Дружеская и любовная лирика Пушкина - (реферат)

Дружеская и любовная лирика Пушкина - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    Дружеская и любовная лирика Пушкина

Заветная область лирической поэзии Пушкина. В многочисленных стихотворениях, посвященных друзьям и возлюбленным, раскрылось его понимание этих высших жизненных ценностей, созданы яркие образы друзей и любимых женщин. Дружба и любовь для Пушкина–спутники юности, они возникают в “вихре жизни молодой” и сопровождают человека всю его жизнь. Потребность Пушкина в дружеском общении, в понимании и поддержке друзей была столь же неизменной, как и потребность любить и быть любимым. Дружбу Пушкин понимал не только как отношения, возникающие между двумя людьми. “Дружество” для него–это целый круг людей, близких “по судьбе”, это “братство”, “наш союз”, сложившийся еще в лицее. Манифест дружбы– строфа из “19 октября” 1825 г. , Михайловское: Друзья мои, прекрасен наш союз!

    Он, как душа, неразделим и вечен –
    Неколебим, свободен и беспечен,
    Срастался он под сенью дружных муз....

Дружбу Пушкин понимал и как “сладостный союз”, связывающий между собой поэтов. “К Языкову”, 1824, основа этого союза– тв-во, вдохновение:

    Они жрецы единых муз;
    Единый пламень их волнует;
    Друг другу чужды по судьбе,
    Они родня по вдохновенью.

В стихах о дружбе неизменно присутствует философский мотив судьбы (“19 окт”). Размышления о друзьях подталкивали поэта к анализу собственной судьбы, создавали психологический и философский фон многих его стихотворений. Лицеисты, разбросанные по всему свету, как бы соединялись в лирическом мире Пушкина. Дружеское участие, дружеская поддержка для Пушкина –высшие проявления человечности, требующие мужества, воли, готовности исполнить свой долг (“И. И. Пущину”). Сила дружбы прочнее тюремных цепей, луч лицейского братства способен рассеять мрак заточенья– такова главная мысль поэта. В отличие от дружбы, в которой Пушкин ценил постоянство, верность, любовь рассматривалась им как чувство преходящее. Оно, подобно буре, давало ему мощный источник вдохновения, лишая его свободы, подчиняя “страстям мятежным”. В шедеврах Пушкинской любовной лирики (“К***”, “Я помню чудное мгновенье.... ”(25), “Я вас любил.... ”(29), “На холмах Грузии.... ”(29)) говорится именно о чувствах поэта, а не об отношениях поэта, связывавших его с возлюбленными.

Любовь Пушкина-лирика –предмет высокой поэзии. Она словно выведена за пределы быта, житейской “прозы”. Стихи Пушкина–вовсе не дневник его любовных побед и поражений. В них запечатлена не только психологическая правда любовных переживаний, но и выражены философские представления поэта о Женщине как об источнике красоты, гармонии, неизъяснимых наслаждений. Пушкин любил женщин, он воспел Женщину.

В лирике Пушкина оживают его “любви пленительные сны”. Это стихи-воспоминания, в которых поэт чутко прислушивается к себе, стремится выразить в слове психологическую уникальность и в то же время сходство своих любовных переживаний.

Говорить о любимой поэту столь же сложно, как и об абсолютной красоте или о высшем блаженстве, поэтому образы женщины создаются с помощью сравнений и аналогий (“Я помню.... ”, “Мадонна”).

Любовь, “замыкая” перечисление того, что заставляет душу поэта “пробудиться”, как бы увенчивает все, из чего состоит жизнь. Именно любовь способна дать человеку высшее наслаждение. Любовь–символ духовного возрождения. Даже сама надежда на “позднюю” любовь способна примирить поэта с мрачной и безрадостной жизнью. Надежда на то, что новая любовь впереди, – самая высокая и светлая надежда Пушкина. (“Элегия” 30) “На холмах Грузии”: любовь оживает не только потому, что поэт вспомнил о любимой. В ней источник новых ярких переживаний, она–искра, зажигающая сердце, которое не может не любить. Последние строки (“И сердце вновь горит и любит–оттого, / что не любить оно не может”) особенно важны для понимания стихотворения и той концепции любви, которой вдохновлена лирика Пушкина: вечна сама потребность любить, любовь возникает в сердце поэта как эхо женской красоты и гармонии. Даже чужая, неведомая любовь способна наполнить душу поэта “мечтою странной”, воскресив целый рой воспоминаний о своей и “чужой” молодости, о красоте и счастье (“Цветок” 28).