетенностью и беспечностью, состраданием и жестокостью, искренней религиозной настроенностью и бедностью. Дети впитывали эту атмосферу с ее темными и светлыми сторонами. Поскольку среда была цельной и замкнутой, дети лично усваивали влияние и уклад жизни старших поколений.

    -59
    Заключение.

Как показало исследование, в царствование ПетраI усиливается процесс образования крупноземельной собственности и родовых недвижимых имений. Эта тенденция получила развитие и в Курском крае. Сподвижники Петра I, такие как Б. П. Шереметьев, Г. И. Головкин, И. С. Мазепа, получили вотчины, ставшие подлинными культурными центрами, положившими начало усадебному строительству в нашем регионе.

Строительство усадебных комплексов усиливается после Манифеста Петра III от 1762 года и дарование вольности дворянству Екатериной II. Усадьбыстановятся уделом не только крупных землевладельцев, но и средних, и даже мелких. Формируются два типа усадеб –принадлежавшим петербургским вельможам и стремившимся подражать им среднепоместным дворянам.

На конец XVIII - начало XIX века приходится “золотой век” курской усадьбы. В это время создаются подлинные шедевры усадебного зодчества– “Марьино” и ”Моква”, ничуть не уступающие по великолепию подмосковным дворцам. Усадьбы становятся подлинными культурными центрами. Они размещаются в красивейших природных ландшафтах, идеально гармонизируя с ними. Их строительством занимались талантливые архитекторы. В усадьбах сосредотачиваются великолепные библиотеки, огромное количество картин западноевропейских и отечественных художников, скульптуры. Известны 5 провинциальных театров, располагавшихся в имениях Анненковых, Валькенштейна, Голицыных, Хорвата и Ширковых. Практически все крупные усадьбы являлись музыкальными центрами Курского края, в них открывались школы для крепостных. Почти в каждой усадьбе был свой храм, где велись службы. Все это позволяет сделать вывод о том, что вклад, внесенный дворянскими усадьбами в культурное наследие Курского края, чрезвычайно велик.

Такое средоточие культурных ценностей дает право говорить о воздействии на эстетическую, духовную, нравственную и другие сферы человека. Речь идет о воспитательных возможностях усадьбы–влиянии совокупности различных сред, оказывающих развивающее, воспитующее воздействие на человека.

    Воспитующее воздействие оказывают такие факторы как:
    -60

культурно-эстетические ценности (архитектура, садово-парковая культура, библиотека, картинная галерея и т. д. );

уровень воспитания и образования дворян, проживавших в усадьбе; соприкосновение с крепостными крестьянами, обретение дворянами национальной, народной культуры;

формирование особого мира ценностей, присущих дворянам, особое содержание воспитания (физическое, нравственно-религиозное, эстетическое). Средствами дворянского воспитания выступают пример, традиция, саморазвитие. Усадьба способствует единству с природой, уединению в особой атмосфере, в окружении близких людей. Поэтому домашнее, семейное воспитание становится главной формой воспитания. Усадьба становится своего рода колыбелью, где нет различий на начальных этапах между детьми, будь они дворянскими или крестьянскими. Общее существование многое делает совместным. Но постепенно между детьми растет пропасть. Результат воспитания разводит детей по разным ступеням социальной лестницы. Дворяне развиваются, “внешне” готовятся к светской жизни. Получив знание этикета, энциклопедическое образование, в них развивается созерцательное восприятие действительности. Они видят красивое и восторгаются им, обращают внимание на безобразное и морщатся, но ничего не пытаются изменить.

Народная педагогика включает с измальства ребенка в тяжелую жизнь крестьянина. Главным средством воспитания становится труд. Внутреннее развитие происходит через постижение законов нравственности. Крестьянский ребенок воспитывается для рабочего существования. Труд обеспечивает существование, он залог жизни. Поэтому взгляд крестьянина на окружающий мир более рационален, более утилитарен.

Средствами воспитания наряду с трудом выступают обычаи, традиции, сказки, пословицы, поговорки, песни.

    -61
    Библиография.
    Архивные материалы.
    ГАКО. Ф. 217. Оп. 1. Д. 2137.
    ГАКО. Ф. 249. Оп. 1. Д. 45.
    ГАКО. Ф. 249. Оп. 1. Д. 158.
    ГБЛ. Ф. 19. Оп. 1. Ед. хр. 128/274. Б.
    Список литературы.

Антология педагогической мысли XVlll века. –М. : Знание, 1991. - 435 с. Благой М. Т. Архитектурные памятники. -М. : Наука, 1989. - 230 с. Болотов А. Т. Памятник прошедших времен. -М. , 1898.

Боткин С. Д. Воробьевка // Изучение жизни и творчества А. А. Фета. – Курск: 1994. – 325 с. Веденин Ю. А. Русские дворянские усадьбы и их роль в возрождении культурного ландшафта России // Русская усадьба. – Вып. 1(17). – М. : 1994. – 240 с. Готье Т. Путешествие в Россию. – М. : Мысль, 1990. – 400 с. Гуленьки: русские народные прибаутки, заклички, поговорки. –М. : Дет. Лит. , 1995. -458 с. Дынник Т. А. Крепостной театр. – М. : Академия, 1993. –327 с. Евангулова О. Е. Город и усадьба второй половины восемнадцатого века в сознании современников // Русский город. Вып. 7. – М. : 1989.

    Жизнь в свете и дома. –М. : ТЕРРА; 1997. - 368 с.

Звягинцева М. М. Русская усадьба как культурно – исторический феномен. Автореферат дисс. … канд. культурологии. – СПб, 1997. – 175 с. Злочевский Г. С. Памятники отечества. Мир русской усадьбы. – М. : Образование, 1995. Известия Курского губернского общества краеведения. Вып. 6. – Курск. – 1928. Ильинский В. Как ведется воспитание детей в деревенской Руси. – М. : Госиздат, 1923. История и современность Курского края. – Курск, 1993. – 598 с. Каждан Т. П. К вопросу о изучении русской усадьбы // Русская усадьба. – Вып. 1(17). – М. – 1994. – 240 с. Коджаспирова Г. М. Педагогический словарь. – М. : Академия. 2000. – 250 с. Ключевский В. О. Сочинения. Т. 1. – М. , 1918.

Костомаров Н. И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. - М. : Экономика; 1993. - 399 с.

    Латышина Д. И. История педагогики. – М. : Наука. – 1995.
    Лихачев Д. С. Сад и культура России. – М. : Наука, 1982.

Лотарева Д. Д. Марьино: усадьба русского аристократа // Мир русской усадьбы. – М. : Наука, 1995. - 294 с. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. – М. : Наука, 1998.

Милюков Н. В. Очерки истории русской культуры. - М. : Знание, 1989. Мир русской усадьбы. – СПб. – 1998.

Муравьева О. С. Как воспитывали русского дворянина. – СПб. : “Летний сад”, 1998. – 224 с. Описание Курского наместничества вообще и порознь: всякого города и уезда. – Курск. – 1785. Памятная книжка Курской губерни на 1860 год. – Курск. –1860. Пыляев М. И. Полубарские затеи // Исторический вестник. – 1886. – Сентябрь. – С. 532-548. Рябцев Б. Г. Очерки истории культуры XVlll века. – М. :Наука, 1994. Симуш П. И. Мир таинственный… М. : Политиздат, 1991. – 255 с. Смирнов Л. Усадебный ландшафт России // Наше наследие. – 1994. Соловьёв С. М. Избранные произведения. Т. 3. - Ростов н/Д. : Феникс, 1997. - 576 с. Стернин Ю. Г. Усадьба в поэтике русской культуры // Русская усадьба. Вып. 1(17). М. – 1994.

Токарев С. А. Религиозные верования восточнославянских народов: XlX- начало XX веков. –М. : Наука, 1987.

Турчин В. С. Усадьба и судьба классицизма в России // Русская усадьба. Вып. 1(17). М. – 1994.

    Ушинский К. Д. Педагогические сочинения. Т. 1. – М. , 1948.
    Ушинский К. Д. Педагогические сочинения. Т. 2. - М. , 1948.
    Федоров С. И. Марьино. – Воронеж, 1988.

Федоров С. И. Архитектурные очерки Курского края. – Курск, 1968. Фет А. А. Воспоминания. – М. : Дет. Лит. , 1988.

    Холодова Е. В. Усадьбы Курской губерни. – Курск, 1997.

Цапенко М. П. По западным землям курским и белгородским. – Белгород, 1981. Шалинов К. П. Путешествие в Малоросию. – М. – 1882.

    Щепкин М. С. Записки. – М. , 1864.
    Щербатов М. О повреждении нравов в России. – М. – 1887.