Наука

Главная » Рефераты

Разделы

Информация

Наука

Дата добавления: март 2006г.

    План
    Понятие политической культуры
    Модель гражданской политической культуры
    Перспективы формирования гражданской культуры в России
    Понятие политической культуры

Политическая культура —термин широко известный. Существует множество трактовок как собственно термина“политическая культура”, так и его содержания. Политическая культура —не механическая совокупность тех или иных ценностей, установок, ориентаций, моделей поведения в отношении политических объектов. Это— специфический способ и образ действия, что, прежде всего, отражает суть понятия культуры вообще, и политической культуры в частности. Другими словами, политическая культура— это не просто распространенные в обществе ценности, но и то, как эти ценности “растворены”в тех или иных системообразующих структурах (т. е. как действуют механизмы распространения и укоренения ценностей) и какое влияние они оказывают на социально-политические процессы. При этом важно учитывать воздействие и других элементов политической культуры, таких, например, как установки, нормы и т. д. Некоторые исследователи склоняются к мнению, что концепция политической культуры больше походит на энциклопедический справочник—в ней собраны отрывочные, несистематизированные сведения из самых различных дисциплин и теорий: политической психологии, теории национального характера, концепции политической социализации, антропологии, этнографии, культурологии, истории и т. п. Но аккумуляция знаний еще не означает новое знание. До сих пор остается проблема: о каком уровне разработанности можно говорить применительно к политической культуре—об уровне понятия, концепции или теории. В науке представлены все три точки зрения. Существует также мнение, что данное понятие пока не заняло свое место в системе категорий политической науки.

В обобщенном виде предлагается понимать под политической культурой определенный способ существования (или в терминах социологии Парсона—способ действия) политической системы. Таким образом, политическая культура рассматривается как подсистема политической системы, и в то же время— как ее окружающая среда. В научной литературе отмечается, что политическая культура —некий синтез культуры и политики. Смыслообразующая компонента составляет социокультурное содержание политической культуры. Но это не единственная точка зрения, так же как и нет однозначного понимания природы политического характера этого синтеза. Некоторые исследователи утверждают, что политическая культура—всего лишь политический аспект общей культуры, а отсюда и единые источники формирования и культуры вообще, и ее политического вида в частности. Политическая культура - противоречивая система, в которой в динамичном отношении находятся прошлое, настоящее и прогнозируемое будущее. В этом смысле можно говорить о своеобразии политической культуры любой нации вне зависимости от определенного исторического континуума. Политическая культура— единая смысловая схема, которая при заданных изначальных условиях дает на “выходе”те или иные результаты. Таким образом, политическая культура представляет собой динамическую модель, но эта динамика в меньшей степени проявляется на уровне всей системы и в большей мере— на уровне изменения значимости (“удельного веса”) отдельных структурообразующих взаимосвязей и отношений между элементами и уровнями.

Формирование культуры –долговременный процесс, поэтому трудно ожидать от норм и ценностей быстрой изменчивости. Политическая культура также рассматривается как устойчивый феномен.

Политико-культурные нормы, ценности и установки во многом определяют исход политических процессов. Как отмечает С. Уэлч, распространены два основных подхода: бихевиорализм и интерпретативизм (Ч. Тэйлор, Р. Такер, А. Мейер, С. Уэлч и др. ) Бихевиорализм предполагает использование в изучении политики количественных методов, а также расширение предмета исследования от анализа институтов до анализа неформального политического поведения. Отличительная черта интерпретативистских подходов в исследовании политической культуры состоит в поиске и анализе “смыслов” политической жизни. Таким образом, политическая культура предстает как смысловой аспект политики. При этом методы исследования могут быть самыми разнообразными: от необъятного описания и обобщения национальной истории до анализа образцов массовой культуры. Итак, методология может быть либо бихевиоралистская, либо интерпретативистская, либо смешанная. Сравнительные или социологические выводы могут быть сделаны в рамках интерпретативистского подхода. Но чем сложнее представление о политической культуре, тем труднее становится процесс сравнения. А в данном случае это неизбежно, т. к. учитывается большой массив данных (исторических, культурных, психологических, социальных).

Можно сделать вывод, что существует широкий спектр понятий политической культуры–начиная от американского политолога Г. Алмонда , рассматривавшего политическую культуру в 50-х годах прошлого столетия как психологический феномен . Притом , что это направление позволяет количественно измерить политическую культуру, в его методологических основаниях , имеется ограничение , связанное с тем , что поведение рассматривается в рамках“стимула - реакции”. Это не позволяет исследовать собственную активность человека с точки зрения воздействия внешней среды .

Интерпрететавистский подход, исходит из того, что политическая культура представляет собой“мир значений”, смысловой аспект политики. То есть, исследование политической культуры состоит в поиске и анализе “смыслов” политической жизни, и политическая культура предстает как смысловой аспект политики. Этот подход сравнительно молодой и не связан с эмпирическими исследованиями.

Другие исследователи считают, что политическая культура —всего лишь политический аспект общей культуры, не учитывая того что политическая культура многоуровневое явление, и обычно выделяют политическую культуру общества в целом и субкультуры, а третьи– что политическая культура- это не что иное, как динамическая модель. Политическая культура представляет собой органичную часть политической жизни общества. Важность изучения этого феномена обусловлена значением самой политики, которая является необходимостью современного человека, играет роль указателя и ограничителя его многообразных действий во всех сферах жизни. В современном мире политическая культура выражает степень политической цивилизованности общества.

Политическая культура — один из основных элементов, составляющих духовный потенциал общества. Она выражает суть социально-политической системы, определяет “правила игры” в политике, базовые политические ценности и общественные цели. Без политической культуры говорить о человеке как о социально значимой личности невозможно. Она отражает многообразие политической жизни и оказывает решающее влияние на утверждение социального статуса гражданина. Исследовать политическую культуру необходимо, так как это помогает выяснить социальные интересы и предпочтения граждан и социальных групп, степень осознания людьми их общественных задач и их практическую роль в политической жизни. Уровень политической культуры во многом определяет уровень общей культуры как отдельной личности, так и общества в целом. Из вышесказанного понятно, почему эта проблема столь широко исследуется политологами. В ее трактовке существует самый широкий спектр мнений, определений. Это связано с тем, что сама политическая культура— развивающийся феномен, чутко реагирующий на изменения реалий современного мира, его политических и социально-экономических процессов. Она сравнительно часто подвергается изменениям. Но это не означает ее конъюнктурности, ибо в конечном счете политическая культура зависит не от сиюминутных амбиций политических лидеров: она формируется на основе экономических и политических интересов и потребностей классов, социальных слоев, наций, т. е. больших социальных групп. Вопросы политической культуры исследовали выдающиеся мыслители прошлого: Аристотель, Макиавелли, Монтескье, Маркс, Спенсер, Вебер и др. А начало этой традиции положил Платон. Интерес в этом плане представляет его диалог “Протагор”, в котором вопрос формулируется остро, дискуссионно: можно ли освоить государственные, гражданские добродетели, овладеть искусством государственного управления? Платон устами Сократа высказывает предположение, что ничему такому научиться нельзя. Афиняне, говорит он, в каждом конкретном деле (строительстве дома, корабля и др. ) призывают мастеров этого дела и спрашивают их совета. Когда же вопрос касается политики, то всякий подает совет, будь то плотник, медник, сапожник, богатый, бедный, благородный, безродный; и никто его не укоряет, что, не получив знаний, не имея учителя, такой человек решается все же выступать со своим советом. В противоположность Сократу Протагор (глава софистов) считает, что можно овладеть искусством государственной мудрости и научиться быть хорошими гражданами. Справедливость, рассудительность, благочестие— вот те, по его мнению, гражданские добродетели, которым люди учат друг друга: родители — детей, учителя — учеников, поэты — слушателей и т. д. В XIX в. , когда в обществе значительно возрастает интерес к политическим наукам, изучаемая нами проблема приобретает особое значение. Г. Спенсер, исследуя сложнейшие причинные связи между социальными явлениями, неоднократно подчеркивал, что политикам, вмешивающимся в социальные процессы, надо тщательно изучать их. Он отмечал роль знания как основы политической культуры и считал, что если овладение любым ремеслом требует обучения ему, то тем более это касается искусства политики. Вебер специально исследовал вопрос политической этики как составной части политической культуры и выделил два типа ее: “этику идеи” и “этику ответственности”. Первая подразумевает бескомпромиссную нацеленность на реализацию определенного политического идеала невзирая на какие-либо побочные последствия. Вторая заключается в строгом учете всех последствий любого политического шага и в готовности отказаться от идеи, если ее реализация слишком тяжело сказывается на обществе. Сам Вебер был сторонником скорее “этики ответственности”, чем “этики идеи”.

Русский ученый начала XX а. И. А. Ильин считал политику инструментом, обеспечивающим наилучшие возможности для культурного развития. Чтобы воспользоваться этим инструментом, народ должен обладать государственно-политическим кругозором, глубоким пониманием задач своей страны, высоким уровнем сознания, в том числе и политического, выражающимся в образованности и способности к самостоятельному мышлению, чувством собственного достоинства и силой личного характера. В современной политологии сделаны попытки систематизировать знания о политической культуре и придать данной проблеме в определенной степени прикладной характер. Приоритет в этом плане сейчас принадлежит западноевропейской и американской политологии; появляются и отечественные разработки этих проблем. В центр политологического исследования поставлен человек, его взгляды, ценности, политическое поведение. Политология обратилась к изучению “человека политического”, реального участника политической жизни. Хотя он не причастен к принятию значительных политических решений, но его традиции, нормы, ориентации являются подлинной основой политического режима.

Политическая культура является частью общенациональной культуры и вычленение политической культуры носит несколько искусственный характер и делается чисто в научных цепях. Точнее было бы говорить о “политических аспектах” в духовной культуре общества. Политическая культура рассматривается как один из компонентов политической сферы жизни общества, в которую входят наряду с ней политические институты, избирательная система, политические партии, заинтересованные политические группы и др. Особенность ее в том, что она концентрирует внимание на базовых ценностях, эмоциональных переживаниях и охватывает не столько то, что происходит в мире политики, сколько взгляды, идеи, отношения, мнения по поводу политики.

Определений политической культуры чрезвычайно много —от самых узких (по содержанию) до предельно широких. Пример широкой трактовки дает американский политолог Л. Пай. Он включает в содержание категории “политическая культура” такие понятия, как “политическая идеология”, “национальный характер и дух”, “национальная политическая психология” и “фундаментальные ценности народа”. Существует взгляд на политическую культуру как на систему символов, включенную в более широкую систему политической коммуникации (Л. Дитмер). Ряд политологов (например, Р. Путнэм) понимают политическую культуру лишь как комплекс ответов на вопросы, связанные с политической сферой: в чем состоит сущность человека? что такое общество и что лежит в его основе: гармония или конфликт? что такое политическая система и др.

Польский ученый Е. Вятр дает лаконичное и вполне отражающее смысл данной категории определение: “Политическая культура есть совокупность установок, ценностей и поведенческих актов, касающихся взаимных отношений между властью и гражданами”. Каждое из приведенных определений отражает ту или иную сторону политической культуры. Попробуем их обобщить в следующем определении: политическая культура - это комплекс тех элементов общественного сознания и общей культуры, которые оказывают значительное влияние на формирование и развитие политических институтов, придают значимость и направление политическому процессу в целом и политическому поведению населения в частности. Каждому конкретному обществу соответствует своеобразная базисная модель политической культуры, которая проявляется в специфических формах.

2. Модель гражданской политической культуры

Существуют различные способы классификации политических культур. В основе марксистского подхода к классификации политических культур находится то положение, что существующие в рамках одного и того же типа общества политические культуры имеют общие существенные черты. Соответственно этому выделяются типы политических культур рабовладельческого, феодального и буржуазного общества. Классификацию политических культур на основе данного подхода выполнил польский ученый Ежи Вятр. По его мнению, рабовладельческому и феодальному обществу соответствует типтрадиционной политической культуры, характеризующийся признанием священного характера власти и традиции в качестве регулятора политических отношений. В рамках данного типа политической культуры ученый выделяетплеменную, теократическую и деспотическую ее разновидности, которые могут различным образом сочетаться друг с другом. В буржуазном обществе Вятр выделяет два основных типа политической культуры: демократический и автократический. Первый характеризуется высокой активностью граждан и их широкими политическими правами. Второй тип политической культуры в качестве идеала государства признает сильную и неконтролируемую власть, ограничивающую демократические права и свободы граждан. На Западе широкую известность получила типологизация политической культуры, которую предложили американские политологи С. Верба и Г. Алмонд. Она основывается на результатах сравнительного анализа политических культур, существующих в различных странах, в зависимости от степени ориентации людей на участие в политической жизни, в обеспечении функционирования политической системы. Исходным пунктом их подхода является конструирование трех “чистых”типов политической культуры и выведение из них смешанных типов политической культуры. Чистыми типами, по их определению, являются патриархальная, подданническая и активистская (гражданская) политические культуры. Патриархальная, или приходская, политическая культура присуща социальным общностям, политические интересы которых не выходят за рамки своей общины, деревни или района. Ее отличительной чертой является полное отсутствие у членов сообщества интереса к политическим институтам, к центральным властям. Подданническая политическая культура отличается сильной ориентацией социальных субъектов на политическую систему и результаты деятельности властей. Но слабым участием в обеспечении функционирования этой системы. Носители подданнической политической культуры осознают существование специализированных политических институтов, имеют к ним отношение негативное или позитивное, но не склонны принимать участия в политической деятельности. От центральной власти подданные в этом случае ожидают либо приказов, либо благ. Идеи политической культуры и гражданской добродетели нашли свое отражение в трудах итальянского мыслителя Н. Макиавелли. В работе “Государь” он высказывает мысль о том, что первой гражданской добродетелью является деятельная любовь общего блага. Но она может развиться лишь в свободном государстве, где общее благо—не требование немногих избранных умов, а реальная цель, которой служат все граждане, живущие сознательной общественной жизнью. Любить государство и служить государству может заставить граждан лишь личный интерес. Государство должно вознаграждать услуги граждан и обставлять их общественную деятельность такими условиями, которые заставили бы их искать общественной службы в своих личных интересах. Вопросы гражданской культурыличности и общества являются органичной частью работ французских просветителей XVII-XVIII вв. : Гоббса, Монтескье, Вольтера, и особенно Руссо, который, развивая теорию “общественного договора”, подчеркивал: народное собрание имеет право ограничить, изменить, отнять власть, доверенную правителям. А для того, чтобы народ смог выразить свою общую волю, его необходимо “просветить”, “указать правильный путь”, который он ищет: иными словами, сформировать определенную гражданскую культуру, без которой не может быть “в социальном организме единства понимания и воли”. Одним из наиболее фундаментальных исследований в этой области считается книга американских политологов Г. Алмонда и С. Верба “Гражданская культура”. Она написана на основе обширных социологических исследований, проведенных в США, Великобритании, Германии, Италии, Франции. Политическая культура исследуется здесь как отношение различных слоев населения к политической системе и как степень влияния населения на политику. Активистская, или гражданская, политическая культура характеризуется сильной ориентацией на существующую политическую систему и на активное участие в политической жизни общества. Носители такой культуры заинтересованы не только в том, что им дает политическая система, но также и в том, чтобы играть активную роль в обеспечении функционирования ее институтов. К власти они относятся не только в плане необходимости подчинения ее предписаниям и решениям, но в плане необходимости своего участия в процессах выработки, принятия и выполнения этих решений. В силу указанных черт данного типа политической культуры его принято называть также культурой участия. Из смешения элементов этих трех чистых типов возникают еще три вида политической культуры: патриархально-подданническая, подданническо-активистская и патриархально-активистская. Именно эти смешанные типы политической культуры, по мнению Алмонда и Вербы, преобладают в истории различных обществ.

Социологический анализ заключается в выявлении определенных закономерностей между переменными самой политической культуры, например, между ценностными установками и моделями электорального поведения. Особое методологическое значение имеют идеи К. Маркса и М. Вебера. Предложенные ими модели социально-политической системы можно представить в следующих схемах: Структура -Нормы -Поведение (структурный подход К. Маркса); Нормы -Поведение -Структура (нормативный подход М. Вебера).

Выводы некоторых исследований не выходят за границы констатации того, что в одной стране уровень доверия к институтам власти или степень политической активности больше или меньше, чем в другой, из чего следует, что в этих странах существуют различные политические культуры: гражданская, подданническая и т. д. Большинство этих исследований проводятся в рамках научной традиции, заложенной отцами-основателями концепции политической культуры Г. Алмондом и С. Вербой) использования данной категории в качестве инструмента интерпретации текущего политического процесса.

Современная политическая наука не ограничена этими моделями, но тем не менее достаточно много исследований политической культуры проводятся в методологических рамках, намеченных Максом Вебером. В изучении этой темы господствует нормативный, ценностный подход. Один из методов изучения процесса формирования политической культуры, так называемый метод исторической реконструкции, т. е. анализа социальной истории как процессов динамики (воспроизводства, изменения и взаимодействия) структур социального пространства. Так, например, Ю. С. Пивоваров предлагает рассматривать особенности формирования политической культуры России сквозь призму отношений между государством и церковью в сфере идеологического (и даже шире—культурного, или символического) производства. Основной вывод его исследования заключается в том, что на протяжении христианской истории России наблюдается постоянная борьба между двумя структурами за символическое господство, т. е. монополию в сфере“культурного строительства”, мифотворчества, формирования идеологии, национальной идеи и т. п. Постепенное исключение церкви из сферы символического производства привело к тому, что данная функция полностью перешла в ведение государства. Именно власть является“творцом”политической культуры и инициатором ее изменения. Источники формирования политической культуры России находятся не в обществе, а в государстве. Возможно, что именно этот принципиальный момент отражает сущность политической культуры России.

Можно сделать вывод, что типологические модели политической культуры, разработанные исследователями разных стран и в разное время, как правило, служат критерием оценки уровня демократизации общества и возможности установления в данной стране стабильной демократии.

Возникновение концепции политической культуры и ее частая эксплуатация явились результатом дифференциации научного знания и, тем самым, средством занять“место под солнцем” в политической науке, и даже шире —в системе гуманитарных наук. Существенным катализатором был и политический (идеологический) заказ, требовавший разработки определенных идеальных образцов политических систем, в основе которых лежала бы модель Соединенных Штатов Америки.

Еще раз стоит отметить, что, хотя всестороннее изучение политической культуры на основе использования многообразия методов и подходов политической науки ведется на протяжении уже более пяти десятков лет, все же остается открытым вопрос о сущности и содержании данного понятия и об основаниях его концептуализации.

3. Перспективы формирования гражданской политической культуры в России

“Культурная рациональность”подсказывает молодым людям, что в рамках новой политико-институциональной системы интерес к политике не является необходимым атрибутом социальной жизни. Возможно, интерес к политике был бы более оправдан, если бы существующая политико-институциональная система предоставляла больше стимулов к подобному интересу.

Базовые нормы демократической политической культуры слабо выражены в ценностях молодежи. “Коллективные” стимулы оказываются уже недейственными, а “селективные”не задействованы. Таким образом, пост советская политическая культура едва ли соответствует образцу“гражданской” культуры. “Гражданская”культура может быть не столько предпосылкой, сколько следствием успешной демократизации. Видимые формы политического поведения не всегда могут служить адекватными индикаторами политической культуры. Важнее ее ценностное содержание. Политические ценности молодых людей можно в целом считать либеральными. Поэтому, если новой политической системе удастся стать эффективной, политическое поведение молодых россиян также может приблизиться к демократическим образцам. Гражданская культураформируется лишь в том случае, если граждане сами заинтересованы в поддержании демократической системы. На ранних этапах становления новой политической системы определяющую роль в поддержании лояльности общества играют“коллективные”стимулы. Идеология, ценности идентичности оказываются важнейшими факторами, определяющими политическое развитие после крушения авторитарного режима. Молодое поколение, социализирующееся в этот период, воспринимает“коллективные”стимулы как первоочередную ценность. Однако затем становится ясно, что без эффективных экономических“выплат” легитимность новой политической системы подвергается опасности. Социализирующаяся молодежь находится под влиянием родителей, которые воспитывались еще в советский период, политических институтов . Единого для любой ситуации механизма, активизирующего ценности, не существует. Возникающие противоречия решаются как в зависимости от иерархии ценностей, так и от степени активизации различных ценностей в ситуации. Российскому обществу, пережившему серьезную смену системы ценностей, пришлось столкнуться с конфликтом ценностей. В современной России налицо тяжелый кризис идентичности во многих группах общества, особенно в том, что касается самоидентификации с политическими и социальными ценностями. То, что в России существуют и взаимодействуют различные системы ценностей, оказывает большое влияние на общественное сознание. В ходе переосмысления ценностей осуществляются переходы к различным базовым иерархиям: для некоторых групп населения характерно принятие в большей или меньшей степени новых ценностей и норм, в других группах происходит укрепление традиционных ценностей.

Можно сделать вывод что, состояния политической культуры молодежи, так же как и общества в целом, в достаточно высокой степени фрагментировано. Отдельные группы молодежи отличаются друг от друга интересом к политике, уровнем включенности в политическую жизнь, ориентациями на различные идейно-политические течения современной России. Но все эти различия пока не носят характер острого антагонизма и не приводят к сверхполитизированности. Молодежь существенно отличается от старших поколений тем, что она практически лишена иллюзий о том, что кто-то может за них решить их собственные проблемы. Она индивидуалистична и прагматична.

Рассматривая современную российскую политическую культуру в динамике, можно сделать выводы, что советская политическая культура— в ее зрелом виде —воспроизвела дореволюционные политические установки и ценности, а именно, слабость и неэффективность представительства, низкий уровень политического участия, авторитаризм и бюрократизм, трансформировавшись эти и другие свойства приобрела постсоветская политическая культура России. Современное состояние политической культуры России не дает оснований отнести ее к числу либерально демократических, скорее причислить ее можно к разряду авторитарно–коллективистских политических культур. Государство неизменно занимает в общественной жизни россиянина доминирующее положение. Россия охотно признает ту власть, которая в той или иной степени носит сакральный характер. Еще одна особенность: это персонифицированность российской политики. Политическая культура в России крайне гетерогенна, политические субкультуры с совершенно различными, если не диаметрально противоположными ценностными ориентациями, отношения между которыми складываются конфронтационно , а подчас и антагонистично

Состояния политической культуры общества в целом, в достаточно высокой степени фрагментировано. Отдельные группы отличаются друг от друга интересом к политике, уровнем включенности в политическую жизнь, ориентациями на различные идейно-политические течения современной России. Но все эти различия пока не носят характер острого антагонизма и не приводят к сверхполитизированности. Молодежь существенно отличается от старших поколений тем, что она практически лишена иллюзий о том, что кто-то может за них решить их собственные проблемы. Она индивидуалистична и прагматична.

Отношение же к современной власти носит характер достаточно нейтральный, и не связывается никаких ожиданий на позитивные перемены. Таким образом, молодое поколение относится к политике и власти как к некоторым данностям, которые не вызывают ни восторга, ни особо резких отрицательных эмоций. Это, прежде всего, проявляется в отстраненности весьма значительной части молодежи от политической жизни России. В какой то степени, апатия молодежи обусловлена, прежде всего, тем, что осуществляемые в России реформы больнее всего ударили именно по ней, и тем, что в стране на протяжении последних лет отсутствует какая-либо осмысленная политика в отношении молодежи как самостоятельной социально-демографической группы, с тем, что она, с одной стороны, не видит необходимости что-либо кардинально менять в сложившимся укладе жизни, а с другой, не рассматривает политическую деятельность в качестве значимой для себя, находя более перспективные способы и формы самоутверждения и личной самореализации. В результате, тотальное отчуждение молодежи от власти, способное в любой момент перерасти в активное ее неприятие. Для переходного общества проблема формирования гражданственной политической культурыв образовательном процессе состоит прежде всего в демифологизации обыденного, унаследованного от тоталитарной социализации представления о мире политики через адекватное концептуальное и фактологическое знание, которое способно сделать политический процесс более прозрачным для понимания. Степень ее решения определяется тем, насколько теоретико-концептуальные построения системе образования удается раскрыть в конкретном контексте национальной политической традиции России, ее культурно-исторического опыта и современной реальности. С рождения каждый человек обладает политическими правами, которые по мере достижения определенных возрастных критериев расширяются. Но субъектом политической культуры индивид становится не сразу, а лишь в результате политического развития, которое протекает во взаимосвязи с социальным, нравственным и профессиональным становлением его как личности. К моменту получения права избирать у большинства граждан чаще всего уже есть своя политическая позиция и убеждения, сформировавшиеся на основе детского и юношеского опыта.

Развитие личности связано с ее политической социализацией, под которой подразумевается усвоение идей, взглядов и образцов поведения в детстве и юности, обусловленных политическим окружением, и формирование на этой основе необходимых личностных политических качеств, а также приобретение навыков политической деятельности. В процессе политической социализации людей происходит их взаимодействие с обществом, а социальным механизмом, обеспечивающим эту связь, является политическая культура общества. Главными агентами политической социализации выступают различные общественно-политические институты: семья, школа, церковь, средства массовой коммуникации, политические партии и движения и пр. Формирование политической культуры личности происходит при помощи социального механизма, который представляет собой систему взаимодействующих элементов и звеньев. Первым из этих звеньев является политический опыт. Личность формируется, усваивая определенную часть того опыта, который накапливается в политической культуре общества или группы. Прежде всего человек усваивает нормы, стереотипы и образцы политических ценностей. Формой выражения политического опыта является политическая традиция. Политическая традиция —это особый вид социально-политической нормы. Она придает специфическое историческое, национальное, социальное содержание политическим ценностям. Важным звеном механизма формирования политической культуры является образование, которое подразумевает построение системы знаний о социальной жизни и в этой связи о закономерностях политической жизни.

Наиболее эффективным средством преемственности и трансляции политического опыта и знаний являютсяязык и политическое сознание, которые выступают в качестве информационной системы, интегрирующей, систематизирующей и моделирующей в своих нормах, ценностях и критериях социально-политические отношения. Изменения в политическом сознании формируют у личности определенный тип политического мышления.

Процесс формирования политической культуры идет практически на протяжении всей жизни человека. Учеными разработаны критерии, с помощью которых можно измерить уровень политической культуры конкретной личности на данном временном отрезке. Это эмпирически проверяемые показатели, т. е. измерение происходит при помощи методов конкретного социологического исследования.

По мнению некоторых современных политологов, высокий уровень политической культуры может быть лишь у тех, кто непосредственно участвует в политике, и чем более активно это участие, тем уровень политической культуры выше. Вряд ли с этим можно согласиться, во-первых, потому, что, как показывает практика, далеко не все люди, добровольно и сознательно включающиеся в политику, обладают высоким уровнем политической культуры; во-вторых, потому, что все люди не обязаны заниматься политикой, это удел прежде всего профессионалов. Всплеск политической активности граждан проявляется чаще всею периодически во время голосований (избирательной кампании) или как форма выражения недовольства чем-либо в политике властей. Вот в эти моменты наиболее ярко проявляется уровень политической культуры граждан. Поэтому критерий сформированности политической культуры индивидов можно определить не как степень регулярного участия в политике, а как возможность и готовность принять в ней участие цивилизованными методами по мере необходимости. Назовем основные эмпирически проверяемые показатели сформированности политической культуры личности. Первый — это политическое познание, поскольку полноценное участие человека в жизни общества невозможно без стремления его к информированности о своих политических правах, политической системе, системе управления и этот показатель распадается на частные показатели: а) уровень внимания к политическим событиям (исследования показали, что в более развитых странах уровень внимания выше); б) обладание информацией и наличие собственного мнения, например, способность определить лидеров политических партий и знание сути их программ; чем выше уровень политической культуры, тем теснее связь между уровнем информированности и наличием собственного мнения: в) уровень компетентности в сфере политики.

Второй показатель — это отношение к политике и политической системе. Здесь важны следующие моменты: а) оценка деятельности властей (в развитых странах чаще большинство населения убеждено, что правительство способствует улучшению жизни, в менее развитых доля разделяющих эту точку зрения значительно меньше); б) частота обсуждения политических проблем с друзьями, родственниками, знакомыми и др. и уровень свободы в обсуждении: в) формы политической коммуникации, т. е. насколько люди ощущают свою безопасность, чувствуют, что они свободны поддерживать любые политические партии и силы, г) уровень национальной гордости за политическую систему страны, за ее успехи в разных областях, за положение страны на международной арене, ее экономическую систему, духовные и религиозные ценности, вклад в науку, в искусство и др. Алмонд и Верба в своей книге писали, что наибольший процент гордящихся своей политической системой в Великобритании и в США (85%), экономической системой— в Германии (33%), ландшафтом — в Италии (25%) и т. д. Третий показатель — это степень участия в политической жизни общества. Под этим мы подразумеваем: а) уровень политической активности личности; б) формы участия в политической жизни, которые кажутся людям наиболее предпочтительными: в) участие в государственной политике или в органах местного самоуправления (исследования показывают, что избирают чаще второе, чем первое): г) степень веры людей в том, что они способны оказывать влияние на решения, принимаемые элитой, и выбор методов такого влияния: через политическую партию, неформальную организацию, юридические органы, суд, выборы и др. На основе перечисленных выше критериев проводились исследования уровня политической культуры во многих странах Западной Европы, в США, в последнее время все более практикуются подобные исследования и в России.

Проблема формирования политической культуры наиболее актуальна в отношении молодого поколения (старшеклассников, студентов и др. ), поскольку молодежь находится в решающей стадии становления личности, она наиболее подвержена всем веяниям, влияниям, течениям, наиболее восприимчива ко всему, что видит и слышит. Молодежь нашей страны вырастает сейчас в обстановке свободы выбора, чего раньше не было, в том числе и выбора политических ценностей, пристрастий и идеалов; этот выбор сделать очень не просто. Произошли ломка многих представлений, крушение легенд, старых стереотипов. В этих условиях обществом и общественными институтами должны быть предприняты некоторые шаги практического характера, направленные на решение проблем формирования политической культуры молодого поколения.

Во-первых, формировать политическую культуру можно лишь на основе глубоких знаний о политике. Наука о политике является достижением мировой цивилизации и изучается в большинстве гуманитарных учебных заведений мира. В нашем обществе необходимо создать больше возможностей и условий для ее изучения, но делать это надо ненавязчиво, иначе неизбежна отрицательная реакция. Элементы этой науки можно органично вплести в школьную программу (в обществоведческий цикл), в программы вузов, для желающих возможна организация углубленного изучения. Знания о политическом процессе можно нести через такие формы, как “круглые столы”, диспуты, дискуссии по актуальным вопросам политики, политклубы и др. Важно, чтобы это были не навязываемые извне формы работы, а добровольно организованные и поддержанные молодежью, интересные для нее. Ясно одно — политическая культура может сформироваться только на базе знания о политике как о социальном явлении. Как писал Г. Спенсер, “из всех чудовищных заблуждений людей самое чудовищное заключается в том. что для того, чтобы овладеть..., например, ремеслом сапожника, необходимо долго учиться, а единственное ремесло, которое не требует никакой подготовки— это искусство политики”. Во-вторых, формировать политическую культуру можно лишь на основе плюралистического подхода. Общаясь с молодежью, желательно показывать разнообразие существующих мнений, взглядов, теорий, точек зрения на важнейшие вопросы социальной жизни. Только так можно сформировать у нее такие качества, как уважение к чужому мнению, толерантность, готовность к диалогу и компромиссу. Общественные институты, занимающиеся формированием политической культуры (средства коммуникации, система образования, семья и др. ) обязаны помочь молодежи разобраться в многообразии политической информации, отделить существенное от несущественного, помочь приобрести устойчивые политические ценности, воспитать способность к выработке собственного мнения, умение самостоятельно политически мыслить. В-третьих, современная молодежь стремится к объединениям, к формальным и неформальным организациям, что вполне естественно, и создает их. Лучше, когда инициатива в этом деле исходит от нее самой. Представителям старшего поколения здесь важно проявлять лояльность и гибкость, поддерживать позитивные ростки, помогать молодым людям корректировать или изменять (если надо) вектор деятельности их движений от направленности “на себя” к направленности “на вне” (на общество, его проблемы). И само это уже будет способствовать выработке определенного отношения к обществу и станет одним из факторов формирующейся политической культуры.

В-четвертых, проблема политической культуры тесно связана с проблемой нравственности. Бытует мнение, что нравственность в политике проявляется иначе и даже противоположна тому, как это принято в межличностных отношениях. Вряд ли это верно: нравственные принципы одинаковы для всех сфер жизни и особенно важны в политике. Человек, включающийся в политический процесс, должен иметь адекватные представления о добре и зле, о верности и чести, о сострадании и помощи и др. Поэтому формирование нравственной и политической культуры молодежи должно осуществляться как единый процесс. Список литературы:

Политология в вопросах и ответах /Под ред. ЕА. Ануфриева. - М. , 1994. Алмонд Г. , Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии //Полис. - 1992. - №4 Белов Г. А. Политология. - М, 1994.

Бирюков И. И. Сергеев В. М. Парламентская деятельность и политическая культура. //Общественные науки- и современность. - 1995. - №1. Гаджиев К. С. Политическая наука, - М. , 1990.

Гаджиев К. С. Политология: Учебник для высших учебных заведений. - М. : Логос, 2001. - 488 с. Мухаев Р. Т. Политология: Учебник для вузов. 2-е изд. - М. : Изд-во “ПРИОР”, 2001. - 432 с. Основы политической науки. Учеб. пособие для высших учебных заведений: Ч. 1, 2. /Под ред. В. П. Пугачева. - М. , 1995.

Пивоваров Ю. С. Политическая культура и политическая система России: от принятия христианства до петровских времен //Мир России. -1993. -Т. 2. -№1. Политология (проблемы теории). - СПб. : Изд-во “Лань”, 2000. - 384 с, Рукавишников В. О. Политическая культура постсоветской России //Социально-политический журнал. - 1998. - №1.

    Министерство образования РФ
    ГОУВПО “КнАГТУ”
    Кафедра философии
    Контрольная работа № 2
    по философии
    “Наука”
    Выполнила: студентка гр. 0 ЭП-1А
    Алексеева Е. В.
    № 00-894А
    2002 г.
    План
    Философские концепции науки
    Наука как знание
    Наука как вид духовного производства
    Наука как социальный институт
    Роль науки в современном мире
    1 . Философские концепции науки

Ведущую роль в становлении и развитии научно-технической цивилизации сыграла и продолжает играть наука. Бесспорные успехи научного познания привели к распространению в общественном сознании неоправданно завышенных оценок возможностей науки, культа научного познания. Для многих людей нашего времени вера в науку в значительной мере заменила веру в Бога. Наука для этих людей стала играть роль религии, способной дать окончательные ответы на все коренные проблемы устройства мира и человеческого бытия. Вместе с тем, отчетливо выявившиеся в наше время антигуманные последствия научно-технической цивилизации порождают и активную оппозицию культа научной рациональности. Наука нередко объявляется ответственной за все пороки и грехи современной цивилизации.

В современной философии сформировалось течение, поставившее перед собой задачу определить особенности научного познания и его специфику для разных областей действительности, выявить строение и динамику научного знания, закономерности развития науки. Данное течение получило название “философия науки”. В рамках философии науки можно выделить ряд крупных школ: неокантианство, позитивизм и неопозитивизм, критический рационализм, “философию и методологию научного познания”. Неокантианские концепции методов научного познания (Марбургская и Баденская школа)

Одним из направлений “философии науки” является неокантианство. Неокантианство стремилось возродить некоторые важные принципы философии Канта. Неокантианство зародилось в 60-х гг. XIX столетия в Германии. Пик его популярности приходится на конец XIX начало XX века. Однако и по сей день оно продолжает оказывать довольно сильное влияние на всю европейскую философию. В неокантианстве отчетливо выделяется две философские школы, получившие свое название от имени университетских центров, где работали их представители: Марбургская и Баденская (Фрейбургская). Этим школам присущи ряд общих установок: 1) положительная оценка ими наследия Канта как учения, опираясь на принципы философствования которого, можно в современных условиях решить насущные проблемы науки и общественной практики, 2) ориентация на исследование методов научного познания, понимание философии как критической теории науки, 3) приверженность трансцендентальному методу истолкования действительности, в соответствии с которым познание понимается не как отражение действительности и не как описание реальности, а как деятельность по созданию предмета познания вообще, и науки, в частности.

Однако, в отличие от неопозитивизма, неокантианцы искали пути развития логики научного познания не в формально-аналитической сфере, а в содержательной. Поэтому в их изысканиях присутствует довольно сильный налет гносеологизма. Отсюда вытекают внутренние противоречия неокантианцев. В чем же состоят эти противоречия? Конечной целью философии объявляется исследование логических основ точных наук. При этом утверждается, что логика исследует лишь правильность, закономерность, всеобщность и необходимость знания, но не истинность. Однако в неокатианстве постоянно возникает проблема соотношения знания с действительностью, необходимость ответа на вопрос об объективной основе знания. “Антиметафизическая” направленность их философии исключала возможность идти по пути Гегеля и восстановить Абсолют как основу всего бытия, в том числе бытия культуры, однако марбургцы прибегают к допущению Бога (Коген) или Логоса (Наторп) как объективной основы бытия, мышления и нравственности. Баденская школа: В. Виндельбанд (1848 — 1915 гг. ), Г. Риккерт (1863 —1936 гг. ). Разделяя с представителями Марбургской школы общие установки неокантианства, философы Баденской школы сконцентрировали свое внимание на разработке методологии научного познания и вытекающего из этого переосмысления роли и назначения философии. Они утверждали, что существует принципиальное различие между естествознанием (науками о природе) и обществознанием (науками о культуре или о“духе”). По их мнению, это различие обусловлено не предметом познания, не онтологической основой, а методологией наук. Основную установку Баденской школы сформулировал В. Виндельбанд в своей речи “История и естествознание”: “Опытные науки ищут в познании реального мира либо общее, в форме закона природы, либо единичное, в его исторической обусловленности. Одни из них — суть науки о законах, другие — науки о событиях, первые учат тому, что всегда имеет место, последнее тому — что однажды было. Научное мышление в первом случае есть номотетическое [законополагаю-щее. — А. Р. ] мышление, во-втором — мышление идеографическое [описывающее особенное, — А. Р. ]”. Отправным моментом для этого деления наук служит убеждение, что ни одна наука не может отобразить действительность. Науки только по-разному преобразуют ее. Естествознание преодолевает многообразие действительности путем отвлечения (абстрагирования) от частного и особенного, на основе упрощения действительности, формулирования общего, а, точнее, всеобщего закона. Естествознанию не под силу знание индивидуального. Впрочем, оно его и не интересует. Однако, для человеческой истории индивидуальное является главным. Поэтому исторические науки, науки о культуре занимаются исследованием единичных, неповторимых явлений и событий.

Главная проблема, которую предстояло решить этим философам: как возможна наука об индивидуальном, а не об общем. Г. Риккерт предложил такое решение: индивидуальное следует осмысливать через соотнесение с ценностями. Многообразие событий получает свое единство через ценностное восприятие. Однако, по Риккерту, ценности не следует путать с оценкой. Оценка—это субъективное отношение, не выходящее за пределы установленных фактов. Ценности же— это независящая от субъекта реальность. Они действуют сами по себе. Ценности априорны, трансцендентальны, общезначимы. Неокантианцы устанавливают различие между наукой и философией. Науки опираются на теоретические суждения и эмпирические данные о сущем. Философия — это нормативное учение, учение о ценностях — аксиология. Ее предмет — изучение отношения субъекта и ценности. Ценности, по Риккерту, образуют совершенно самостоятельное царство, лежащее по ту сторону субъекта и объекта— “мир трансцендентального смысла”. Неокантианцы устанавливают определенную иерархию ценностей, символизирующую, по их мнению, прогрессивное развитие в процессе самоопределения человека. Неокантианство положило начало разработке новой отрасли философского знания—науки о ценностях — аксиологии. Сформулированные в Баденской школе принципы методологии научного познания активно используется в современном обществознании, прежде всего, в истории и социологии. На этих принципах в значительной мере базируется течение “понимающей социологии”, связанное с творчеством Г. Зиммеля, М. Вебера, В. Дильтея и их последователей. Концепция науки в критическом рационализме.

Постпозитивистскую стадию в разработке проблем методологии научного познания наиболее ярко представляет критический рационализм. К. Поппер (1902 — 1988 гг. ), Т. Кун (1922 г. ). И. Лакатос (1922 —1974 гг. ), П. Фейерабенд (1924 г. ). Критический рационализм не просто пересмотрел исходные принципы неопозитивизма в отношении методологии научного познания, но радикальным образом изменил сам предмет изучения. С точки зрения критического рационализма предметом изучения являются не высказывания, а наука как целостная, динамичная, развивающая система. Критические рационалисты считают, что научное значение является целостным по своей природе. Его нельзя разбить на отдельные высказывания или на независимые друг от друга уровни: уровень наблюдений (эмпирический) и уровень теории (теоретический). Любое эмпирическое высказывание обусловлено какой-то теорией. В научном знании философские концепции тесно переплетаются, взаимосвязаны с собственно научными. А это значит, что философия не только оказывает стимулирующее (негативное или позитивное) воздействие на науку, философские положения органически входят в “тело” науки. Наука, как целостное явление, требует к себе разносторонних подходов: историко-научного, методологического, науковедческого, психологического, логического и т. д.

Основоположник критического рационализма К. Поппер исходил из предпосылки, что законы науки не выражаются аналитическими суждениями и в то же время не сводимы к наблюдениям. А это означает, что эти законы не верифицируемы. Науке, по мнению К. Поппера, нужен другой принцип —не принцип верификации, а фальсификация, то есть не подтверждение на истинность, а опровержение неистинности. Фальсификация, по Попперу, это принципиальная опровержимость (фальсифицируемость) любого учреждения, относящегося к науке. Принцип фальсификации используется К. Поппером как разграничительная линия в отделении научного знания от ненаучного.

Существенный вклад в разработку идей критического рационализма внес профессор Принстонского университета США Т. Кун. Он считает, что не следует представлять науку как собрание истинных или ложных идей, высказываний, теорий, развивающихся по своим собственным законам—законам познания. В науке действует человек-ученый как субъект научной деятельности. При этом Кун подчеркивал, что научное познание осуществляется не учеными-одиночками, а сообществом ученых-профессионалов, действующих по неписанным правилам, которые регулируют их взаимоотношения друг с другом и обществом, в целом. Например, таким правилом является запрет обращаться к властям или широким массам, чтобы они выступили в качестве арбитров для разрешения научных споров. Таким арбитром может быть только компетентная профессиональная группа. Таким образом, Кун исходит из представления о науке как социальном институте, в котором действуют определенные социальные группы и организации. Однако главным, объединяющим началом сообщества ученых, с точки зрения Куна, являются не нормы профессиональной этики, а единый стиль мышления, признание данным сообществом определенных фундаментных теорий и методов исследования. Эти положения, объединяющие сообщество ученых Кун назвал парадигмой. “Под парадигмой, — писал Т. Кун, — я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решения” (Кун Т. Структура научных революций, М. , 1971, с. 11). Из этих моделей, по мнению Куна, возникают конкретные традиции того или иного направления в исследовании. Позднее Кун называет парадигмы дисциплинарными матрицами. Они дисциплинарны, потому что принуждают ученых к определенному поведению, стилю мышления, а матрицы— потому что состоят из упорядоченных элементов различного рода, причем, каждый из них требует дальнейшей спецификации. Дисциплинарная матрица, по Куну, состоит из четырех основных элементов: 1) символические обобщения или формализованные конструкции, используемые членами сообщества ученых без сомнений и разногласий; 2) “метафизические” общеметодологические представления, концептуальные модели: 3) цементирующие данное научное сообщество ценности. Наиболее укоренившимися ценностями являются ценности, касающиеся предсказаний. Они должны быть точны, количественно обоснованы, просты, логичны, с высокой степенью вероятности; 4) “образцы” — признанные примеры. Развитие науки представляется Куном как скачкообразный, революционный процесс, сущность которого выражается в смене парадигм или дисциплинарных матриц. На каждом конкретном историческом отрезке в рамках сообщества ученых складывается определенная парадигма. Развитие науки какой-то период идет в рамках данной парадигмы: происходит накапливание эмпирического материала, обработка данных, совершенствуются методики исследований и т. д. Этот период развития знания Кун называет“нормальной наукой”.

Однако спокойное развитие науки не может длиться вечно. Постепенно возникают причины для сомнения в ясности, очевидности и обоснованности общепринятых теоретических положений. Парадигма как привычный стиль мышления расшатывается, и на каком-то этапе наступает кризис основных исходных понятий в данной науке.

Итак, для Поппера наука—это перманентная революция, постоянный критический пересмотр знаний, для Куна — развитие науки — это смена парадигм, периодические скачкообразные изменения в стиле мышления, методологии и методике научного исследования. Близкую по смыслу, хотя и в ряде положений отличающуюся от концепции Куна, теорию развития науки представил профессор Лондонской экономической школы И. Ла-катос. Основной структурно-динамической единицей его модели науки являетсянаучно-исследовательская программа. По характеристике Лакатоса, исследовательские программы являются величайшими научными достижениями и их можно оценивать на основе прогрессивного или регрессивного сдвига проблем. Прогрессивный “сдвиг проблем” — означает по Лакатосу, — научную революцию. Каков же критерий прогресса исследовательских программ? Исследовательская программа считается прогрессирующей тогда, когда ее теоретический рост предвосхищает ее эмпирический рост, т. е. когда она с некоторым успехом может предсказать новые факты. Регресс наступает тогда, когда она дает запоздалое объяснение научных открытий или фактов, предвосхищаемых и открываемых конкурирующей исследовательской программой. Если данная исследовательская программа объясняет больше, нежели конкурирующая, то она вытесняет последнюю из оборота сообщества ученых.

История развития науки, по Лакатосу, — это история борьбы и смены конкурирующих исследовательских программ, которые соревнуются на основе их эвристической силы в объяснении эмпирических фактов, предвидении путей развития науки и принятии контрмер против ослабления этой силы. По сути дела, здесь И. Лакатос воспроизводит в иных терминах, в более дифференцированном виде куновскую концепцию развития науки на основе парадигм.

Наиболее радикальные позиции в критическом рационализме занимает американский философ П. Фейерабенд. Опираясь на разработанное Поппером и Лакатосом положением о том, что при столкновении научных теорий с некоторым фактом для их опровержения необходима еще одна теория (придающая факту значение опровергающего свидетельства). Фейерабенд выдвинул методологический принцип пролиферации (размножения) теорий. Согласно этому принципу, ученые должны стремиться создавать теории, несовместимые с уже существующими и признанными. Создание таких альтернативных теорий способствует их взаимной критике и ускоряет развитие науки. Познание в таком случае представляется океаном постоянно увеличивающихся альтернатив, каждая из которых принуждает другие уточнять свои исходные позиции, и все вместе они, благодаря процессу конкуренции, развивают мощь человеческого мышления. Принцип пролиферации в методологии Фейерабенда базируется на критике принципа инвариантности, от которого отталкивается неопозитивизм. Фейерабенд отвергает существование в науке теоретически нейтрального эмпирического языка, считая, что все научные термины “теоретически нагружены”, их значение находится в зависимости от соответствующего теоретического контекста. Разные теории имеют разные наборы постулатов и значения их терминов не только инвариантны, но и вообще несопоставимы друг с другом. Отсюда Фейерабенд приходит к выводу о несоизмеримости конкурирующих и сменяющих друг друга альтернативных теорий. Их нельзя сравнивать как в отношении к общему эмпирическому базису, так и с точки зрения логико-методологических стандартов и норм, так как каждая теория устанавливает свои собственные нормы. Преодоление негативизма в отношении научной рациональности, как считают представители отечественной философии и методологии научного познания, возможно при широком всестороннем осмыслении закономерности формирования и функционировании научной рациональности. Такой подход, по их мнению, обеспечивает анализ этой рациональности с позицийконцепции “оснований науки”. Эта концепция является модификацией учения Т. Куна о парадигме. Активно разрабатывающий и пропагандирующий эту концепцию В. С. Степин считает, что эти основания науки организуют все разнородные знания в некоторую целостность, определяет стратегию научного поиска и во многом обеспечивают включение его результатов в культуру соответствующей эпохи.

2 . Наука как знание

Наука — это деятельность человека по выработке, систематизации и проверке знаний. Разумеется, человек занимается научной деятельностью не случайно. Такова уж его жизнь, что он постоянно вынужден иметь дело с проблемами и сложными задачами. Для того чтобы с ними справиться, человеку необходимы исчерпывающие знания, выработка которых и является ближайшей целью всякой научной деятельности. Полученные знания позволяют объяснить и понять изучаемые процессы, осуществить предсказания на будущее и соответствующие практические действия. Наука стала важнейшим фактором жизни. Без науки, без ньютоновской механики в особенности, становление индустриального общества вряд ли могло состояться.

Естественно, многие науки появились уже позже XVII в. , таковы, например, социология, генетика, кибернетика. В наши дни наука имеет весьма разветвленную дисциплинарную структуру, в которую входят философские, логико-математические, естественнонаучные и гуманитарные науки (дисциплины). Современная наука стала важнейшим фактором формирования духовного мира человека, культуры и практики общества. Сциентизм настаивает на том, что наука есть наивысшая и достаточная для ориентации человека в мире ценность. Эта мировоззренческая позиция не учитывает сложную системную организацию общественной жизни, в которой наука занимает достойное место, но не имеет оснований притязать на большее. Эмпирический уровень научного познания

В науке различают эмпирический и теоретический уровни исследования. Эмпирическое исследование направлено непосредственно на изучаемый объект и реализуется посредством наблюдения и эксперимента. Теоретическое исследование концентрируется вокруг обобщающих идей, гипотез, законов, принципов. Данные как эмпирического, так и теоретического исследования фиксируются в виде высказываний, содержащих эмпирические и теоретические термины. Эмпирические термины входят в высказывания, истинность которых может быть проверена в эксперименте. Важнейшей особенностью научного исследования является взаимонагруженность эмпирических и теоретических данных. В принципе невозможно абсолютным образом разделить эмпирические и теоретические факты. Согласованность, взаимонагруженность, эмпирического и теоретического — важнейшая черта науки. Если указанное гармоническое согласие нарушается, то с целью его восстановления начинается поиск новых теоретических концепций. Разумеется, при этом уточняют и экспериментальные данные.

Эксперимент — сердцевина эмпирического исследования. Латинское слово "экспериментум" буквально означает пробу, опыт. Эксперимент и есть испытание изучаемых явлений в контролируемых и управляемых условиях. Экспериментатор стремится выделить изучаемое явление в чистом виде, с тем, чтобы было как можно меньше препятствий в получении искомой информации. Постановке эксперимента предшествует соответствующая подготовительная работа. Разрабатывается программа эксперимента; если нужно, то изготавливаются специальные приборы, измерительная аппаратура; уточняется теория, которая выступает в качестве необходимого инструментария эксперимента. Следует отметить, что в социальных экспериментах ситуация также не является простой, ибо испытуемые реагируют на чувства, мысли, духовный мир исследователя. Обобщая экспериментальные данные, исследователь должен не абстрагироваться от своего влияния, а именно с учетом его суметь выявить общее, сущностное.

Данные эксперимента так или иначе должны быть доведены до известных рецепторов человека, например, это происходит тогда, когда экспериментатор считывает показания измерительных приборов. Экспериментатор имеет возможность и вместе с тем вынужден задействовать присущие ему (все или некоторые) формы чувственного познания. Однако чувственное познание - это всего лишь один из моментов сложного познавательного процесса, который осуществляет экспериментатор. Эмпирическое познание неправомерно сводить к чувственному познанию. Среди методов эмпирического познания часто называют наблюдение, которое порой даже противопоставляется методу экспериментирования. Имеется в виду не наблюдение как этап любого эксперимента, а наблюдение как особый, целостный способ изучения явлений, наблюдение астрономических, биологических, социальных и других процессов. Различие между экспериментированием и наблюдением в основном сводится к одному пункту: в эксперименте его условиями управляют, а в наблюдении процессы предоставлены естественному ходу событий. С теоретических позиций структура эксперимента и наблюдения одна и та же: изучаемое явление — прибор-экспериментатор (или наблюдатель). Поэтому осмысление наблюдения мало, чем отличается от осмысления эксперимента. Наблюдение вполне можно считать своеобразным случаем эксперимента.

Интересной возможностью развития метода экспериментирования является так называемое модельное экспериментирование. Иногда экспериментируют не над оригиналом, а над его моделью, т. е. над другой сущностью, похожей на оригинал.

Что касается математического моделирования, то оно позволяет относительно быстро "проиграть" различные варианты развития изучаемых процессов. Математическое моделирование —метод, находящийся на стыке эмпирического и теоретического. То же самое относится и к так называемыммысленным экспериментам, когда рассматриваются возможные ситуации и их последствия. После анализа эмпирического уровня исследований нам предстоит рассмотреть органично связанный с ним теоретический уровень исследования. Теоретический уровень исследования. Природа научных концептов Теоретический уровень познания реализуется посредством понятий, законов, принципов. Теория есть система понятий, законов и принципов, которая позволяет описать и объяснить некоторый класс явлений и наметить программу действий по их преобразованию. В науке факты и теории не противостоят друг другу, они образуют единое целое. Факты — это научные концепты, выражающие единичное. Теория имеет дело с общим. Природу научных концептов рассмотрим на примере самого сложного их представителя— идеализации. Идеализация есть мысленно сконструированное понятие о таких объектах, процессах и явлениях, которые вроде бы не существуют, но имеют если не образы, то прообразы. Идеализациями являются, например, понятия точки, абсолютно твердого тела, идеального газа. В реальной действительности нет точек, абсолютно твердых тел, идеальных газов, абсолютно черных тел и т. п. Но есть, например, маленькие и большие тела; ясно, что прообразом материальной точки будет именно маленькое, а не большое тело. Соответствующие рассуждения можно привести относительно любой идеализации. Но тут-то и возникают "проклятые" сложные вопросы. Трудноразрешимым вопросом оказалось понимание существа идеализированного воспроизведения изучаемых явлений. Что касается идеализации, то они состоятельны лишь в том случае, если попадают внутрь приемлемого интервала абстракций. До известных пределов что-то можно считать, например, точкой, а дальше — нет. При некоторых условиях планеты считают точками, при других нельзя считать точками даже элементарные частицы, которые в своих размерах заведомо уступают планетам. При неудачном падении с большой высоты человеческого тела на водную поверхность последняя поведет себя— в пределах приемлемого интервала абстракции — точно так же, как асфальтовое покрытие. Воду и асфальтовое покрытие можно уподобить в данном случае абсолютно твердому телу. Наши примеры можно было бы приумножить, но главный аспект ситуации ясен: идеализация есть форма выделения общего. Она не огрубляет действительность, а позволяет выделить ее — выразимся так — интимные стороны, те аспекты явлений, которые обнаруживаются не иначе как в процессе научного исследования. Понятие материальной точки вопреки расхожему мнению фиксирует не гипотетически малые тела, а тот факт, что есть класс объектов, которые ведут себя одинаковым образом при самых различных условиях. Соответственно понятие идеального газа фиксирует одинаковость некоторых газов. Эту одинаковость невозможно выразить иначе, как вводя идеализацию идеального газа. Изложенное выше объясняет, почему на теоретическом уровне исследования идеализация является нормой. Естественно, если научные знания удается объединить в систему, то их использование становится особенно эффективным. Теория позволяет объяснить огромное множество фактов, получить в лаконичной форме емкую информацию, прогнозировать будущий ход событий.

Становление научной теории и рост теоретического знания

Разумеется, выработка научных концептов, подъем на подлинно теоретический уровень исследования — дело нелегкое. Успеху способствуют анализ и синтез, классификация и индивидуализация, систематизация, выделение аналогий, индукция и дедукция, многое другое.

Изучаемое явление выступает как конкретное, как единство многообразного. Очевидно, что должной ясности в понимании конкретного на первых этапах нет. Путь к ней начинается с анализа, мысленного или реального расчленения целого на части. Анализ позволяет сосредоточить внимание исследователя на части, свойстве, отношении, элементе целого. Анализ успешен, если он позволяет осуществить синтез, восстановить целое. В научном исследовании анализ и синтез дополняют друг друга. Анализ есть переход от конкретного к абстрактному, синтез — восхождение от абстрактного к конкретному. Анализ дополняется классификацией, черты изучаемых явлений распределяются по классам. Классификация — путь к понятиям. Классификация невозможна без проведения сравнений, нахождения аналогий, похожего, сходного в явлениях. Усилия исследователя в указанном направлении создают условия для индукции, умозаключения от частного к некоторому общему утверждению. Латинское слово "индукция" означает наведение. Знание частного наводит на обобщение, как бы подталкивает к нему, создает условия для догадки, которая и реализуется в обобщении. Подобно тому как анализ всегда сопровождается синтезом, неразлучную пару образуют индукция и дедукция (выведение из общего частного). Индукция ведь не самоцель. Она — необходимое звено на пути достижения общего. Но и достижением общего исследователь не удовлетворяется. Зная общее, исследователь стремится объяснить частное. Если это не удается, то неудача указывает на неподлинность операции индукции. Выходит, что индукция проверяется дедукцией. Разумеется, справедливо и обратное. Успешная дедукция позволяет относительно легко фиксировать экспериментальные зависимости, видеть в частном общее. Обобщение связано с выделением общего, но чаще всего оно неочевидно и выступает некой научной тайной, главные секреты которой выявляются в результате идеализации, т. е. обнаружения интервалов абстракций, о чем шла речь в предыдущем параграфе. Связь научных концептов образует законы. Главные законы часто называют принципами. Теория — это не просто система научных абстракций и законов, а система их субординации и координации. Итак, главные моменты становления научной теории — это анализ, индукция, обобщение, идеализация, установление субординационных и координационных связей. Перечисленные операции могут найти свое развитие в формализации и математизации. Каждый знает, что формализация и математизация теоретического материала сулят большие выгоды. К тому же следует иметь в виду одно важнейшее обстоятельство: обычно становление нового теоретического знания проходит на фоне уже известной теории, т. е. имеет место рост теоретического знания. Исходя из этого философы часто предпочитают рассуждать не о становлении научной теории, а о росте научного знания. Сложность исследовательских задач вынуждает ученого добиваться глубокого осмысления своих действий, рефлексировать. Рефлексия может осуществляться в одиночку, и, конечно же, она невозможна без проведения исследователем самостоятельной работы.

Теоретические методы

Потенции любой достаточно развитой науки не могут быть реализованы мгновенно, одномоментно. Реализация теоретического знания — это процесс, который осуществляется шаг за шагом в соответствии с определенным методом. Метод теории —это способ достижения цели теоретическим путем. Главнейшими среди теоретических методов являются: аксиоматический, конструктивистский, гипотетико-дедуктивный и прагматический. При аксиоматическом методе научная теория строится в виде системы аксиом и правил вывода, позволяющих путем логической дедукции получить утверждения (теоремы) данной теории. Аксиома —это положение, принимаемое без логического доказательства. В логико-математических науках и информатике наряду с аксиоматическим широко используетсяконструктивистский метод. Здесь начинают развертку теории не с аксиом, а с понятий, правомерность использования которых считается интуитивно оправданной. Задаются правила построения новых теоретических конструктов. Статус научности придается лишь тем конструктам, которые действительно удалось построить. Построение математических символов, в частности геометрических фигур, может осуществляться на бумаге. Понятие актуально бесконечно большого числа не принимается, ибо его нельзя построить. Считается, что конструктивистский метод — лучшее средство против появления логических противоречий. Концепт сконструирован, следовательно, сам путь его построения непротиворечив.

В естествознании широко применяется гипотетико-дедуктивный метод. При этом используют гипотезы обобщающей силы, из которых выводится все остальное знание. До тех пор пока гипотеза не отвергнута, она выступает в качестве научного закона (ср. : законы Ньютона в физике, законы Менделя в биологии и т. п. ). В отличие от аксиом математики и логики гипотезы из арсенала естествознания нуждаются в эмпирическом подтверждении. Специфику технических и гуманитарных наук наиболее полно выражает прагматический метод. Суть самого прагматического метода составляет логика так называемого практического вывода. Субъект А намеревается осуществить/? . Субъект А считает, что он не сможет осуществить р, если он не совершит с. Следовательно, А принимается за совершение с. Здесь между Аир оказывается с (средство), не обладающее самостоятельным смыслом без р. Построения в духе конструктивизма выполняются линейно, в нашем случае они имели бы вид А—>с—>р. Логика же практического вывода имеет вид А—*р (цель)—*с (средство). Как видим, практический вывод обладает только ему присущей спецификой. Если при гипотетико-дедуктивном выводе информация о факте "подводится" под закон, то при практическом выводе информация о средстве (с) должна соответствовать поставленнойцели (р), которая, в свою очередь, согласуется с некоторыми ценностями. Если рассмотренные выше теоретические методы оказываются неприемлемыми, то приходится обращаться к другим методам, назовем их описательными. Описание изучаемых явлений может быть словесным (вербальным), графическим, схематическим, формально-символическим. Теперь мысль исследователя намного чаще, чем, например, при реализации аксиоматического и гипотетико-дедуктивного методов, вынуждена обращаться непосредственно к данным эксперимента, ей реже удается обнаружить закономерные связи. Описательные методы часто являются той стадией научных исследований, которая ведет к достижению идеалов более развитых научных методов. Вместе с тем нельзя исключить, что для определенных явлений описательный метод является наиболее адекватным; просто явления таковы, что они не подчиняются слишком жестким требованиям. Идеалы современной науки становятся все более многообразными, они включают, в частности, и достижения описательных методов.

3. Наука как вид духовного производства

Наука является важнейшим видом духовного производства. Она рассматривается и как определённая система знаний, и как особый социальный институт.

Наука есть, прежде всего, систематизированное познание действительности, воспроизводящее её существенные стороны в абстрактно-логической форме понятий, законов и т. д. Как и другие виды духовного производства, наука создаёт как бы параллельный реальному идеальный мир, в котором отражены основные свойства и закономерности объективного мира. В идеальном мире науки реальность воспроизводится, естественно, не целиком, а лишь в самых существенных чертах. Это своего рода модель мироздания, по которой человечество ориентируется в своей жизнедеятельности.

Формирование науки требовало критики и разрушения мифологического мировоззрения. Для её формирования был необходим также достаточно высокий уровень развития производства и общественных отношений, приводящий к разделению умственного и физического труда и тем самым открывающий возможность для систематических занятий наукой. Научное познание следует отличать от обыденного, т. е. повседневного. Отличительные черты научного познания состоят в следующем: • научное познание характеризуется систематичностью, а также логической выводимостью одних положений из других; • объектами научного познания выступают не только предметы и явления, с которыми мы имеем дело в повседневном опыте, но и объекты микромира, мегамира, а также далёкое прошлое и отдалённое будущее;

• важным признаком научного познания является осознанный контроль над самой процедурой познания, над его методами; • высокие требования предъявляются в науке к языку описания исследуемых объектов. Разрабатывается свой специальный язык с чёткой фиксацией содержания понятий;

• в науке широко применяется совершенная приборная техника; • научное познание претендует на строгость и объективность открываемых истин, их проверяемость. Как видим, научное знание, а также процесс его получения, достаточно сложны. Поэтому деятельность в сфере науки требует особой подготовки, длительного периода ученичества, в ходе которого осваиваются исторически сложившиеся объёмы научных знаний, методы и средства их использования и приращения. А это, в свою очередь, требует наличия особых организаций и учреждений, обеспечивающих подготовку и работу научных кадров. Разумеется, это справедливо в основном для развитой, зрелой науки, оформившейся в устойчивый социальный институт. Процесс этого оформления начался сравнительно недавно - с ХУП и ХУШ веков. Именно в это время в Европе появляются первые научные общества и академии, начинается издание научных журналов. Конец XIX и начало XX веков ознаменовались появлением новой формы организации науки - крупных научных институтов, лабораторий, исследовательских центров. Непосредственные цели науки - описание, объяснение и предсказание процессов и явлений действительности, составляющих предмет её изучения, на основе открываемых ею законов. По предметному своеобразию все научные дисциплины обычно делят на следующие группы: естественные, общественные, гуманитарные и технические. На разных этапах развития общества научные знания выполняли различные функции. Менялось и место науки в зависимости от условий её развития и спроса на неё в те или иные эпохи. Говоря о современной науке, о её взаимодействии с различными сферами жизни человека и общества, можно выделить следующие выполняемые еюсоциальные функции: культурно-мировоззренческую, функцию непосредственной производительной силы и функцию социальной силы.

4 . Наука как социальный институт

Уже в далекой древности открытие нового в природе вещей переживалось отдельным индивидом как социальная ценность, превосходящая любые другие. Быть может, первый уникальный прецедент связан с научным открытием, которое легенда приписывает одному из древнегреческих мудрецов Фалесу (VII века до н. э. ), предсказавшему солнечное затмение. Тирану, пожелавшему вознаградить его за открытие, Фалес ответил: “Для меня было бы достаточной наградой, если бы ты не стал приписывать себе, когда станешь передавать, другим то, чему от меня научился, а сказал бы, что автором этого открытия являюсь скорее я, чем кто-либо другой”. В этой реакции сказалась превосходящая любые другие ценности и притязания социальная потребность в признании персонального авторства. Психологический смысл открытия (значимость для личности) оборачивался социальным (значимость для других, непременно сопряженная с оценкой общественных заслуг личности в отношении безличностного научного знания). Свой результат, достигнутый благодаря внутренней мотивации, а не “изготовленный” по заказу других, адресован этим другим, признание которыми успехов индивидуального ума воспринималось как высшая награда. Уже этот эпизод далекой древности иллюстрирует изначальную социальность личностного “параметра” науки как системы деятельности. Но исторический опыт свидетельствует, что социальность науки выступает при обращении не только к вопросу о восприятии знания, но и к вопросу о его производстве. Если вновь обратиться к древним временам, то фактор коллективности производства знаний уже тогда получил концентрированное выражение в деятельности исследовательских групп, которые принято называть школами. Многие проблемы открывались и разрабатывались именно в этих школах, ставших центрами не только обучения, но и творчества. Научное творчество и общение нераздельны. Менялся - от одной эпохи к другой - тип их интеграции. Однако во всех случаях общение выступало неотъемлемой координатой. Потребность в исследовании этого аспекта породила на 3ападе специальную методологию “дискурс - анализа”. Ни одной строчки не оставил Сократ, но он создал “мыслильню” - школу совместного думания, культивируя искусство майевтики (“повивального искусства”) как процесса рождения в диалоге отчетливого и ясного знания. Мы не устаем удивляться богатству идей Аристотеля, забывая, что им собрано и обобщено созданное многими исследователями, работавшими по его программам. Иные формы связи познания и общения утвердились в Средневековье, когда доминировали публичные диспуты, шедшие по жесткому ритуалу (его отголоски в процедурах защиты диссертаций). Им на смену пришел непринужденный дружеский диалог между людьми науки в эпоху Возрождения. В новое время с революцией в естествознании возникают и первые неформальные объединения ученых, созданные в противовес официальной университетской науке. Наконец в XIX в. возникает лаборатория как центр исследований и очаг научной школы. “Сейсмографы” истории науки новейшего времени фиксируют “взрывы” научного творчества в небольших крепко спаянных группах ученых. Энергией этих групп были рождены такие радикально изменившие общий строй научного мышления направления как квантовая механика, молекулярная биология, кибернетика. Говоря о социальной обусловленности жизни науки, следует различать несколько аспектов. Особенности общественного развития в конкретную эпоху преломляются сквозь призму деятельности научного сообщества (особого социума), имеющего свои нормы и эталоны. В нем конгитивное неотделимо от коммуникативного, познание от общения. Когда речь идет не только о сходном осмыслении терминов (без чего обмен идей невозможен), но и об их преобразовании (ибо именно оно совершается в научном исследовании как форме творчества), общение выполняет особую функцию. Оно становится креативным. Общение ученых не исчерпывается обменом информацией. Иллюстрируя важные преимущества обмена идеями по сравнению с обменами товарами, Бернард Шоу писал: “Если у вас яблоко и у меня яблоко, и мы обмениваемся ими, то остаемся при своих - у каждого по яблоку. Но если у каждого из нас по одной идее и мы передаем их друг другу, то ситуация меняется. Каждый из нас становится богаче, а именно - обладателем двух идей”. Эта наглядная картина преимуществ интеллектуального общения не учитывает главную ценность общения в науке как творческого процесса, в котором возникает “третье яблоко”, когда при столкновении идей происходит “вспышка гения”. Процесс познания предполагает трансформацию значений. Если общение выступает в качестве непременного фактора познания, то такая информация не может интерпретироваться только как продукт усилий индивидуального ума. Она порождается пересечением мысли, идущей из многих источников. Реальное движение научного познания выступает в форме порой весьма напряженных диалогов, простирающихся во времени и пространстве. Ведь исследователь задает вопросы не только природе, но также другим ее испытателям, ища в их ответах информацию (приемлемую или неприемлемую), без которой не может возникнуть его собственное решение. Это побуждает подчеркнуть важный момент. Не следует, как это обычно делается, ограничиваться указанием на то, что значение термина (или высказывания) само по себе “немо” и сообщает нечто существенное только в целостном контексте всей теории. Такой вывод лишь частично верен, ибо неявно предполагает, что теория представляет собой нечто относительно замкнутое. Конечно, любой термин лишен исторической достоверности вне контекста конкретной теории, смена постулатов которой меняет и его значение. Прослеживая социальный параметр науки как деятельности, мы видим многообразие его “сечений”. Эта деятельность вписана в конкретно-исторический социокультурный контекст. Она подчинена нормам, вырабатываемым сообществом ученых. (В частности, вошедший в это сообщество призван производить новое знание и над ним неизменно тяготеет “запрет на повтор”. ) Еще один уровень представляет причастность к школе или направлению, к кругу общения, входя в который индивид становится человеком науки. Наука, как живая система, - это производство не только идей, но и творящих их людей. Внутри самой системы идет незримая непрерывная работа по построению умов, способных решать ее назревающие проблемы. Школа как единство исследования, общения и обучения творчеству, является одной из основных форм научно - социальных объединений, притом древнейшей формой, характерной для познания на всех уровнях его эволюции. В отличие от организаций типа научно - исследовательского учреждения школа в науке является неформальным, т. е. не имеющим юридического статуса объединением. Ее организация не планируется заранее и не регулируется регламентом. Не всякая школа лидирует в перспективном направлении исследований. Возможны ситуации, когда программа себя исчерпала, но школа продолжает ее отстаивать. В этих случаях школа объективно становится преградой на пути исследования проблем, в которых она прежде успешно продвигалась. Однако и эти случаи утраты некогда жизнеспособным научным коллективом своей продуктивности заслуживают серьезного анализа, поскольку они позволяют выявить факторы, от действия которых эта продуктивность зависела. (Подобно тому, как изучение патологических состояний может пролить свет на работу здорового организма. ) К социопсихологическим факторам научного творчества относится оппонентный круг ученого. Понятие о нем введено с целью анализа коммуникаций ученого под углом зрения зависимости динамики его творчества от конфронтационных отношений с коллегами. Из этимологии термина “оппонент” явствует, что имеется в виду “тот, кто возражает”, кто выступает в качестве оспаривающего чье-либо мнение. Речь пойдет о взаимоотношениях ученых, возражающих, опровергающих или оспаривающих чьи-либо представления, гипотезы, выводы. У каждого исследователя имеется “свой” оппонентный круг. Его может инициировать ученый, когда бросает вызов коллегам. Но его создают и сами эти коллеги, не приемлющие идеи ученого, воспринимающие их как угрозу своим воззрениям (а тем самым и своей позиции в науке) и потому отстаивающие их в форме оппонирования. Признавая социальность научного творчества, следует иметь в виду, что наряду с макроскопическим аспектом (который охватывает как социальные нормы и принципы организации мира науки, так и сложный комплекс отношений между этим миром и обществом) имеется микросоциальный. Он представлен, в частности в оппонентном круге. Но в нем, как и в других микросоциальных феноменах, выражено также и личностное начало творчества. На уровне возникновения нового знания - идет ли речь об открытии, факте, теории или исследовательском направлении, в русле которого работают различные группы и школы, - мы оказываемся лицом к лицу с творческой индивидуальностью ученого. Ее игнорирование столь же неправомерно, как редукция процесса научного познания к внутрипсихическим “вспышкам гения”. Научная информация о вещах сливается с информацией о мнениях других по поводу этих вещей. В широком смысле и добывание сведений о вещах, и добывание сведений о мнениях других по поводу этих вещей может быть названо информационной деятельностью. Она столь же древняя, как сама наука. Для того чтобы успешно выполнить свою главную социальную роль (которая заключается в производстве нового знания), ученый должен быть информирован о том, было что известно до него. В противном случае, он может оказаться в положении открывателя уже установленных истин.

Роль науки в современном мире

Наука является одной из определяющих особенностей современной культуры и, возможно, самым динамичным ее компонентом. Сегодня невозможно обсуждать социальные, культурные, антропологические проблемы, не принимая во внимание развитие научной мысли. Ни одна из крупнейших философских концепций XX в. не могла обойти феномена науки, не выразить своего отношения к науке в целом и к тем мировоззренческим проблемам, которые она ставит. Что такое наука? Какова главная социальная роль науки? Существуют ли границы научного познания и познания вообще? Каково место основанной на науке рациональности в системе других способов отношения к миру? Возможно ли вненаучное познание, каков его статус и перспективы? Можно ли научным способом ответить на принципиальные вопросы мировоззрения: как возникла Вселенная, как появилась жизнь, как произошел человек, какое место занимает феномен человека в всеобщей космической эволюции? Обсуждение всех этих и множества других мировоззренческо - философских вопросов сопровождало становление и развитие современной науки и было необходимой формой осознания особенностей как самой науки, так и той цивилизации, в рамках которой научное отношение к миру стало возможным. Сегодня эти вопросы стоят в новой и весьма острой форме. Это связано прежде всего с той ситуацией, в которой оказалась современная цивилизация. С одной стороны, выявились невиданные перспективы науки и основанной на ней техники. Современное общество вступает в информационную стадию развития, рационализация всей социальной жизни становится не только возможной, но и жизненно необходимой. С другой стороны, обнаружились пределы развития цивилизации односторонне технологического типа: и в связи с глобальным экологическим кризисом, и как следствие выявившейся невозможности тотального управления социальными процессами. В последние годы внимание к этим вопросам в нашей стране заметно снизилось. Думается, что одна из главных причин этого в общем резком падении престижа научного знания в нашем обществе, в той катастрофе, которую переживает наука России в последние годы. Между тем совершенно ясно, что без развитой науки Россия не имеет будущего как цивилизованная страна. Наука есть постижение мира, в котором мы живем. Соответственно этому науку принято определять как высокоорганизованную и высокоспециализированную деятельность по производству объективных знаний о мире, включающем и самого человека. Вместе с тем производство знаний в обществе не самодостаточно, оно необходимо для поддержания и развития жизнедеятельности человека. Чтобы получить хорошую работу, молодой человек должен продемонстрировать полное и живое знание того, что и как делается прямо сейчас в избранной им области человеческой активности. Чтобы удержать это рабочее место через пять лет после окончания университета, он должен быть фундаментально образован с тем, чтобы на этом фундаменте уметь построить новое здание нового конкретного знания в соответствии с новыми требованиями дня. Чтобы через десять - пятнадцать - двадцать лет стать лидером, руководителем не по выслуге лет и по форме, а по сути дела, выпускник университета должен быть фундаментально образован в гуманитарной области, в области наук о человеке, наук социальных. Россия может иметь достойное будущее лишь на пути сохранения и развития образования и создания новых совершенных технологий. Всесторонняя образованность населения - главная опора науки. Фундаментальная наука отвечает этому условию.

Список использованной литературы.
Хайдеггер М. Время и бытие. М. , 1993

Скачков Ю. В. Полифункциональность науки. “Вопросы философии”, 1995, №11 Карлов Н. В. О фундаментльном и прикладном в науке и образовании, или “Не возводи дом свой на песке”. “Вопросы философии”, 1995, №12

“Вопросы философии”, 1995 № 2 - 12
Философия: курс лекций, А. А. Радугин, Москва , 1996.

Ю. В. Магай, Философия: Учеб. -практ. Пособие. – Комсомольск-на-Амуре, КнАГТУ, 2001 Философский Энциклопедический словарь. – М. Инфа. М. 1997

Канке В. А. Филосфия, учеб для вузов, - М. : 2000